Барт Малеев - Байкерские щи могли бы быть посуровее… Роман. Или все-таки повесть?

– Старик, Москва-река уже обмелела… Гринпис бьет тревогу. Ты слил всю воду. Давай, вытирай свое томное тельце и иди завтракать.

Ничего не томное. Я – спортсмен. И у меня разряд по плаванию, а также рост – метр девяносто… Почти. Тело – прекрасное. Ну, по крайней мере – любимое.

– Пап, мне еще зубы почистить надо. И это… побриться.

– Жужа, не смешите мои тапочки. Нам надо идти в школу мотоводов, а там бриться не принято. И мыться, по слухам, тоже.

Отец уже вернулся с утреннего заплыва в бассейне и поэтому очень активен и несколько возбужден. Мы, стараясь не торопиться, завтракаем. Папа ест вареное всмятку яйцо с анчоусами, фрукты—отруби-творожок, а я – как обычно – яичницу скромных размеров. Сантиметров пять. В толщину. Такая яичница комплектуется помидорами, гренками, колбасами и сыром. Не слишком кошерно…, но мне, вроде бы, можно…

Я кофе не люблю. А вот папа его предпочитает . Я же почти всегда – за чай. Стало быть, еще какое-то время пьем, периодически поглядывая друг-на друга из-под ободков чашек и ради смеха побулькивая через вытянутую трубочкой верхнюю губу.

Эх, хорошо… Стою перед зеркалом и по очереди отвергаю протягиваемые мамой футболки… Спустя короткое время, в меня прилетает через коридор скомканная рубашка, и за ней следует легкий мотивирующий пинок. Все, я уже одет, и мы выходим из квартиры. До стоянки едем на великах. Недавно у меня угнали шикарный подрессоренный, с дисковыми тормозами маунт-байк, и теперь я спокойно перемещаюсь на сверхбюджетном, простецком велосипеде, но все равно не завидую отцу, который уже давно использует хитрый, и, как он говорит, «винтажный» круизлайнер: с гнутой рамой, желтыми ободьями, широченным седлом и планетарной передачей. По мне, так он слишком соответствует понятию «пенсия». Но папеньке все равно… Тормозить обратным ходом педалей и только задним колесом – для него привычнее. Едем, в общем.

На автопарковке отыскиваем наш черный, как ботинок седан и даем ему немного поработать, чтобы кондиционер остудил разогретый солнцем салон. Отроческо-юношеская посадка в папин автомобиль это большая наука – нужно своими большими ногами в огромных кроссовках не испачкать обивку дверей и низ перчаточного ящика («бардачок», видите ли, говорить нельзя), кидаться всем весом в кресло, чтобы машина закачалась, тоже нельзя и, конечно, хлопать дверцей со всей дури – особенное табу… Но я, поглощенный своими мыслями, пока, все еще, такое учиняю и натыкаюсь на саркастичный взгляд отца. «Простите-извините» не говорю… Медленно выплываем (для ситра подходит именно такое понятие) и так же медленно плывем в пробке на восток по воскресному шоссе Энтузиастов.

Идем во втором ряду, если считать от левого края, и на волне новой мотивации, периодически, обращаю внимание на мотоциклы. Слева от нас возникает сначала звук, а несколько позже появляется байк – чаще звук не очень громкий, и сам мотик, какой-то заурядной внешности, пилоты сидят ровно, ноги согнуты – беспонтово, на мой взгляд. Иногда из окна видны только колени – это проезжают высокие мотовнедорожники, с эмблемой БМВ и уродливой мордой с разными глазами-фарами. Здоровые, как кони. Здесь пилоты одеты слишком серьезно – по-мотоциклетному – огромный шлем с «челюстью», очень специфическая куртка, смешные пластиковые сапоги…

Реже всех – жужжащие и взвизгивающие спортивные мотоциклы, которым место на кольце мотодрома. Их водители сидят особенно забавно; отклячив задницу, прогнув спину, с поджатыми ногами и вытянутой шеей. Потому что руки – прямые – поднимают тело над низким и узеньким рулем. Это они в пробке так едут – смотрят вперед и повыше. Понятно, что когда «спорты» с бензопильным воем по ночам носятся вдоль свободных вылетных магистралей – посадка – другая. «Креветка» – лежит на баке, прижав колени к телу и едва ворочая узеньким рулем. Меня такой мотоциклизм не воодушевляет вовсе. Тем более что, на удивление, спортбайкам отдают предпочтение откровенно упитанные господа и дамы. И едут они в штанах с низкой талией, сверкая голой и бледной жопой на потеху всему дорожному сообществу.

Папа всегда настораживается, когда слышит басовитый булькающий звук низкооборотистого движка от полюбившегося ему олдскульного мотоцикла или крузера [5]. Здесь их почему-то называют чопперами [6]. На самом деле – невысокий, полностью железный, с массой хромированных деталей мотоцикл наиболее полно соответствует его понятиям о красоте. Да и пилоты с крузеров выглядят наиболее зачетно в их кожаных куртках или жилетах, в шлемах-половинках, джинсе и мотоботах по типу морских «гадов». Посадка – шикарная. Сидят на попе ровно, ноги – вперед, руки свободно лежат на широком руле. Едут не быстро. Крузер слышно издалека, но в основном не из-за громкости, а за счет слишком необычного «потЕй-то – по-тАто» на фоне шепота придушенных автомобилей. И когда такая хромированная и урчащая красота проплывает слева от отца, он с удовольствием слегка уступает дорогу, и, повернувшись ко мне, подмигивает: «Хорош. А?»

– Хорош, конечно.

В автошколе, администраторша, как и любая другая администраторша, изобразив светскую даму, а не наемного работника, поведала, что лекции мотоциклистам посещать по большому счету бессмысленно – они для автолюбителей. Тесты, ведь, по правилам дорожного движения доступны в интернете. Можно выучить самим. А вот на практические занятия походить полезно.

Оплатили учебу за двоих и записали номер телефона инструктора. Занятия начинались на буднях, и мы решили этот воскресный день посвятить выбору мотоцикла.

Пока ездили по мотосалонам, папа рассказывал свои мотоистории:

«Управлять мотоциклом меня учил зять. Муж сестры. У него был «Восход» [7] на баке, которого, по-моему, был проштампован заяц. Высокий, флегматичный парень. Зять, в смысле. Вадим. Он любил свой мотоцикл и рыбалку. Вот я и ездил с ним. Уж не знаю, нравилось ли это ему, но подозреваю – мое участие в мотопоездках было нормальным компромиссом, позволяющим в выходные сорваться из дома и провести денек на природе, а не в тесной трешке [8] с женой и ее родителями. «Ковровец» тот был выцветшего голубого цвета и имел интересную особенность – иногда его движок запускался в обратную сторону, и поэтому моцик пытался ехать назад. Нужно было его глушить и на низкой передаче прокатывать немного вперед. И после – снова заводить.

С зятем мы объездили причерноморские лиманы, где ловили карасиков и устраивали пикники. Вадик добродушно учил меня водить мотоцикл. Во времена моей ранней юности «Восход» уже считался несколько пенсионерским, на фоне Яв и ЧеЗетов [9].., но все же вполне достойным аппаратом.