Denis Zakharov - Апейрон

– На первый взгляд процесс кажется неуправляемым, так как нет представлений, где он протекает.

– Ну да, если Вселенная расширяется, то, собственно, куда?

– Вселенная расширилась до тех апогейных точек, которые мы предусмотрели и нашли.

– А как же самые отдаленные закутки неизвестных галактик?

– Они известны и понятны, просто ты не помнишь и оттого теперь точно не знаешь, что клал в комнату десятью минутами ранее, самостоятельно заполняя ее выбранными тобой же вещами. А так как делал это ты сам и никто тебе в этом не помогал, то, кроме тебя самого, вспоминать некому.

– А ведь точно же! Я действительно наполнял комнату конкретными, легко узнаваемыми мной вещами, а теперь мне сложно вспомнить и треть из них, а завтра я и вовсе могу все забыть.

– Вспомни себя.

– Вспомнить себя?

– Мы протоколируем пространство и, переходя к процессу скручивания, хватаемся за края расширяющегося пространства и все, что находится внутри, собираем вновь.

– Зачем нам этим заниматься?

– Так мы соберем материю для последующей трансгрессии апогея.

В наушниках Ноэлии громко играла одна и та же песня, поставленная на бесконечный повтор: Grandson – «Blood Water». Ее бы наверняка было бы слышно сквозь наушники и другим людям, но Ноэлия путешествовала совершенно одна в достаточно большой пятиместной лодке, не считая уставшего престарелого и совершенно не говорящего на английском языке гида, который только энергично кивал головой и улыбался во весь рот.

Сегодня утром она добралась до острова Палавана на самолете из Себу, приобрела билет в небольшой деревне Сабанг, чтобы наконец увидеть то, о чем так давно читала.

Подземная река Пуэрто-Принсеса несла ее вглубь пещеры. Местные называют эту реку подземной рекой Святого Павла. Местные говорят, что, когда выплываешь на рассвете из темной пещеры, кажется, будто ты сам становишься этим рассветом.

Ноэлия проделала свой долгий путь, чтобы оказаться здесь, чтобы почувствовать себя на мгновение рассветом.

Внутри пещеры карстовые наросты образовывают причудливые фигуры, различающиеся по форме и размерам. Они пугают и будоражат воображение. По фотографиям весь путь казался Ноэлии безобидным и не таким уж долгим, но сейчас она была в неизвестности, и все ее тело дрожало. Чернота съедала рассудок. Чем глубже вплывали в пещеру, тем сильнее ощущался недостаток кислорода. Ноэлия подумала, что, наверное, такие пещерные лабиринты – идеальное место для наблюдения за летучими мышами, висящими прямо над головой на всем протяжении пути.

Перед самым последним поворотом гид махнул рукой и показал пальцем на поверхность воды подземной реки. Он предлагал окунуться. Ноэлия была настроена смело. Она не раздумывала долго. Она плюхнулась в прохладную воду и почувствовала, будто ее кто-то схватил за горло. Отчаяние и истошный визг. На глазах у гида она ускользала во тьму. Она успела отметить, что слышала свой визг как эхо, повторяющее как будто чужой, но все-таки ее собственный голос. Это сводило с ума и мешало сориентироваться.

Она кое-как держалась на воде, скованная страхом, пока голос гида не раздался в пустоте: «Tayo na!» Его голос эхо не разносило. Ноэлия не знала, что это значит. Но уверенность и спокойствие в голосе гида вселили в нее уверенность. Можно вечно барахтаться здесь в страхе, но, очевидно, лучше двигаться вперед. Она забралась в лодку, выдавила из себя что-то вроде улыбки, тяжело выдохнула. Гид повел лодку дальше.

Перед посещением пещеры стоит запастись личными фонарями; чем мощнее, тем лучше – вспоминала она прочитанные наставления бывалых путешественников. В пещере нет центрального освещения, торчащие из воды сталагмиты и свисающие сталактиты, а также цветные каменные потеки на стенах можно увидеть только при свете своего собственного фонаря или прожектора гида.

Вот бы уже море. Она не думала, что ее путь будет настолько темным и страшным.

Гид все так же причудливо и странно улыбался, вкрадчиво наблюдая за девушкой в лодке.

– Где мы?

– Это Восточный Лондон.

– Чем будем заниматься?

– Нам предстоит построить систему, которая, как и любая система, будет тематизировать свой внешний мир. Мы установим соответствия, где каждому элементу внешнего мира будет соответствовать системный элемент.

– Каждому объекту – отдельное слово? А каждому предложению – отдельное событие?

– Например, какой-то объект из какого-то пространства попал в наше и здесь его назвали неопознанным летающим объектом. Если этот объект совершает не описанные в нашем пространстве действия, то случаемые события формируют предложения.

– Какой объект будем перемещать?

– Нам предстоит переместить не один объект в другое пространство, а все объекты и события, не нарушая связности.

– Это абсурд!

– Наша система научится игнорировать внешний мир и организовывать саму себя посредством выделения в себе планирующих инстанций, назову их «агентствами недвижимости».

– Календарь, дневник, расписание?

– Таким «агентством недвижимости» может стать плановый отдел на предприятии или конституционное право, регулирующее применение всех остальных законов в системе права и то, о чем ты сказал, тоже.

– И даже «агентство недвижимости» познания, судящее о рациональности всего познания?

– С четкими различимыми границами.

– Окей, зачем нам нужны эти агентства? Не-движимости…

Улыбка коснулась глаз.

– Они упрощают внешний мир, выделяя в нем лишь то, что существенно для продолжения процесса системной коммуникации. Таким образом система осуществляет самоупрощение.

– Как система будет организовывать пространство?

– С помощью парадоксального процесса одновременной спецификации и генерализации.

– Это как?

– Каждый предмет будет выделяться как специфический, отличный от другого. Одним и тем же именем будут обозначаться разные события и вещи, воспринимающиеся тем самым как нечто неизменное, естественно, до перехода в новые условия или пространства. И в то же время к этому неизменному система может применять разные реакции, прилагать разные имена в зависимости от состояний самой системы, и для его определения к нему можно применить множество слов.

– Вода в озере Байкал мокрая, жидкая, пресная, а в Атлантическом океане соленая; на Северном полюсе вода – лед, а в бане под Москвой – пар. В Африке во время засухи ее могут желать, в Азии во время цунами – ненавидеть. Водой можно утопить или напоить. Вода может содержаться в смертоносных ядах, но также и в лекарственных препаратах, спасающих жизнь.