Ник Крамов - Терминал

… как выяснилось, появился здесь месяца два назад. Что с ним произошло Петро не знает, но лежал швед в полной отключке и подвергался огромному количеству тестов. Откуда информация? Так возили его на каталке туда-сюда постоянно. Результаты Петро, естественно, не докладывали, да он и не интересовался. Жаль. А мне вот интересно. Посмотреть их можно в архиве, но в часы работы там медсестра, и она, конечно, даже разговаривать на эту тему со мной не будет. А вне часов работы архив закрыт. На ключ. Электронный, скорее всего. Приложил ключ-карту и вошел. Если он есть, этот ключ-карта. А если нет – то нужно его где-нибудь на время взять. Не украсть, нет, брать чужое нехорошо, я знаю, но взять на время очень нужно. В кино положительные герои постоянно тырят друг у друга карты, ключи от машин, приглашения, бейджики, часы, телефоны. И никто во время просмотра фильма не плюется – вот типа ворюги плохо воспитанные. Потому как понимают – герою очень надо, а если очень надо – значит можно. Ладно, совесть я уговорю.

У кого бы взять ключ? У того, у кого есть доступ в архив. У докторов есть, у медсестер может быть, у санитаров вряд ли. У уборщицы может быть! Если она ходит по разным блокам, ключ-карт может быть много и они, скорее всего, соединены между собой, чтобы не искать каждый раз в сумочке нужный. Но скорее всего ключ один, и он запрограммирован на все нужные ей двери. Нужен помощник. Очевидно, что придется просить Петро. Во-первых, больше я никого не знаю. Во-вторых, я вообще-то еще не разговариваю официально. В-третьих – почему нет? Он хороший мужик и рад будет помочь, если это его не скомпрометирует. Ну не хочет он депортироваться домой, и в этом я его понимаю.

… не пришлось. Уборщица зафиксировала дверь в открытом положении, подперев ее тележкой с ведром и моющими средствами, а сама отошла, когда в общем холле кто-то что-то пролил. Впрочем, я знаю кто и что пролил, так как это спланированная операция, не сложная, но, тем не менее, операция. Ни секунды не сомневаясь, заскакиваю внутрь кабинета, где кроме сервера с базой данных стоят стеллажи, заполненные папками с копиями документов, результатами анализов и исследований. Нахожу раздел на «Г», нахожу папку «Густавссон» и, не долго мучаясь, сую ее себе за пояс под рубаху. Потом достаю обратно. Зачем идти к себе в палату и смотреть там, если можно посмотреть здесь? На камерах наблюдения охрана может заметить мои перемещения и нахождение в архиве, но, во-первых, не факт что кто-то все время смотрит в монитор на картинку с камер, а во-вторых, и что? Ну, заметили, как я зашел, полистал что-то и вышел. Даже если это «что-то» взял с полки стеллажа. Пропадет что – будут искать пропажу и найдут меня, не пропадет – никто ничего и не узнает.

На все про все хватает трех минут. При поступлении делали электрокардиограмму и магнитно-резонансную томографию. Графики как графики, я ничего в них не понимаю – какие-то картинки, кривые линии, есть какая-то активность, да и только. Патологий, написано, нет. А, вот еще кардиограмма, но тут все результаты измерений активности мозга равны нулю. То есть мозг в тот момент не работал от слова «вообще». Вместо графиков ритмов, записываемых с помощью электродов на специальной бумаге – прямые линии с небольшими отклонениями. И альфа, и бета, и дельта, и тета волны отсутствуют. Овощ. Полный овощ. Разница между измерениями – неделя. Что произошло за эту неделю, что швед из, пусть ненормального, но человека, превратился в пустое место? С кровати упал неудачно, узнал, что пока его не было дома, русская подлодка была поймана соседями? Не знаю, но что-то явно произошло.

Теперь быстро положить документы обратно. Выглядываю осторожно наружу – никого. Выхожу и прогулочным шагом иду в холл. Теперь можно отдохнуть, а потом собираться в город. Доктор рекомендовал посещение библиотеки, а мне как раз туда и надо.

