Игорь Филиппов - Маленький искатель приключений. Повесть о послевоенном детстве

Все дни до рыбалки мы собираемся. И говорим только об этом. Пристаем к мамам и бабулям, выпрашивая у них тёплую одежду, запасные носки, резиновые сапоги… И быстро всем надоедаем. Нас изгоняют из дома, и мы начинаем искать червей. Переворачиваем кирпичи и камни, которые лежат в траве, и смотрим, что там есть. Там много всего: и муравьи, и сороконожки, и быстроногие жужелицы, и слизни, и, конечно же, червяки. Ещё мы собираем червей утром, после дождя, когда они во множестве выползают на поверхность. Мы набираем червей несколько банок из-под консервов, и отец, когда видит наши запасы, улыбается и говорит, что нам их хватит на три с половиной года непрерывной ловли. И мы радуемся, что так много набрали.

Отец дарит мне настоящее бамбуковое удилище, которое собирается из двух половинок, которые втыкаются одна в другую. Для этого приделаны трубочки из гильз. Эти металлические трубочки входят друг в друга очень туго, и когда надо разбирать удилище, то мне это долго не удается. Помогает отец. А Сашке дядя Петя вручает трёх коленное удилище. Оно намного длиннее моего, и я ему – Сашке – здорово завидую. Но потом Сашка, тренируясь дома в сборке и разборке удилища, разбивает любимую чашку бабушки, и у него это длинное удилище отбирают на совсем, а выдают такое же, как у меня, и я успокаиваюсь.

К моему удилищу привязана тонкая леска с поплавком, свинцовым грузиком и маленьким крючком. В более толстую бамбуковую половинку вделаны загнутые металлические гвоздики без шляпок. На них наматывается леска, и крепится крючок. Эти гвоздики для наматывания лески называются мотовильцем. Если мотовильца нет, то леска будет все время болтаться, крючок обязательно зацепится за что-нибудь, и леска оборвется. И рыбачить будет нечем. Поэтому у настоящих рыбаков, когда они не рыбачат, леска всегда намотана на мотовильце. Мы с Сашкой хотим стать настоящими рыбаками и сразу наматываем лески на мотовильца, но всё равно часто разматываем и тренируемся дома в забросах. Поэтому крючки цепляются за что попало и там застревают, а когда мы их выдергиваем, то в одежде остаются места, где видно, и нам опять влетает «по первое число». Почему «по первое», а не «по второе» или «по третье», мы не можем понять. Но тренировки свои прекращаем.

Куршский залив.Наконец настает суббота. После обеда все рыбаки в рыбацкой одежде грузятся в старый трофейный автобус. И мы с Сашкой грузимся. С удочками и вещами. А Рекса сначала не берём. Его голова высовывается из окна и смотрит на нас печальными глазами, смешно наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Мы показываем Рексину голову отцу, и тогда он улыбается и разрешает кобеля взять. И мы снова вместе!

Отец перед рыбалкой на Куршском заливе. 1950-е годы

Дорога до залива долгая. Старенький автобус едет медленно, его потряхивает на ухабах, и мы почти всю дорогу спим. Просыпаемся, когда уже совсем приезжаем. Сначала мы видим берег. Он тянется вдоль залива длинной широкой полосой, а по заливу в мелкой воде виднеется ещё одна полоса – камышей. И уже после полосы камышей – вода. Много воды. Мы столько ещё не видели. Очень-очень далеко, там, где вода встречается с небом, еле заметно темнеет тоненькая чёрточка. Она как будто висит над водой. Отец называет её Куршской косой, и говорит, что когда-нибудь непременно нам её покажет, потому что это очень интересное место. Там чистое море и белый песок с кусочками янтаря, который море выбрасывает на берег после шторма. И мы с Сашкой тут же начинаем мечтать, как будем собирать янтарь и что будем с ним делать.

Наш автобус стоит на ровной заасфальтированной площадке. Асфальт старый, в трещинах, через которые проросла трава. Рядом виднеются развалины домов и кучи всякого мусора. От асфальтовой площадки в залив отходит несколько бетонных причалов. Все они разрушены, только один целый. Отец объясняет, что здесь стояли фашистские военные катера и была их база. И что место очень удобное для рыбалки. Потому, что сразу глубоко. И глубина даже выше дяди Петиного роста. А дядя Петя очень высокий.

Несколько рыбаков начинают готовить еду, а остальные – накачивать огромную резиновую лодку. Она грязно-жёлтая с чёрными уключинами, тоже резиновыми. Называется она «десантная». В этой лодке свободно помещаются человек десять рыбаков. Мы с Сашкой радуемся, что нас тоже возьмут в лодку, и мы будем ловить, но отец говорит, что пока мы должны освоить рыбалку с берега, с бетонного причала. После еды все рыбаки усаживаются в лодку, вставляют короткие весла в уключины и дружно гребут в залив. С нами остается матрос-шофёр, которому тоже дают удочку, чтобы он развлекался и следил за нами.

Первые трофеи.Мы собираем удочки, берем по банке червей и идем на причал. На тот, который не совсем разрушен. Ветра почти нет. Небольшие волны мягко плещутся в камнях, вывалившихся из бетона в тех местах, куда попали наши снаряды и бомбы. Потихоньку вечереет, солнце стоит низко над водой где-то за Куршской косой, небо чистое. Над водой пролетают неторопливые чайки и быстрые кулики и утки. Уток очень много.

Наживляем червей и закидываем удочки в воду. Никаких катушек у нас в ту пору не было, поэтому забросы получаются недалёкими, но нам и этого вполне хватает. Почти сразу рыбы видят наших червячков и начинают ими лакомиться. Поплавки одновременно дёргает и притапливает. Мы знаем, что надо подсекать, и подсекаем. Сашка выдёргивает из воды большого пескаря, а я – маленького окуня. Мы вскакиваем, начинаем хватать рыб и сильно запутываемся лесками. Рекс тоже мечется по причалу и, хватая рыб, запутывает наши лески ещё больше. Когда мы, наконец, рыб отцепляем и как следует нарадываемся на них, то долго распутываемся. И решаем разойтись подальше друг от друга, чтобы больше не запутываться.

Золотой лещ.Сашка находит место между большими камнями и забрасывает удочку в сторону берега, а я ухожу по причалу в озеро и закидываю туда, где поглубже. Сашка все время что-то подсекает и вытаскивает, и громко орёт при этом. А у меня долго ничего не клюет. Мне становится обидно, и я размышляю, не вернуться ли мне к Сашке. Но и возвратиться ни с чем тоже обидно. Так я и сижу, не зная, что делать.

Вдруг мой длинный поплавок, сделанный из гусиного пера, трясется и ложится на воду. Подумав, что крючок зацепился за подводную траву – такое уже было – я сильно дёргаю. Но никакого зацепа нет; крючок с остатками червяка свободно вылетает из воды и падает вместе с грузилом, поплавком и леской за моей спиной, чуть не угодив при этом в Рекса. Тогда я понимаю, что червяка хватала какая-то рыба. И наживляю самого крупного и самого красного червя. Почти сразу же поплавок снова ложится на воду. Я жду. Полежав немного, поплавок выпрямляется и чуть притапливается, а затем кто-то как потащит его в сторону! В этот момент я и подсекаю. Отец потом, слушая мой сбивчивый рассказ, говорит, что я случайно выбираю самый лучший момент для подсечки.