Олег Механик - Осколок белого бумеранга

– А что, это идея! – Длинный похлопал в ладоши, стряхивая с перчаток снег. – Горки помнишь на реке?

Я понял, что он говорит про высокий берег реки, который зимой превращался в крутую экстремальную горку. В той жизни мы с друзьями часто ездили туда в поисках острых ощущений.

– А как же, мы часто там с пацанами катались…

– Сейчас там пункт проката сделали. Сани у них крутые, управляемые, с рулём. Поедем, вспомним детство?

Мой ум тут же попытался найти, где подвох, в этой прекрасной перспективе, и он его быстро нашёл.

– Всё это здорово! Вот только как мы будем подниматься в гору, когда скатимся. Помнится мне, это и в хорошее время было тяжело…

– Дружище, а как насчёт моего метода? – Длинный похлопал меня по плечу.

Рыжий паренёк из проката долго и тщательно подбирал нам сани. Он крутил сидения, дёргал за поручни, поверяя их на прочность, осматривал лыжи, крутил рулём, проверяя люфт. Наконец, выбрав, по его мнению, самые надёжные, он сам пошёл с нами на спуск, где помог пересесть из колясок в сани.

– Ну как, пацаны? Вы нормально? – спросил он, когда мы оказались верхом на санях на краю высокого склона.

– Всё пучком, спасибо, браток! – весело сказал Длинный.

Я смотрел вниз с высокого обрыва и ощущал лёгкий мандраж. Биение сердца набирало обороты по мере того, как я видел стремительно летящих вниз парней на санках. Они с визгами и криками катились вниз по проторённой в снегу узенькой дорожке, и их полёт заканчивался снежным взрывом, когда сани врезались в сугроб.

– Ну чё, парни, кто первый? – услышал я за спиной голос рыжего.

– Он поедет! – Длинный, улыбаясь, показывал на меня. – Сашка у нас всегда с ходу во все тяжкие…

Мне ничего не оставалось делать, как пытаться растянуть в улыбке обескровленные страхом губы.

Мои сани, подталкиваемые сзади рыжим, подъехали к отправной точке. Передо мной, а точнее подо мной было двести метров извилистой дорожки уходящей вниз под острым углом. Я подумал, что уже давно не ощущал этот настоящий не надуманный страх перед опасностью. Это было не так как раньше, когда я ни минуты не мешкая нырял, прыгал, катился с любой кручи. Теперь я стал ограниченным в действиях, и это конечно усиливало во мне страх перед всеми грозящими опасностями крутого спуска. Но выбор уже сделан, и я хотел, чтобы это быстрее началось, потому что с каждой секундой чувствовал это парализующее воздействие, которое оказывал на меня страх.

– Готов? – голос рыжего за спиной прозвучал как пушечный залп.

– Да!

Я почувствовал лёгкий толчок в спину. Сани клюнули носом и начали набирать скорость. Теперь я видел только проносящиеся мимо меня снежные края узкой тропинки. Всё моё внимание было сосредоточено на передней лыже, которую я пытался держать с помощью руля ровно по центру тропинки. Скорость увеличивалась, и мне было всё сложнее контролировать положение руля. Я подлетел на высоком бугре и едва удержал сани, норовящие завалиться на бок. Чувство страха сменило желание выжить, уцелеть. Уже внизу, на горизонтальной поверхности реки я не заметил лёгкого поворота тропинки, и лыжа ткнулась в обочину. Меня выбросило из саней, и я, кувыркнувшись через голову, ухнулся спиной в сугроб.

Этот короткий полёт по ощущениям был точно таким же, как и тот на горной тропе, когда я наступил на железную лягушку. Тогда взрывная волна нещадно с корнем вырвала меня из прошлой серой жизни и выбросила в пустоту. Этот полёт возвращал меня назад. Я падал в жизнь! Жизнь была мягкой, словно толстая перина, и я почувствовал её бодрящий поцелуй, который белой пудрой обсыпал мне лицо. Я лежал в сугробе, раскинув руки, и громко хохотал. Снег таял, растекаясь по лицу чистыми слезами, а я всё продолжал смеяться, глядя в серое небо.

Надо мной склонились двое розовощёких пацанов в цветастых вязаных шапках.

– Ты в порядке? – спросил один.

– В полном, парни! В полном порядке! – Я продолжал улыбаться и не делал никаких попыток встать. Да и к чему были эти бесполезные попытки.

Парни молча, словно по команде, схватили меня под руки, натужно кряхтя приподняли и потащили в гору.

– Мишка, сани его и наши возьми! – крикнул один из них кому-то сзади.

Я крепко обнимал шеи парней, которые с упорством ломовых лошадей тащили меня наверх. Оглядываясь вокруг, я не мог поверить, что это всё происходит со мной. Ещё два дня назад я сидел в четырёх стенах и не видел ни малейшей возможности их раздвинуть. И вот я весь мокрый от снега, возбуждённый, весёлый взлетаю вверх по горе. Вокруг весёлый гомон, крики мат и куча народу. Я стал частью этой кучи, частью процесса. Я занят общим с ними делом, и неважно, что это дело бесцельное, неорганизованное и суетливое. Даже из под утеплённых болоньевых курток, я чувствовал жар, который издавали тела изнурённых, запыхавшихся парней.

– Ещё поедешь? – спросил меня один, повернувшись ко мне раскрасневшимся лицом, по которому ручьями катился пот.

– Поеду! – уверенно ответил я.

Парни усадили меня на сани и подкатили к хвосту короткой очереди из пяти или шести человек, желающих скатиться с горы.

– Пацаны, может пропустите нас! – крикнул один из моих сопровождающих. Люди в очереди повернулись и растерянно смотрели, не сразу понимая, о чём идёт речь, но я тут же закричал:

– Всё нормально, ребята. Я как все в очереди постою! Мне не западло, – и засмеялся. Парни в очереди улыбаясь кивали головами «мол всё нормально».

– Но если пропустите, мы вам только спасибо скажем!

Это был голос Длинного. Я и не заметил, как он оказался рядом. За спинкой его саней стоял улыбающийся худощавый паренёк.

«Какой вопрос…проходите парни…» – очередь в момент расступилась перед нами.

– Спасибо, парни! Мы вас там дождёмся! Всё равно ведь вам нас наверх переть!

Длинный был в своём репертуаре. Он даже здесь не забывал о своём методе, продолжая облагодетельствовать стоящих вокруг людей просьбами. Он знал, что теперь они будут наперебой стремиться попасть в команду, поднимающих нас наверх.

– Давай теперь ты первый! Хочу посмотреть, как ты улетишь в сугроб! – Я задорно похлопал друга по плечу.

– А я не падаю с саней в отличие от некоторых! – Заносчиво произнёс Длинный.

– Вот и посмотрим!

Я наблюдал, как сани Длинного летят вниз по извилистой тропинке. Он управлял санями, как будто делал это всю свою жизнь, уверенно маневрируя на сложных участках. Длинный делал уверенно всё, за что бы ни брался.

Ещё десять раз нас уносили вниз сани, а наверх поднимали парни, добровольно ставшие нашими слугами на этой горе. Это с самого начала были одни и те же пацаны. Они ни кому не пожелали уступать свою работу, хотя желающие всегда находились. Они каждый раз вырастали передо мной уже через секунду, когда я оказывался внизу. Неизменные слуги Длинного так же не оставляли его ни на минуту.