Юлия Котлярова - Мятные баранки. Сборник сказок независимых сказочниц

Конец

– Ура! Ура! Десять тысяч раз ура! Меня взяли! Ну наконец-то! Теперь я покажу, на что способна! – не скрывая радости, на весь магазин восторженно кричала… Свеча. Да, да, Свеча из той новой, только что поступившей на склад партии.

– У меня столько талантов! Я такая замечательная! – продолжала она, краем глаза наблюдая, как за ней смотрят остальные.

– Очень интересно, и чем это ты отличаешься от нас? Какие такие таланты? – не скрывая ехидства, спросила Высокая Свеча молочного цвета, производства 90-х годов по цене 49 рублей 50 копеек.

– Как это какие? – возмутилась Счастливая, – во-первых, я несу людям свет!

– Ха-ха, удивила! Мы все для этого предназначены! – улыбалась Высокая.

Растерянные глазки с наращенными ресничками быстро захлопали.

– Во-вторых… – уже чуть тише стала говорить Счастливая, – от моего огня можно даже руки погреть.

– Ну, это тоже не показатель, мы тоже так умеем, – подтрунивала Высокая.

Воцарилась пауза.

Старые свечи, наблюдавшие за разговором с полки, где даже пыль уже давно не вытирали, стали потихоньку шептаться, как бабушки на скамейке. Какое-никакое, а развлечение! Давно уже не было темы для обсуждения, а сегодня прям праздник какой-то. Кто-то из них стал настраивать слуховой аппарат, чтобы лучше слышать. Кто-то усердно стал протирать очки, а одна дамочка в срочном порядке стала приклеивать свою челюсть на «Корегу», а то вдруг выпадет при обсуждении… Тихую возню старушек и неприятную паузу прервал старый Огарок. Громко высморкавшись в свой огромный голубой платок в клетку. От неожиданного звука старушки замерли, молодушки вздрогнули. И все строго посмотрели на Огарка. Он же невозмутимо вытер свой нос картошкой и очень медленно сложил платок, сперва пополам, потом вчетверо, и ещё, и ещё раз. Все молча смотрели, как завороженные, за этим процессом.

– Вы просто мне завидуете! – вышла из гипноза Счастливая. – Я точно знаю, чем отличаюсь от вас всех! У меня очень стойкий аромат красного яблока с корицей! У меня отличная форма! По новым стандартам. И, в конце концов, из всех вас выбрали меня! Это знак! Это судьба! Я готова к переменам!

Высокая свеча где-то очень глубоко в душе прекрасно понимала, что Счастливая права. Она действительно сделана из хорошего материала, отличная форма, по новейшей технологии и так далее, но, не желая сдавать свои позиции, высокомерно произнесла:

– Боже мой! Она готова к переменам?! Вы только на нее посмотрите! Ведь ты не знаешь, что тебя там ждет! Вдруг с тобой будут проводить опыты? Или просто будешь стоять, как декор, а может… вообще произойти самое страшное: возьмут, растопят тебя и сделают другую форму, – победно закончила Высокая. Бросив прощальный взгляд, она отвернулась, всем своим видом показывая, что не желает больше вести беседу.

Счастливая задрожала, ведь она даже и не подозревала, что такие ужасы происходят в жизни.

– Перетопить в другую форму… – еле слышно повторила Счастливая, кое-как сдерживая слезы.

– Меня могут переделать…. Этого не может быть! Зачем же брать меня, ведь для этого можно использовать более залежалый товар! – полные глаза надежды и слез, она посмотрела на желтую с подтеками коробку, где вдруг сжались и притихли старушки, изготовленные еще в 1954 году… Ужас сковал их в один восковой комок…

– Тихо, тихо, деточка! – ласково прокряхтел Огарок. – Всё хорошо, кого забирали, так они не жаловались, – и он по-доброму улыбнулся, пытаясь успокоить Счастливую.

– Это потому, что они не возвращались, – пробухтела Горбатая свеча советского периода, одиноко стоявшая возле коробки в какой- то замызганной железной банке.

– Ну конечно, как это без ваших пяти копеек? Вам везде надо влезть, – возмутился Огарок. – Ну что за характер? Когда всё уже почти хорошо, надо начадить! Что с вами происходит? В молодости, я помню, вы были намного добрее. Ваш стройный стан меня пленил, в душе огонь возобновил, хотел бы рядом с вами встать, своим огнем до вас достать… – начал напевать свою песню Огарок. Сердитый взгляд сменился на влюбленный, и капельки воска потянулись к Горбатой. Она же скромно улыбнулась:

– Ах, время! Как оно жестоко. И нет уже давно фигуры моей стройной, меня оно не пощадило: стала я горбатой, некрасивой, ненужной, столько лет одна в этой банке…

– Ну что вы! Я же рядом! Душа моя, мой огонек для вас еще горит, любовь моя! – старый Огарок как будто молодел при этих словах, а Горбатая становилась стройней.

– Ах, какая прелесть! – прочавкала старая свеча, наконец-то вставив свою челюсть с «Корегой». – Вы просто замечательные соседи! Любуюсь вами много лет! Какая пара! Всегда у вас тишь да гладь…

– Вот те на! Так ты сама на прошлой неделе жаловалась на них! Что нет от них никакого покоя! То горят не по времени, то трещат без умолку! Тебя не поймешь! – возмутилась другая свеча, поправляя очки, которые часто забывал сторож на радость старой даме. Огарок с Горбатой, уже никого не слушая, уединились в свой уголок полки.