Сергей Глазков - Кинодетективы. Девятый выпуск

29

Скорик, Исаак и Милка разносят бутылки с сивухой. Сивуху пьют все, кто находиться в шинке, кроме дьяка Омелька. Она начинает действовать на гостей. Кузнец Иван вскакивает из-за стола.

– Ой, горю! Ей, Богу, горю! Ой, спасите!

Он мотается по шинку, сбивая с себя невидимое пламя. Игонькин пытается усадить Ивана на место, но тот не поддается. Тогда Игонькин берёт таз с водой и выливает его на Ивана. Иван бросается на него с кулаками.

– Я знаю! Это ты меня поджог!

Иван трясет Игонькина.

– Отпустите меня немедленно! – Кричит тот.

– Признавайся, это ты меня поджог? – Требует кузнец.

Игонькин, видя, что не вырвется из огромных рук Ивана, зовет помощь.

– Уймите его кто-нибудь!

Сотник Крутиус опускает Ивану таз на голову. Деревянный таз раскалывается надвое, а Ивану хоть бы что. Он поворачивается к обидчику и хватает за шкирку. Двумя руками поднимает Игонькина и Крутиуса вверх и сталкивает друг о друга. Те падают и быстро забиваются под стол. Достается и Скорику, который пытается вступиться за офицера и сотника. Он получает и тоже улетает под стол.

Дед Сирко, видя это, со смехом хлопает в ладоши.

– Вот это по-нашему! Подождите меня. Я тоже кулаками помахать хочу.

Дед Сирко собирается встать, но не может.

Исаак и дьяк, чтобы успокоить кузнеца, повисают у него на руках. К разбушевавшемуся Ивану подлетает Милка.

– Быстро уймись, Иван! Чего развоевался? А-ну, прекрати! Тебе не стыдно?

Иван от стыда опускает голову, затем достает из-под стола Игонькина и Крутиуса, хватает дьяка Омелька и Исаака. Всех усаживает на лавку.

– Извините, панове. Сам не знаю, что на меня нашло. – Потом обращается к Милке, – Принеси выпить. Для мировой.

– Вот это другое дело! – Улыбается она.

30

Второй сон Максима, который проходит на белом фоне. От украинской хаты мы видим только двери. София выходит из белоснежной хаты, видит Максима, улыбается и медленно плывёт к нему навстречу.

– Здравствуй, милый Максим! Ты почему подарок мне не принес? Я его жду, жду.

Максим протягивает платок.

– Вот, София, держи.

София гладит платок.

– Ой! Красота-то какая!

София забрасывает платок на плечи.

– Спасибо тебе, Максим.

– Пожалуйста.

– А давай я тебя за такой подарок поцелую…

София приближается к Максиму, чтобы поцеловать. Но вместо поцелуя начинает его лизать по щекам. Максим из-за этого просыпается.

31

Проснувшись, Максим видит перед собой собаку, которая облизывает его лицо.

– Отстань! Фу! – Расстраивается он, – Такой сон перебил.

Пёс убегает, а Максим снова закрывает глаза, пытаясь досмотреть сон.

Из шинка выходит пьяный Игонькин и смотрит по сторонам. Мимо него в дом пробегает собака. Игонькин отходит в сторону, уступая ей дорогу.

32

Собака подбегает к Скорику и усаживается рядом. Скорик гладит её.

– Опять приблуду прикармливаешь, Скорик! – Возмущается Исаак, – Гони её со двора.

– Сейчас, хозяин, – оправдывается Скорик, – только покормлю.

– Гони, я сказал! – Категорично заявляет хозяин, – Иначе сам за ней последуешь!

Скорик берет пса за холку и тащит во двор. Собака вырывается и проскакивает под ноги Исаака. Тот, испугавшись нападения, отпрыгивает назад, задевает бутыль с сивухой. Бутыль падает со стола и разбивается вдребезги. Сивуха разливается по полу. Собака бросается к сивухе и принимается лакать.

Все, как завороженные смотрят за этой сценой. Первой приходит в себя Милка. Она машет на собаку полотенцем.

– А-ну, кыш отсюда! Ишь, чего удумала: сивуху наравне с гостями пить.

Крутиус и Чуприна останавливают Милку.

– Погоди, Милка, – просит Крутиус, – пусть полакомиться! Не всегда у пса радость такая.

– Пей, мордатая! – Говорит Чуприна, – Все равно добро пропадает.

33

Максим сидит у открытой калитки ворот, откинувшись на косяк и закрыв глаза.

Из темноты выходит черный человек и останавливается рядом с калиткой. Он в черном плаще, капюшон которого наброшен на голову. Лицо скрыто черной маской. На руки надеты черные перчатки. Оглянувшись по сторонам, черный человек протягивает к Максиму свои черные руки.

Игонькин, стоящий на крыльце, видит, что делает черный человек, выхватывает пистолет и стреляет.

Черный человек, взмахнув черным плащом, растворяется в темноте.

Игонькин бежит следом за ним, но тот исчезает, будто его и не было вовсе. К нему сзади подходит Максим и кладет руку на плечо. Игонькин со страха подпрыгивает. Потом видит Максима, вытирает вспотевший лоб.

– Что это было?

– Кажется, черный человек, – говорит Максим, – о котором тебе дед рассказывал.

– Так он что… – удивляется офицер, – на самом деле существует?

– Сомневаюсь… – говорит Максим.

– Но ты же сам его видел…

– Видеть – не значит верить.

– Что он от тебя хотел? – Спрашивает Игонькин.

– В следующий раз узнаю, – отвечает Максим, – когда он снова на меня нападет.

– Как ты можешь так спокойно говорить? – Качает головой молодой офицер, – Он же мог тебя убить!

– Мог, – соглашается Максим, – но не успел.

Игонькин с опаской оглядывается по сторонам.

– А ты как? – Интересуется Максим, – От сивухи отошел?

– Не ел с утра, – оправдывается Игонькин, – вот хмель в голову и ударил.

– Бывает, – кивает Максим, лезет во внутренний карман сюртука и достает секретное письмо. Возвращает его Игонькину.

– Держи, Серафим, и больше не пей. А то не довезешь секретное письмо Потемкину.

Игонькин удивленно прячет письмо под рубаху.

– Как оно у тебя оказалось?

– Ты же его сам деду отдал.

Игонькин виновато вздыхает.

– Чего не сделаешь во хмелю.

34

Дед Сирко спит за столом. Вокруг собаки, которая, налакавшись сивухи, прыгает и громко лает, стоят сотник Крутиус, хорунжий Чуприна, дьяк Омелько, Милка, кузнец Иван и Исаак.

– Вот чертова собака, – смеется Чуприна, – Прямо, как человек. Напилась и сразу принялась на всех гавкать.

– Что говорить? – Кивает дьяк Омелько, – Тварь Божья со всеми её достоинствами и недостатками.

– Может, еще и на задних лапках пройдется?

– Что ты, хорунжий, – не соглашается с Чуприной сотник Крутиус, – на задних лапках не каждый человек ходить умеет.

Собака прекращает прыгать, ложится на пол и жалобно скулит.

– Что это с ней? – Спрашивает хорунжий.

Собака опускает голову и заваливается на бок. Больше от неё не исходит ни одного звука.

– Всё правильно, – объясняет сотник, – Выпила, погуляла, и спать легла.

Милка поворачивается к Ивану.

– Вынеси собаку на сеновал, пусть там спит – пьяница!

Иван подходит к собаке, опускается на колени, чтобы подхватить, но отстраняется от неё.

– Да она сдохла!

– От сивухи ещё никто не помирал, – сообщает Чуприна.