Андрей Лысяков - Обратно на небо. Том 1

– Понятно.

– Понятно ему… – ворчливо передразнила она. – Сейчас опять вырубится. Что, уже устал?

– Немного…

– Это ничего. Говорят, после этого с непривычки даже моргать тяжело.

Хозяйка убрала кофейный столик, торчавший из пульта. Скрытые где-то под полом моторы опрокинули в лежачее положение массивное кресло, в котором расположилось тело ее нового подопечного.

Беспомощный пассажир в тихой панике вращал глазами, соображая, что происходит. Информации для первых выводов было маловато: болезненное резкое пробуждение в чужом странном месте, мрак, наполненный сухим стерильным воздухом, грязная сумасшедшая старуха с идиотским именем. С другой стороны, когда тебя зовут Эму, лучше насчет чужих имен не рассуждать. Так ли его звали на самом деле, припомнить не получалось. Память была пуста, точно чашка недопитого чая, забытая и высохшая на рабочем столе перед мониторами много дней назад.

* * *

Своего пробуждения я не помню. Никто не помнит. Это нормально. Просто вдруг я обнаружил себя посреди толпы людей, таких же, как я. Все брели по коридорам и холлам, не понимая, куда и зачем. Один за другим загорались мощные огни, выхватывая из стоячей, затхлой черноты дворцовые залы, длинные галереи и колоннады с лепниной. Чуть позже какая-то тетка старательно лупила меня по щекам и макала головой в нечищеный фонтан.

Скоро окружавшая меня толпа перестала стонать и начала разговаривать, выясняя, что тут творится. Первым ко мне обратился неприметный человек с седеющей головой. С чего-то вдруг он позвал меня сыграть с ним в бильярд, хотя прекрасно видел, что я не то что шарами в лузы – в двери собственным телом не попадал. В глазах все двоилось, звуки отдавались в черепе торжественным перезвоном, в животе крутило, мозги отказывались соображать.

Потом меня вели вверх по лестнице. Не помню, сколько раз я приходил в себя, заглядывая в унитаз, надолго заменивший мне и подушку, и собеседника. В итоге как-то снова оказался среди людей.

– Привет, Комаров, помнишь меня? – появилась передо мной худенькая блондинка.

Сначала она показалась мне школьницей, но, приглядевшись, я понял, что сильно ей польстил. Всем известно, как выглядят модифицированные в зрелом возрасте женщины и сколько это стоит. Ее лицо определенно было мне знакомо, но я не мог припомнить, виделись ли мы в детстве или час назад.

– Кажется, да. Это вы чуть не выбили мне зубы.

– Я тебя в чувства приводила!

– А я вас точно перед этим не лапал?

– Тебе не до того было.

– Тогда ваше стремление сделать мне больно не вполне понятно.

Она смерила меня насмешливым взглядом, пока я ощупывал свои щеки.

– Как самочувствие?

– Хреново, – сознался я.

– Тогда говори со мной. Полегчает.

С трудом удерживая отекшие веки, я поймал глазами ее лицо.

– Пожалуй, вы не настолько уродливы, чтобы от этого разговора мне стало хуже. Кто вы?

– Полагаю, это комплимент. Я – Марина. И давай на «ты»! Мы почти соседи.

– Так сразу? Хорошо! Ты свободна?

– В смысле?..

– Я интересуюсь, можешь ли ты заняться со мной сексом или есть препятствия?

– Ого! – рассмеялась моя новая знакомая. – Ну и прыть! Может, тебя опять в фонтан макнуть?

– Значит, свободна.

– Почему ты так решил?

– Иначе сразу сказала бы.

– Ну что ж! Приходишь в норму!

– Что со мной было?

– Ты плохо переносишь длительные полеты.

– Какие полеты?

– Межпланетные. Ходил тут, как зомби, двое суток.

– Сколько?!

Только теперь я понял, чем от меня так воняет. Запах пота – крепкий, как от солдатских портянок. Пока я оглядывал и ощупывал себя, Марина поставила на перила высокий стакан. И тут мой взгляд выскользнул за перила, позволив мне осмотреться.

Мы находились в галерее на внушительной высоте. Сразу за перилами открывался вид на рекреацию огромного роскошного отеля. Фонтан, ставший моим первым внятным воспоминанием после ударов по лицу, располагался далеко внизу. Как я оказался на своем этаже, вспомнить снова не получилось. Но не это было моей главной проблемой.

– Погоди-ка!.. – вздрогнул я. – Что за межпланетные полеты?

Марина улыбалась мне так, будто ждала этого вопроса.

– Теперь ты на другой планете. Навсегда. Добро пожаловать домой, в «Ригель Резиденс»!

– Чего? – недоверчиво протянул я.

– Это наш новый дом. Называется он «Ригель». Слово «Резиденс» придает этому месту значимости и дорогого лоска. Изначально – космический корабль, а после посадки – отель. Теперь мы живем здесь.

– С какой это радости?..

– Мы все купили билет в один конец. По своей воле, за свои деньги. И ты тоже. Здесь, как утверждалось в рекламе, мы будем запредельно счастливы до конца своих дней.

– А я-то думаю, чего это я такой счастливый?!

– Пока в это слабо верится, верно? Сплошной дисбактериоз и авитаминоз. Багаж еще не открывал?

– Какой багаж?

– Свой багаж. – Марина поместила руки на поясницу и принялась качаться из стороны в сторону, приводя мышцы в тонус и ненароком демонстрируя мне свою фигуру. – Вещи, фотографии, досье на себя…

– Зачем мне досье на самого себя?

– Так положено. Чтобы знать, кто ты.

– Ну, я и так знаю…

– Ну и?..

Я задумался. Единственное, что отдала мне собственная память, это Кутузовский проспект, зажатый по обе стороны рядами небоскребов, и патрульный с татуажем и ботоксом во все лицо, оформляющий мне штраф за курение вейпа на улице. Тогда я постоянно поглядывал на часы, а он отчитывал меня за нулевой баланс на дебетовом банковском счете.

– Кажется, у меня были часы… – через силу выдавил я.

* * *

Открыв глаза, не в силах издать ни звука, тот, кого звали Эму, долго следил за старухой, которая что-то шептала, уставившись в монитор.

В помещении с центральным пультом пилота было темно и не прибрано. Вместе с оборудованием на столах, под столами и на самодельных этажерках стояли посуда и бытовые приборы. Экраны и другие устройства казались беспомощному пассажиру в кресле новейшими с технологической точки зрения, но их состояние после векового полета было весьма плачевным. Как и состояние самого Эму.

Сжимая и разжимая кулаки, шевеля пальцами ног, ему кое-как удалось заставить собственное сердце работать быстрее.

– Почему Эму? – наконец выдавил он.

– Что? Проснулся? – подмигнула старуха. – Ты очень громко храпишь. Хотела замотать тебя тряпками, да побоялась, что взаправду удавлю. Забыл, что здороваться надо? А не то мне может показаться, что ты невоспитанный грубиян. …А воспитанные грубияны-то вообще бывают, дура ты старая?

В ответ он кивнул ей одними веками. Поддерживать эту беседу другим способом было выше его сил.

– Поздоровался, называется, – склочно пробубнила бабка. – А я ему старайся, рассказывай, почему его так зовут… Ладно, так уж и быть. Смотри!