Татьяна Латукова - Талисман. Волшебные вещи – 1

Чародейчик! Мы выиграли!! Я победила!! Ты видел! Они все словно с ума сошли! Меня поместят на обложку журнала! Я буду давать интервью! Нас приглашают на гастроли!

Я пьяная? Да нет же, с чего ты взял?

Чародейчик!! Ты представляешь?! Гастроли!! Я поеду и посмотрю мир!

Нет же, я только немного шампанского выпила.

Чародейчик! Да гастроли – это только месяц-два, максимум три! Ну что ты такой смурной! Я так счастлива! Хватит хмуриться. Хочешь, я тебя развеселю? Я для тебя станцую. Такой суперский танец. И только для тебя!

Да совсем немного выпила, правда.

Мой восторг ему совсем не нравился. Но он устроил мне невероятную ночь. А потом и сумасшедший день. Всё, чему он меня учил до этого в сексе, оказалось чем-то вроде азбуки. Теперь же пришло время серьёзной толстой книжки, от которой я действительно сошла с ума. Вот только на прощание Чародей обозвал меня актриской, и это оставило неприятную занозу у меня в голове.

Привет, Шут! Так жалко, что не получилось со всеми этими гастролями. Но зато я вчера встречалась с им-пре-са-ри-о. Во! В театре летающих змей готовы предложить мне контракт на год. А в стране урановых руд – сразу на два. Это круто, да? Да нет, я и хочу, и не хочу. Ведь если я уеду, Чародей найдет другую девушку, да? Мне будет грустно.

А куда мы едем? На озеро… Фу. Я там не останусь. Ни за что! На два-три дня? Это ладно.

Государственная тайна? Ты доверишь мне? Ух ты! Давай!

Чародея ранили? Как это ранили? Ударили ножом. С ним всё в порядке, но Шут не хочет, чтобы он оставался совсем один. И не может остаться с ним сам, потому что ему надо разобраться в этой истории. Оказывается, я – тот человек, которому можно доверить жизнь диктатора.

А за медалью когда приходить?

Чародей хмурится и выговаривает Шуту за то, что тот меня привёз. Шут не обращает на топание ногами ни малейшего внимания, выгружает меня и пакеты с продуктами из машины и отбывает восвояси, бодро насвистывая простенький мотивчик. И почему этот наглый красавчик так уверен, что Чародей его не расстреляет?

Тиранчик не столько ранен, сколько отмечен жуткими синяками и несколькими глубокими, но неопасными порезами. Объяснять мне он ничего не собирается, но я и так понимаю, что на него кто-то напал, и он отбивался, как мог. Мог, видимо, мощно, поскольку не так уж пострадал.

Заботливая курица-наседка, квохчущая вокруг больного, из меня не получается. Больной слишком уж прыткий и тиранический. Он читает книги по экономике, строчит длинные тексты на компьютере, чуть тише, чем обычно, но орёт на членов правительства. Я стараюсь ему не мешать, занимаясь готовкой, своими репетициями и разными бытовыми мелочами. И тихо возвращаю на его стол брошенные где-нибудь очки.

Зато Чародей немного неожиданно отдаёт мне всю инициативу в сексе. Типа, делай, что хочешь, когда хочешь, и как хочешь. Мои инициативы очень его веселят, и я чувствую себя недотёпой. А ещё я боюсь причинить ему боль. Я понимаю, что это не та боль, от которой люди теряют сознание, но я замечаю, как он иногда морщится, и мне хочется как-то его поддержать. Ему это не надо, поэтому мне остается только быть осторожной.

Периодически я накрываю заснувшего в шезлонге диктатора большим толстым пледом и пытаюсь представить себе его маленьким. Не получается.

Проходит неделя, заговор раскрыт, личности напавших на диктатора заговорщиков установлены. И что бы их было не установить, когда тиран лично отмордовал обоих своих потенциальных убийц до переломанных костей и потери сознания.

Мое очередное погружение в перевёрнутый озёрный мир закончено. А дома меня ждёт приглашение. От того самого великого балейтмейстера. Он очарован моим талантом увлекать публику, он видит во мне потенциал великой танцовщицы, он хочет поставить персонально для меня спектакль. О любви.

Чародейчик, нам нужно поговорить. Аллёу! Посмотри на меня. На минутку. Ку-ку! Я здесь сижу. В кресле. Понимаешь, мне надо принять одно важное решение. То, что может один раз и навсегда определить, кто я в этой жизни буду. Да не улыбайся ты так. Я серьёзно.

Меня приглашают на работу за границу. Это очень интересное и важное предложение. И я очень хотела бы поехать. Это шанс научиться действительно серьёзным вещам, стать заметной и успешной. Но я не знаю, как к этому отнесешься ты.

И на что я надеялась, не понимаю.

Чародейчик, ну что ты растопался ногами. Я буду прилетать к тебе. Хоть каждую неделю.

Не, я вообще никуда и не улечу. Я уже невыездная. И все мои коллеги тоже.

Хорошо. Я останусь здесь. Что я буду делать? Всю жизнь умирать в белых перьях? Я научусь и вернусь, и тогда я здесь поставлю совсем новый, прекрасный балет. Мы здесь будем делать интересные музыкальные и творческие вещи. Ну ты же тиран, в конце концов. Это и тебе интересно. С государственной точки зрения.

Тебя не интересуют балеты. Плевать ты хотел на все творческие вещи. И выкинул бы всю эту мерзкую культуру вообще. Это твоя новая государственная политика. Ты закроешь все театры в принципе. И что я тогда буду делать, если не будет ни одного театра?

То, что девчонки вроде меня делали веками. Танцевать на городских площадях. Босиком. И собирать монетки в шляпку. Шляпки у меня, правда, нет. Придётся на первые монетки прикупить.

Всё. Я могу отправляться, куда хочу. Я свободна. Это та свобода, когда мужчина показывает пальцем на дверь и орёт: «Пошла вон! Свободна!». Это совсем не та свобода, которую я хотела. Но отыграть что-либо назад уже невозможно.

Тирания работает быстро и эффективно. Всего через два дня у меня в кармане лежит контракт на работу с великим балетмейстером. В сумке лежит толстая пачка денег. У меня уже нет доступа ни в одно из тех мест, где я могу хотя бы издалека помахать рукой диктатору. Мои телефоны поставлены в списки игнора, все мои договора в этой стране аннулированы. Мне куплен билет. Я улетаю.

Ты так добр, Шут, спасибо, что не забываешь обо мне. Да, я чудесно устроилась, у меня хорошая квартирка, чудесная соседка. Ты не поверишь, но я учу сразу два языка. Ужасная путаница получается, но я надеюсь справиться. О, это так мило с твоей стороны. Спасибо.

Что это у тебя за новые запонки? Из коллекции последнего императора? Круто. Но у тебя нездоровое отношение к этим штучкам. Я вот ничего особенного в этой ерунде не нахожу. Честно. Стекляшки, да и всё.

Я учусь. Я путешествую. Я танцую. Я знакомлюсь с новыми людьми и постепенно начинаю путаться в том, кто из них кто. Про меня пишут, на меня ходят, у меня появляются поклонники и даже не слишком приятные фанаты. У меня скандальный роман с великим балетмейстером. На моем счету любовные истории, к которым я не имею ни малейшего отношения. У меня сложные связи с мафией той тиранической страны, и для меня главная сложность в этих связях – то, что я ничего о них не знаю. Мне дарят дорогие вещи, которые я храню в сейфе банка. И ещё в двух банках у меня есть собственные счета, регулярно пополняющиеся приличными суммами. Я добилась успеха.