Людмила Козякова - Сумасшедшая палаты №8

Что-то типа предисловия.

Огромное спасибо моей семье за то,

что никогда меня не поддерживали.

Это сделало меня сильнее.

За окном лил дождь. Бесконечно долгий и бесконечно тоскливый, как и мое настроение.

По комнате, истеря и выкрикивая в мой адрес нелицеприятные эпитеты, металась Юленька, собирая свои вещи.

Юленька, Катенька, Светочка, зайчики, котики, рыбки. Сколько вас было в моей жизни? А действительно сколько? Кажется, семь… или восемь. Да, ловеласом я никогда не был. Валенька из параллели – раз. Зоя со второго курса института…

– …Ты абсолютно не ценил!!!

Вот черт, сбила. А впрочем, это не важно. Было и было, а сколько еще будет.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – Спросила стоящая в дверях бывшая возлюбленная.

Я отрешенно, уставившись в уже остывший, всеми забытый на столе чай, пожал плечами.

– Мне больно очень,– прошептала она.

А мне почему-то нет. Совсем. Это первые раза два при расставании испытываешь боль. Невыносимую, раздирающую тебя изнутри. Боль, которая не дает дышать и застилает глаза. А потом… А потом пустота. Лица меняются, годы, события, но поселившаяся однажды в душе тоска съедает все. Вот и сейчас, ничего. Закончилось бы это уже поскорее, и я, наконец, допил бы свой остывший невкусный чай. Не люблю женские истерики. А кто их любит?

Дверь хлопнула, выводя меня из задумчивого меланхоличного состояния. Фух, выдохнул я с облегчением и уставился в окно, попивая остывший чай без сахара.

За окном ли дождь, барабаня по подоконнику одному ему известную мелодию, которая так созвучна с утонувшей в липком сиропе тоски мелодией моей души.

Привычным движением достал сигарету и вышел на балкон. Как странно, середина ноября, но мне совсем не холодно. Сигаретный дым затуманил мои легкие, но внес ясность в сознание. Так больше нельзя. Безразличие, которое поселилось во мне, проросло и обвило душу, как терновник с шипами, сгубит меня. Но как выбраться из этого состояния я не знал, да и если быть честным, не особо хотел. Умные люди советуют в подобных случаях обращаться к психологу. Что ж, пусть они и обращаются. Они же умные. А я, докурив и выбросив «бычок» в окно (знаю, Гринпис меня за такое не простит), потопал в кабинет, прихватив с собой свой остывший невкусный чай. Кому как, а ко мне вместе с тоской приходит вдохновение. Моя муза – единственная женщина, которой я не изменял, и изменять не собираюсь. Когда она приходит ко мне, я бросаю все и всех, спеша с ней в мою маленькую прокуренную квартиру. К старой печатной машинке, доставшейся мне еще от деда – редактора местной газетенки, которая жива и по сей день.

– Ну, здравствуй, милая,– сказал я железному монстру с потертой клавиатурой, – заждалась? Давно я к тебе не приходил. Дела, знаешь ли, дела.

Как обычно аппарат со сверкающей надписью «Олимпия» ничего не ответил.

– Поработаем?

В ответ опять тишина. Я сел и привычными движениями начал набирать то, что нашептывала мне на левое ухо Муза…

-Итак, Людмила, вы утверждаете, что видите странные вещи?

Я равнодушно пожала плечами.

–Давно она на аксиолитиках?

–Последний месяц,– ответила медсестра.

–Убрать.

–Но…

–Я сказал, убрать!– рявкнул доктор так, что персонал из трех медсестер и одного санитара побледнели. Даже меня пробрало. Суровый дядечка. Его перевели к нам из районной клиники три дня назад. Говорят психиатр от Бога. Работает по какой-то новейшей методике. Пациенты выздоравливают на раз, два, три. Хотя мне если честно плевать. Мне под сибазоном вообще на все плевать. И на этого странного длинноволосого новенького, и на мертвенно-бледную медсестру Тамару, и на близкого к обмороку санитара Пашку, и даже на то, что мне хочется в туалет.

–Людмила,– начал, было, доктор и убрал прядь волос за ухо.

–Хм, вы фанат фэнтези?– перебила я с равнодушным видом.

–Почему ты так решила?– Тут же заинтересовался он.

–У вас уши заостренные, как у эльфа. Наверно вы косплейщик, – догадалась я.

Тетка Тамара – добродушная полная медсестра в годах посмотрела на меня как на сумасшедшую. Соль вся в том, что я и есть сумасшедшая. И нахожусь в клинике для душевнобольных (душевно раненых, как называл свою клинику Валерий Степанович) номер 28, которая была мне домом родным на протяжении последних восьми месяцев.

Все началось лет с пяти, когда я увидела маленького старичка у бабушки в деревне, куда мама отправила меня отдыхать на лето. Он выглядывал из-за печки и показывал мне язык, ну и я ему в ответ. Тогда все списали на детскую фантазию и особого значения не придали. Второй «приступ», как называла это матушка, случился в девятом классе. Подростком я была нелюдимым и друзей среди сверстников не имела. Была полным изгоем и оттого, появление у меня подруги, стало для мамы огромной радостью… поначалу. Пока не выяснилось, что Снежана, а именно так звали девочку, с которой я дружила, умерла пять лет назад. Тогда мама долго плакала, и я сказала, что все выдумала. Нет, видеть странные вещи я не перестала. Только больше ничего никому не говорила, еще больше замкнувшись в себе. И вот, спустя два года, на какой-то корпоративной вечеринке, на которую меня зачем-то потащила матушка. Я познакомилась с ее начальником. У него изо лба торчали огромные витые рога, как у барана. И когда я поинтересовалась, чисто из любопытства, зачем он их надел и удобно ли ходить, не перевешивают ли, он чуть было не лягнул меня копытом, которое торчало у него вместо руки. Я так испугалась, что все рассказала маме. Разразился огромный скандал. Маму чуть не уволили с работы. А меня, по совету того же начальника, отправили в клинику для душевнобольных, в коей до сих пор и прибываю. Бывший главврач – Валерий Степанович, кстати, милейший был дядечка, внушал мне мысль, что мои видения не реальны и вредят мне и обществу. И заверял, что он мне поможет. Я верила, пока не увидела, месяц назад, за его спиной нечто черное, напоминающее густую тень. Оно нависало над ним, высасывая ауру, такую радужную оболочку, которая обволакивает людей как кокон. Я сообщила ему об увиденном, за что получила порцию аксиолитиков ежедневно. Неделю назад Валерий Степанович скоропостижно скончался. Видимо нечто высосало его всего до капли. Но мне было уже на это плевать.

Спустя пару дней появился этот новенький. На вид лет 35-37. Высок, подтянут, строен. С правильными чертами лица. Прямой тонкий нос с небольшой горбинкой, пухлые губы. Таким бы позавидовали современные модницы. Высокий лоб, раскосые зеленые глаза и длинные до лопаток волосы, белые как снег. Красит что ли? Такая внешность подошла бы скорее модели или актеру мыльных сериалов, чем врачу психиатру. На мой взгляд, приторно слащав.