Екатерина Москвитина - Рассказы о животных. Невыдуманные истории

Особенной нашей любовью пользовались Барс и Лада. То ли они были брат с сестрой, то ли Лада была матерью Барса, этого я сейчас уже не могу вспомнить. Но какое-то родство между ними имелось точно. Одинакового роста и телосложения, крупные собаки, что-то среднее между лабрадором и сеттером на вид. Только цвета разного.

Окрас Барса описать легче – огненно-медный, совсем как у ирландского сеттера, да и на ощупь его шерсть была такой же шелковистой. Правда, у Барса шерсть была гуще, чем у сеттеров, плотнее, во всех смыслах ярче. Впрочем, и по комплекции любой сеттер Барсу в подметки не годился, такой наш пес был крепкий и мощный.

От кого взяла свой цвет Лада, понять было несколько сложнее. Ну не водилось в те времена в наших дальних краях лабрадоров песочного оттенка. Однако Лада имела очень похожую окраску. Правда, немного более светлую, слегка напоминающую сгущенное молоко. И ушки у нее так же свисали, да и форма головы очень напоминала лабрадора. Все это доказывало благородное происхождение Лады. А главным доказательством был её ум.

Собаки же вообще умные животные, это всем известно. Но мудрость некоторых из них способна вызывать благоговение. В девять лет я этого, конечно, еще не сознавала, скорее – просто чувствовала, видела, что Лада – она всё понимает. Куда бы мы ни шли – рыбу ли ловить, ягоду ли собирать, на стройку ли в войнушку играть – Лада верно следовала за нами, как будто охраняла. Она никогда не брехала попусту, никогда не носилась как ненормальная, ни разу никого не цапнула и не имела плебейской привычки клянчить еду. Она спокойно и грустно, с врожденным достоинством взирала на этот несовершенный мир.

У неё глаза, как у артиста Самойлова, – удивлялась моя мама.

Еще мне хорошо запомнилась шерсть Лады. Короткая и гладкая по всей длине, на спине она неожиданно закручивалась овечьими завитками. Кудрявая собака – смеялись взрослые.

Взрослые… Они в тот период разделились для меня на два противоположных лагеря. Позже, взрослея сама, я не раз с недоумением обнаруживала размытость границ между этими условными сторонами, наблюдая, как человек, показавший себя подлецом или хамом, на другой день неожиданно совершал что-то очень хорошее. И наоборот – человек, казавшийся другом, подставлял подножку в самый неожиданный момент.

Но тогда эта грань обозначилась очень четко. Вот здесь – люди добрые. А там – злые. Добрые вместе с нами кормили собак, гладили их, строили им домики. Злые шипели – «развели тут антисанитарию», «людям пройти невозможно уже», «перестрелять этот зоопарк некому» и много ещё чего подобного. Добрые водили нас в походы, ездили с нами на велосипедах, читали нам книжки. Злые носили пушистые шапки и унты из собачьего меха.

Борьба между этими локальными лагерями добра и зла не прекращалась ни на минуту. Наши некстати расплодившиеся по весне друзья вызывали все больше праведного гнева у злых взрослых, количество которых явно преобладало. И однажды зло всё-таки одержало свою очередную отвратительную победу.

Пьяный в стельку сосед из второго подъезда, большой любитель охоты, схватил ружье, выскочил во двор и непонятно с чего посреди бела дня принялся палить по нашим собакам. Сама я этого всего, к счастью, не видела, о происшедшем рассказали потом друзья, которые в тот момент уже вернулись из школы. Одуревший мужик носился с ружьем по двору и стрелял без разбору во всё подряд. Раненые животные с истошным воем, оставляя за собой кровавые следы, метались в поисках укрытия, но пуля охотника, бьющего без промаха даже под градусом, настигала очередную жертву и валила её с ног.

Собаки пропали. Не стало Лады, Барса, никого. Мы искали их несколько дней, повсюду. Бесполезно. И только через неделю нашим детским глазам предстало жуткое зрелище. На окраине поселка, на вершине снежной насыпи кем-то было установлено как монумент тело погибшего Барса. Густая шерсть цвета меди осталась только на голове и лапах. Кто-то явно позарился на его богатую шкуру. И если этому варварству еще можно найти какое-то рациональное объяснение – в те годы даже на рынках открыто продавались шубы из собак, то зачем понадобилось глумиться над убитым псом, выставляя его на всеобщее обозрение – понять невозможно.

Никто из нас не посмел приблизиться к этому зловещему символу человеческого изуверства. Останки Барса жадно клевали вороны, и постепенно он превратился в белый скелет, который сначала осыпался на землю вместе с растаявшим снегом, а потом навсегда пропал из виду в высокой траве.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.