Андрей Лысяков - Обратно на небо. Том 1

– Трапеза, пища, хлеб насущный. Это привилегия и награда. Это благодать и воздаяние за усердный труд на благо общества. И прежде чем принять эту награду, мы поблагодарим славную Кассию за эту благословенную пищу на нашем столе в нашем общем доме.

Группа «Аргентум» молча запоминала этот текст, а потом по его команде хором произнесла не имеющее для них никакого смысла слово «аминь». Уже без всякой помощи и подсказок с его стороны они накинулись на угощение. От обычных людей в тот момент их отличало только то, что они не разговаривали.

– Я часто слышала эти слова в детстве, – протрещал по громкой связи голос старушки.

– Так говорила Анна, – ответил Эму. – Мы оба воспитывались в католических семьях. Это не шутка. Я вспомнил.

– Смотри, у тебя один совсем не ест.

– Сейчас проконтролируем! – Он подбежал к темноволосой девушке и подставил ей ладонь под подбородок. – Это не он, а она. У нее сил не хватает. А ну глотай! Давай-давай!

Еду, которая вывалилась у нее изо рта, он запихал обратно и протолкнул поглубже пальцем.

– Из тебя вышла бы хорошая мать, – усмехнулся бабкин голос.

– Постараюсь им ее заменить. Это Астра, самая слабенькая. Если не кормить, то она погибнет.

– Ее жидким корми! Я там на всякий случай шоколаду полведра набодяжила.

– Спасибо! Без вас я бы не справился. А я могу где-то питьевой воды раздобыть, чтобы в каюту принести?

– Из рукомойника пейте. Она тут вся питьевая.

Обратный путь до каюты группа протопала организованным строем. Люди быстро запоминали любой новый порядок действий и с первого раза схватывали все, что бы он ни произнес. В тот же день Эму перестал сопровождать их в туалет и уже не носился за ними, проверяя, ставят ли они различные предметы быта на свои места.

Вымуштровав группу на команды «отбой», «подъем», «собраться на занятие» и «разойтись по местам», Эму перешел к тренингу по взаимодействию.

– Афина! Это Арго, он из группы «Аргентум», как и ты. Подойди к нему и скажи, как тебя зовут и из какой ты группы.

Тощая девушка доковыляла до Арго, и они оба снова впились глазами в инструктора.

– Ты говоришь с ним. Посмотри на него!

В ответ на этот приказ Афина развернулась к парню и уставилась ему прямо в ухо. Пришлось всех заставлять смотреть друг другу в глаза и поочередно произносить то, что от них требовалось.

Он начал упражнение очень настойчиво, и через час комната наполнилась гулом голосов. Задача постепенно усложнялась. Он предложил им представлять друг друга тому, с кем они уже «познакомились».

После отбоя Эму повалился на оранжевый диван в гостиной зоне, едва сдерживаясь, чтобы не застонать в голос от усталости. Приходилось думать сразу за всех. В этой компании незамеченным не могло остаться ни одно действие инструктора, пусть даже случайное.

Имело значение и то, что Астра уже два дня питалась с его рук, и то, что все упражнения всегда поручалось начинать Афине, и то, что Эму постоянно посмеивался над Авелем из-за того, что тот очень рассеян и часто допускал ошибки. Агнесс – та, что проштрафилась в первую же после активации минуту – теперь вела себя как мебель, опасаясь новых наказаний. А тот, кого инструктор первым вынул из анабиотической камеры – мужская особь по имени Адон, – уже мысленно нарисовал себе на лбу «номер один», и в его взгляде нет-нет да и просматривалась легкая надменность.

Точно сложные шахматные комбинации, в голове Эму громоздились сотни и сотни вариантов развития их поведенческих сценариев. Но уснуть ему мешали не столько эти мысли, сколько внезапное и очень странное чувство. Фактически существа, посапывающие за перегородкой, обычными людьми не являлись, хоть и имели с ними общую ДНК. С их скоростью развития, при полном отсутствии генетической памяти и примеров общественной морали в самом ближайшем будущем они могли превратиться в стаю кровожадных монстров, сделай инструктор по недоразумению что-то не то.

Подумав об этом, Эму вскочил, осторожно выбежал из каюты и запер снаружи дверь. Успокоиться у него получилось только после того, как он оказался у себя и вывел на монитор картинку с камеры слежения. Группа «Аргентум» мирно спала.

* * *

– Привет, Кэнникот! – произнес я, когда заспанный толстяк открыл мне дверь.

– Который час? – промямлил он.

– Время перемен. Полагаю, войти ты мне не предложишь, поэтому сам выходи. Пошепчемся.

Не прошло и минуты, как сонный соучастник выскочил в галерею, поспешно кутаясь в махровый халат.

– Что случилось?

– Сегодня мы уходим.

– Это из-за вашего конфликта с Мартином?

– А он еще и ябеда. Что ж, давайте считать это конфликтом. Так звучит круче.

– Наверное, вам действительно пора, – пожал плечами толстяк. – Он на вас очень обиделся и заниматься с вами больше не будет.

– Вот таким непостижимым образом воплощение твоих идей ставится в зависимость от настроения всяких обиженных…

Я вздохнул и развел руками, давая понять, что больше не собираюсь с ним говорить ни о чем, кроме тех элементарных действий, которые Кенникот должен был для нас произвести.

– Каков план? – спросил толстяк, будто уловив мой сигнал.

– Мы собираемся и ждем в моем номере до момента понижения гравитации. Ты занимаешь позицию у служебного сектора. Когда Моран уедет оттуда на своем полотере, ты проникаешь внутрь и звонишь мне по телефону.

– И вы вдвоем покидаете твой номер и движетесь к центральному порталу.

– Да, – кивнул я. – Как только камера покажет, что мы у ворот, можешь открывать.

– Вы выходите, я закрываю за вами портал и линяю оттуда.

– Думаю, с твоим весом тебе лучше не бегать. Да и если даже ты попадешься, что такого страшного с тобой сделают?

– Что? – нахмурился Кэнникот.

– Самое большее – старик отшлепает тряпкой. Разве это наказание?

– Да?..

Мои слова заставили толстяка глубоко задуматься. Пока он, взвешивая риски, не пошел на попятную, я поспешил удалиться, заверив его в том, что он поступает как герой.

Не встретив свою подельницу до обеда, я засомневался, что ее ночные приключения не закончились чем-то непоправимым. Хоть в глубине души я этого и желал, но путешествовать по чужой планете в одиночестве мне не хотелось гораздо сильнее, чем видеть ее довольную физиономию. Дотянув до того времени, когда за бортом начался ежедневный грохот, я пошел к ней в номер.

– Это ты? – едва приоткрыв дверь, спросила она. – Заходи!

– Уже сожалеешь, что не осталась у меня? – саркастически захихикал я, оглядывая ее с ног до головы.

Посмотреть там было на что. Марина выглядела так, будто ее топтал весь скотный двор от скотников до самого последнего козла. И указывали на это даже не свежие синяки и засосы на руках и ногах. Все было написано на лице.