По дороге из клиники в библиотеку есть небольшой сквер, так, не больше двадцати деревьев и кустарник. Местные сюда не ходят, что им тут делать, если вокруг городка лес. А мне никто не мешает приводить себя в форму. Ничего серьезного, помахать руками и ногами, постучать по деревьям, потянуться, настроиться. Не то, что я готовлюсь к боям, просто не могу чувствовать себя не в форме, дискомфортно от этого. Любое боевое искусство это не набор приемов, это определенное психологическое состояние, где тело лишь орудие, продолжение духа. Да и техника производна от душевного состояния. Приведи в порядок эмоции, настройся – и полдела сделано.

Спустя час я уже гуглю расшифровку показателей странной пустой энцефалограммы. Альфа-ритм присутствует у любого здорового человека, отсутствует же при нарушении симметрии полушарий, иногда еще может частично блокироваться при зрительной активности. И при слабоумии может отсутствовать. Получается, по результату теста альфа-ритма Густавссон слабоумный, зрительно активный с нарушенной симметрией полушарий. Возможны комбинации. Так, что там по бета-активности? Бета-ритм меняется при активном состоянии подопытного, высокие колебания, низкие – все равно какие-нибудь должны быть. Не полный ноль. Дельта-волны проявляются во время глубокого сна и в коме. При том состоянии пациента как раз они могли бы быть. Но нет, не зафиксированы. Тета-ритмы тоже проявляются во время сна. И их тоже нет в наличии. Значит, это был не сон. Кома третьей или четвертой степеней частично подходит, но именно частично. Больше похоже на отсутствие мозга или его полное обесточивание. Полного описания состояния при таких ритмах мозга я вообще не нахожу. Либо они крайне редки, либо их практически не бывает.

В совпадения я не верю. Кто-то умный сказал, что совпадения – это не выявленные закономерности. В данном случае имеем пациента с крайне странно работающим мозгом, даже можно сказать отсутствующим по проявлениям, и меня, переселившегося в этот физически существующий, но не подающий признаков активности орган. Думаю, это не совпадение. Само по себе странно, да, но еще более странно выглядит реакция доктора Буткевичюса. Он не удивился. Точнее, может и удивился, но не настолько, как удивился бы нормальный ученый, почувствовав запах нобелевки. А ведь это переворот в науке. Душа душой, но ведь с собой я перетащил и знания, и двигательные рефлексы, и привычки. Даже вкусовые предпочтения. То есть я перетащил с собой свои нейронные сети, отвечающие за интеллект и рефлексы. Это невозможно по определению, так как сети основаны на нейронах физического мозга, который здесь чужой на сто процентов. Значит, слепок своих нейронных сетей и все настройки установились по типу операционной системы на новый компьютер. Был чистый, а стал «виндой» или там «убунтой», неважно, только сразу с программами, данными, реестром и файлом с настройками. Или ничего не переносилось и не устанавливалось. Может, и вправду, все мои личные данные хранятся отдельно, как в облачном сервисе Гугла контакты и переписки с мобильного телефона? Тогда вопрос: где этот файл с личными данными расположен, и каким образом он последовал за мной из России в Финляндию? Или он никуда не двигался, а я имею доступ к нему как к глобальной сети интернет? Но, чтобы выйти в интернет, должно быть соединение – диалап, вайфай, мобильный интернет. Я что, постоянно в сети? Ерунда, конечно, но все-таки… Читал когда-то давно книгу про Билли Миллигана, человека с диссоциативным расстройством личности, в котором жило около двадцати разных человек. Эта история документально зафиксирована, в изучении его феномена принимало участие много известных в научных кругах людей. Так вот, у разных личностей в его теле, когда они занимали управление, не только модель мировосприятия была разная, даже болезни были свои. У одной, например, был диабет, а у другой – близорукость. Можно подделать британский выговор, какой имела одна из личностей Билли, можно втайне от окружающих быть бойцом и взрывником, как другая, но как можно подделать близорукость и диабет? Вот, кстати, та статья про тела-терминалы, где про Сверхразум было, что мы все являемся его частью. Может, не так уж автор и далек от истины? В моем случае все подходит как нельзя лучше – личность шведа отсутствует, терминал пуст, и я свободно заселяюсь, перехватив контроль. Интересно…