Евгений Майоров - Работяги. Сборник коротких рассказов

Михаил сказал, что пересмотрел некоторые моменты и постарается успеть сделать и свою работу и ту, которую ему поручил начальник. Максим Германович был доволен таким раскладом и поэтому дал Михаилу ещё пару заданий. Теперь-то наивный работник точно не должен был успеть всё это сделать, а значит, будет очередной повод для лишения премии. Работник вышел из кабинета Максима Германовича. От гнева на лбу у Михаила проступили вены, а лицо залилось краской, он отошёл от кабинета начальника на несколько метров, вновь показал средние пальцы в сторону закрытой двери и затопал по полу, тихонько приговаривая:

– Сука, сука, сука, сука.

Затем вернулся к себе в офис. Окончательно успокоиться помогли мысли о вкусном ужине и замечательной груди любимой женщины. Как бы он хотел сейчас оказаться в постели с ней, с любимым Солнышком. Но вернувшись к реальности, Михаил продолжил усердно работать, ведь начальник завтра снова спросит, как продвигается работа.

И вот наступило завтра, а именно среда, работник снова сидит в кабинете у своего начальника.

– Михаил, ну, ты понимаешь, что большая зарплата – это и большая ответственность?

– Да, разумеется.

– Из края просто так бы и не прислали приказ.

– Так, а на сколько мне поднимают?

Михаил был воодушевлён, неужели хоть что-то хорошее за последние месяцы рабского труда, ненужных отчётов, таблиц, выговоров и лишений премии. Всё-таки есть справедливость на этом свете и каждому воздаётся за труды его.

– На девятьсот пять рублей.

В следующий момент, от безысходности работнику захотелось открутить себе голову и бросить её в начальника. Но Михаил лишь молча расписался в бумагах, получил ещё несколько наставлений от босса, закрыв за собой дверь в кабинет, работник произнёс очередное:

– Сука, сука, сука, сука.

В четверг же Максим Германович, как ни странно, не вызывал к себе Михаила, чтобы дать очередную порцию нелепых наставлений и заданий. Но проходя в туалет, Михаил не мог не отдать дань традиции, он не мог нарушить ежедневный ритуал. Работник в очередной раз вытянул руку в сторону двери кабинета начальника и уж было начал произносить свою скороговорку:

– Су-у-у…

Как дверь вдруг открылась, из кабинета вышел Максим Германович. Михаил резко опустил руку на которой уже был заготовлен средний палец для начальника.

– Су-у-лушайте, Максим Германович, я как раз к вам хотел зайти, посоветоваться.

Начальник немного удивился. Чтобы его работник и сам проявил инициативу?

– Посоветоваться по поводу?

– Да вот же, всё по тем же заданиям.

– Ну хорошо, заходи.

Двадцать минут в кабинете и весь разговор буквально ни о чём. Михаилу оставалось только надеяться, что его начальник ничего не заметил.

Пятница добралась до всего рабочего класса. Этот необычный, волшебный день, праздник каждую неделю, когда любой сотрудник компании понимал, что вот она свобода, пусть и на коротких два дня. Вот оно счастье, вот она личная жизнь, целых два дня, когда любой человек может принадлежать самому себе! И в такие моменты никто не думает о том, что в понедельник всё начнётся заново. Эта пятница не была исключением, все были в приподнятом настроении, все, кроме Михаила. Ведь он не успевал сделать отчёты до понедельника. Работник сидел в кабинете у начальника и понимал, что складывается всё весьма печально. Максим Германович сказал Михаилу, что нужно выйти на работу в субботу и доделать отчёты, раз тот не успевает делать всю свою работу в отведённое ему время. Михаил закипал, как старый чугунный чайник соседки бабы Клавы. Михаил зеленел, удерживая в себе ярость, чтобы не превратиться в Халка. Михаил пытался думать о милой улыбке своего Солнышка. Озверевший работяга даже пытался представлять грудь Ники вместо головы Максима Германовича, ведь иногда это помогало… но не сейчас. Вулкан взорвался! Работник вскочил со стула:

– Ах ты сука!

Михаил бросился на Максима Германовича, схватив начальника за горло обеими руками, работник принялся его душить.

– Ах ты сука, сдохни, сдохни, да сдохни же наконец!

Начальник пытался освободиться, но всё было безрезультатно, задыхаясь, он потянулся к кнопке пожарной сигнализации, расположенной на стене. Он успел, он успел её нажать, раздался звук сирены, значит, все сотрудники должны выйти из своих кабинетов и направиться во двор! Может быть, кто-нибудь будет проверять кабинеты, может быть, кто-нибудь спасёт начальника от обезумевшего работника?!

Но сирена продолжала гудеть, а работник продолжал душить своего начальника, приговаривая «сдохни, сдохни, сдохни» вместо традиционного «сука, сука, сука». Но Максим Германович был не промах, внезапно он с лёгкостью убрал со своей шеи руки Михаила, а звук сирены превратился в звук будильника.

Было утро субботы, Михаил ворочался в своей постели, сквозь сон приговаривая:

– «Сдохни, сдохни»…

Подскочив с кровати, Михаил выключил будильник, рядом лежала Ника, нежно приобняв своего мужчину, она сонно произнесла:

– Киса, ты куда? Суббота же.

– Да-а-а, забыл сказать тебе. На работу надо, на пару часов только. Отчёты доделаю и вернусь.

Ивану было тридцать лет от роду и двенадцать лет непрерывного стажа работы на заводе, в сердце завода – в цеху. С восемнадцати лет он был у станка. Работа тяжёлая, изнуряющая, но Иван как-то свыкся, все двенадцать лет работая изо дня в день… неделя за неделей, месяцы, годы. Зарплата небольшая, работа непростая, зато понятная. Но были короткие моменты – островки счастья, безмятежного спокойствия и умиротворения, когда Иван ликовал. Отпуск – вот оно счастье, счастье в жизни каждого взрослого человека, каждого простого работяги.

Я – бабочка! Я – бабочка, я – мотылёк, я – шмель на цветке, я – пчела, я – зверёк, я – кошка, которая греется в нежных лучах весеннего солнца, – думал Иван, ассоциируя себя со всем живым и цветущем. В России был месяц май, а у Ивана был рай – отпуск. В солнечный понедельник после полудня работник цеха прогуливался по парку, наблюдая, как весь остальной мир суетится и куда-то спешит:

«Несчастные бедолаги, заложники своей работы. Менее чем через четыре недели я снова стану одним из них. Но сейчас… сейчас – я бабочка, летающая в парке».

От чувства свободы Ивану хотелось прыгать, радоваться, кричать во весь голос. Он хотел обнять каждый цветок, каждое дерево, каждую травинку, каждого незнакомого несчастного работягу. Он хотел бы прыгать с ноги на ногу, ощущая лёгкость, непринуждённость, дыша полной грудью.

Какой прекрасный сон был, жаль, что снам суждено заканчиваться. Иван приоткрыл глаза и принял реальность такой, какой она и является: как бабочка без крыльев, Иван лежал в больничной палате без обеих ног, спустя два дня после операции. Производственная травма на заводе никогда больше не позволит Ивану порхать яркими солнечными днями по паркам во время своего отпуска. Эта бабочка больше никогда не полетит. Иван лежал на больничной койке, молча уставившись на окно, прекрасно понимая, что завод, как и поле с цветами, может обойтись без одного насекомого… а что насчёт насекомого, которое так привыкло к одному и тому же полю? Цветы продолжат цвести, муравьи бегать, а шмели и пчёлы собирать нектар. Но эта бабочка больше не сможет летать, она никогда не полетит.

Читать дальше