Дмитрий Дурнев - Оружие

Подгоняемый воспоминаниями о недавнем успехе, Алекс насадил на крючок кусочек выжатой рыбы и снова стал испытывать свое рыбацкое счастье. Но то ли оно от него отвернулось, то ли хищника поблизости больше не было. Никто не спешил соблазниться аппетитной наживкой. Терпеливо ожидая поклевки, Алекс закурил и предался размышлениям о том, почему до сих пор его никто не отыскал.

– А может, вообще плюнули на меня, – горько усмехнулся он, – и болтаться мне тут всю оставшуюся жизнь? Интересно, какова вероятность появления в этом районе корабля? И сколько этого можно ждать?

Чтобы не нагонять на себя тоску, строить предположения он не рискнул. Выбросил окурок за борт, извлек снасть из воды и растянулся на полу. И только после этого ощутил, как сильно устал за этот день. Вечерело. А вообще, я тут со всеми удобствами устроился, подумал капитан и очень скоро заснул.

…Ночь выдалась спокойной. Ни кошмары, ни стихия не помешали Алексу выспаться. Пробуждаясь, он мечтательно представил, как было бы хорошо открыть глаза и увидеть перед собой лица спасателей, наконец-то соблаговоливших его спасти. Но, открыв глаза, никого он не увидел. А вот бы сейчас высунуть голову наружу и увидеть берег, опять размечтался капитан, подбираясь к входному отверстию. Отдраив вход, берега он не разглядел, разочарованно вздохнув, потёр ощетинившуюся щёку ладонью и приступил к водным процедурам. После них перекусил скудными остатками сухпая и докурил недокуренную вчера сигарету.

– Ну и какие у нас на сегодня планы? – поинтересовался он у себя. – Никаких? Значит, всё по проверенной схеме.

Но наполнив морской водой банку опреснителя, он вдруг понял, что не хочет ничего больше делать. Даже рыбу ловить не было ни малейшего желания, и Алекс безвольно растянулся на полу. Протяжно зевнув, попытался подумать хоть о чем-нибудь, но ни одна путная мысль почему-то не приходила в голову. Да я так отупею совсем, спишь да ешь, ешь да спишь – вот и все занятия, вяло подумал он, перевернулся на бок и заснул. Снилось ему детство: заботливые руки матери; первая памятная рыбалка; разговоры с отцом у костра; сопротивление рыбы на крючке, только почему-то вместо леща из воды вылез Соломатин и, хватая ртом воздух, произнес: Александр Константинович, с этого момента вы полностью переходите в мое распоряжение. Дернувшись, Алекс проснулся.

– Изыди, Нечистый! И тут покоя не дает, – проговорил он, протерев глаза, и до хруста в суставах потянулся. – А так хорошо спалось!

С нескрываемой леностью в движениях Алекс перебрался к выходу, закурил и предался созерцанию океанских просторов.

– Тоска-то какая… Одна вода и никакого разнообразия в пейзаже… – резюмировал он перед тем, как выбросить окурок за борт.

Прополоскав рот небольшой порцией воды, Алекс улёгся, прижался к стенке и тупо уставился в пространство перед собой. Голова была абсолютно пуста. Так пролежал он минут десять, а может чуть больше. Затем поднялся, от безысходности насадил приманку на крючок и забросил снасть.

«На автомате» Алекс подергивал наживкой и всматривался в далекую линию горизонта. Прошло полчаса, час, а никаких изменений в округе не случилось.

– Определенно, бросили меня на произвол судьбы, – вздохнул капитан и принялся сматывать удочку.

Налетел лёгкий ветерок и приятно обдал солёной прохладой. С воды сорвались мелкие брызги и ударили в лицо. Алекс с наслаждением вдохнул запах океана и уловил в шелесте ветра посторонний звук. Звук показался ему знакомым и даже похожим на гул турбин.

Капитан, не мешкая, наметанным взглядом рассек небо на квадраты и друг за другом принялся сканировать их, как заправский локатор.

– Ну, и где же ты?! – то и дело восклицал он.

Гул усиливался, но разглядеть его источник не удавалось – мешало яркое солнце. Наверное, транспорт и идет высоко, прикидывал в уме капитан, хотя, нет, по звуку на транспорт не похоже…

Из-под ладони, всмотревшись против солнца, он, наконец, разглядел в небе чёрную точку. От яркого света заслезились глаза, но Алекс терпел. Точка увеличивалась в размерах, превращаясь в крупное пятно. Летит сюда, мелькнула мысль, неужели, меня ищет?..

Самолет медленно приближался, и постепенно Алекс угадал в нем разведчика ВМФ США. Когда тот оказался совсем близко, капитан выпустил в небо сигнальную ракету.

С замиранием сердца Алекс следил за тем, как самолёт делает широкий круг, в центре которого находится сигнальный огонёк, кажущийся неимоверно тусклым в ослепительно ярких солнечных лучах.

Но вот разведчик резко пошел на снижение, и Алекса захлестнуло волной радости.

– Заметил! – выкрикнул он и замахал рукой.

Проносясь над спасательной камерой, самолёт пару раз качнул крыльями, чем привел её обитателя в еще больший восторг, и круто взмыл верх.

…Следующие несколько часов океан находился под пристальным наблюдением. Алекс то сидел у иллюминатора и напряжённо всматривался в даль, то высовывал голову наружу и внимательно оглядывался по сторонам. Когда под вечер на горизонте вырисовались смутные очертания корабля, капитан истово затвердил про себя: «Господи, только бы не мимо, только бы не мимо!»

Его мольбы были услышаны. Американский эсминец лёг в дрейф в двух морских милях от спасательной камеры.

Разъяренные морские пехотинцы, сыпля бранью и не скупясь на тычки и оплеухи, выволокли Алекса из спасательной камеры и бросили в катер. На попытку русского выяснить, какого, собственно говоря, черта с ним так обращаются, ответили несколькими пинками под рёбра. Затем бережно перенесли в катер труп соотечественника, смердящий и раздувшийся от жары.

– Ну-ка отодвинься, кусок дерьма… – процедил усатый американец с нашивками сержанта и легко пнул скорчившегося на полу Алекса в бок.

Пришлось подчиниться. Сержант встал к штурвалу, и спустя пару секунд катер сипло рыкнул движком, круто развернулся, выбросив из-под винта густой сноп соленых брызг, и заспешил к эсминцу.

Алекс исподлобья рассматривал сидящих вдоль борта солдат. Происходящее меньше всего казалось ему похожим на спасательную операцию.

– Ты чего пялишься? – выкрикнул один из морпехов и придавил голову Алекса ногой.

Капитан едва не вскрикнул от боли. Морпехи дружно рассмеялись. Алекс мог вытерпеть многое, но только не такое обращение.

– Убери лапу с моей головы, – побледнев, процедил он сквозь зубы.

– О, да он огрызается! – захохотал американец и надавил еще сильнее. – А если не уберу?

– Джек, отстань от него, – бросил через плечо сержант, закладывая немного лево на борт, чтобы выправить курс.

– Да ладно тебе, Брайан! Не мешай развлекаться. Я давно мечтал позабавиться с каким-нибудь русским, да всё возможности не выдавалось.