Татьяна Бердникова - Перчатка Соломона

– Думаю, сопровождать вас туда мне нужды нет, – завершил, между тем, тот свою речь и, махнув рукой, направился восвояси.

Молчание, воцарившееся после ухода мужчины, продлилось до тех самых пор, пока он не скрылся за дверью комнаты отдыха.

– Он всегда такой?.. – Энни, первой решившаяся нарушить это молчание, вопросительно глянула на своего спутника. Кевин, слабо усмехнувшись, кивнул, в свой черед переводя взгляд на нее.

– Всегда. Он вам не понравился?

Девушка изобразила на лице что-то трудноопределимое, однако, вполне красноречивое.

– Он никому не нравится… – фельдшер, подняв плечи, сунул руки в карманы пальто и, несколько секунд помолчав, продолжил, – На самом деле, Гилберт довольно несчастный человек. И одинокий к тому же. Друзей у него нет, общается он только с коллегами, да со мной, и то я не мог бы назвать его другом. Как и он меня, полагаю…

– Но общается он с вами достаточно… – Энни слегка пошевелила пальцами в воздухе, затрудняясь с определением. Собеседник чуть усмехнулся.

– Мы вместе учились в институте, но не дружили. Потом встретились здесь, на работе, узнали, что оба, хоть и имеем дипломы врачей, вынуждены работать на должностях, не совсем соответствующих полученной профессии – я фельдшер на «Скорой», он – медбрат… На этой почве и сошлись, стали общаться. Но то, что он зовет меня по имени и может, в случае чего, помочь, совершенно ничего не значит, – Кевин, созерцающий пустой коридор, снова перевел взгляд на девушку, – Я благодарен ему за то, что он выполнил мою просьбу и не пустил Шона Рэдзеро к вашему брату. И мне бы очень хотелось как-то помочь ему, сделать его жизнь… даже не знаю, более яркой, что ли. Но пока что, боюсь, это выше моих сил, – он уверенно шагнул вперед, подходя к двери палаты, – Ладно. Идемте, ни к чему дольше стоять здесь.

– Да-да, – Энни, в свой черед шагнув вперед, на мгновение закусила губу, – Только, Кевин… знаете… не удивляйтесь ничему, хорошо?

Просьба, в свете самой ситуации, выглядела довольно странно и молодой фельдшер недоуменно замер, коснувшись ручки двери.

– Чему, например?

Девушка замялась.

– Просто, понимаете… Вряд ли Пол будет рад моему визиту. Скорее даже наоборот…

Кевин нахмурился. Ситуация стремительно обретала статус непонятной и ему это не нравилось.

– Странная реакция для человека, к которому в больницу пришла сестра, – медленно проговорил он. Энни, уловив в его голосе, да и во взгляде, тень небольшого подозрения, недовольно вздохнула.

– Я ведь говорила вам, что будь его воля, он и о своей смерти велел бы меня не уведомлять. Пол слишком озабочен тем, чтобы не усложнять мне жизнь, не волновать меня и никак не хочет понять, что таким поведением беспокоит меня еще больше. В общем… я вас предупредила. Идемте.

***

Смуглый мужчина, лежащий на больничной койке и безразлично постукивающий пальцами по одеялу, заметив краем глаза открывающуюся дверь, повернул голову в ее сторону. И тотчас же, изумленный и возмущенный сверх всякой меры, уперся руками в кровать, с некоторым трудом поднимая верхнюю часть тела и садясь.

Девушка, зашедшая на правах родственницы первой, сделала несколько откровенно неуверенных шагов внутрь палаты и остановилась, не решаясь двигаться дальше. Фельдшер, зашедший следом, аккуратно обойдя ее, встал рядом, внимательно следя за реакцией несчастного больного.

Последняя не заставила себе ждать.

– Какого дьявола ты здесь делаешь?! – Пол Галейн, уже вполне уверенно сидящий на кровати, негодующе нахмурился и, переведя взгляд на Кевина, хрипло и гневно прибавил, – За каким чертом ты ее сюда приволок?!

– По-моему, для несчастного больного кто-то слишком громко ругается, – вздохнул молодой человек, обращаясь скорее к своей спутнице, а может быть, и вовсе к самому себе, но уж точно не к Полу. Тот, прекрасно услышав произнесенные нарочито негромко слова, гневно выдохнул через нос, принимаясь затем вновь медленно набирать в себя воздух, явно собираясь разразиться негодующей тирадой.

Энни, решительно вызывая огонь его ярости на себя, сделала шаг вперед.

– Пол, успокойся. Это я попросила Кевина, чтобы он…

– В тебе как раз никто и не сомневается, – оборвал ее мужчина и, снова взглянув на фельдшера, замершего под его взглядом по стойке «смирно», ядовито прибавил, – Но он, кажется, мужчина, и к тому же старше тебя. Мог бы хоть изредка пользоваться мозгами по назначению!

– А ты мог бы не орать так! – молодой человек, вмиг ощетинившись, раздраженно скрестил руки на груди, – В больнице находишься, в конце концов! И я бы не сказал, что Энни особенно спрашивала меня…

– Ну, конечно, – Галейн, презрительно фыркнув, подвинулся на кровати, ставя подушку повыше и устраиваясь поудобнее. Девушка, предвкушающая словесную взбучку и в свой адрес, поспешила прийти ему на помощь, поправляя подушку.

– А рассказал ей обо мне кто, интересно? Или, может, ты сама догадалась? – взгляд темно-синих, будто подсвеченных изнутри глаз уперся в девушку и та, несколько сжавшись под ним, отрицательно покачала головой. Однако, сказать ничего не успела – Кевин, недовольный таким обилием наездов в свой адрес, уверенно перехватил инициативу.

– Ей рассказал Шон Рэдзеро, если на то пошло, – довольно категорично сообщил он, сам делая несколько шагов вперед и останавливаясь уже возле постели мгновенно посерьезневшего больного, – Конечно, он говорил о «своем брате», но Энни оказалась догадлива и…

Пол, не давая ему продолжать, поднял руку в останавливающем жесте и, не в силах прямо сейчас говорить, несколько раз кашлянул. Девушка, обеспокоенно коснувшись его плеча, взволнованно глянула на фельдшера, но тот только покачал головой. Пройти за несколько дней кашель, вызванный повреждением, пусть и несильным, легкого, не мог – времени должно было пройти больше. Мужчина и без того выздоравливал до удивительного быстро – многие на его месте, получив такие повреждения, еще не могли бы даже сидеть. А этот еще и ухитрялся вполне громко и уверенно выражать свое возмущение.

– Как вы… оба могли встретиться с ним?.. – наконец выдавил из себя пострадавший и, переведя взгляд на сестру, снова нахмурился, – Это ты рассказала ему про этого парня?

– Я рассказала только то, что знаю! – Энни торопливо подняла руки, показывая, что сдается, – Про его детство, имя, про то, что его считают опасным… Я больше и не знаю.

– Больше никто не знает, – негромко отозвался Галейн, опуская взгляд. Кевин, пристально наблюдающий за ним, насторожился. Что-то было в этом жесте, в этих словах странное, что-то навевало смутные подозрения, но какие – он понять пока не мог.

– Ладно… – Пол, не давая молодому человеку осознать, в чем же он его подозревает, вновь поднял взгляд и, утомленно вздохнув, посильнее откинулся на подушку, – Рассказывайте. Где вы могли встретить Шона? Как вы вообще познакомились, я… Я ведь не говорил о сестре? – взгляд его устремился к фельдшеру и тот, не видя смысла отрицать это, уверенно кивнул. Галейн кивнул сам и продолжил: