Ирина Мельникова - Каникулы в Лондоне

Надо сказать, что в свитерах с оленями нас тоже заставили позировать. И это вызвало бурное негодование Ларри, который в отместку пытался испортить потом фотосессию. Стоило ассистентке и фотографу поставить нас в удачную позу и сделать пару шагов назад, Ларри «ломал композицию» и начинал улыбаться, как дурачок, во весь рот, или хмуриться, или растопыривать руки и ноги, или делать мне «рожки». Но, что удивительно, злились на него лишь для виду, а больше – смеялись.

И мне вдруг стало очевидно, что за ореолом «будущей яркой звезды» скрывается обычный парень, которому не чуждо ничто человеческое.

Ещё между дел Ларри успевал рассказывать байки. Например, о том, как в первый раз, ещё до знакомства с Полом, когда он выступал в маленьких провинциальных клубах (ещё один неизвестный мне факт биографии), он самостоятельно собирал свой первый образ.

– Я думал: «Что мне надеть?» Я шёл по улице и разглядывал прохожих. «О, мне нравятся его ботинки! Я должен купить себе такие же». Или: «О, этот джемпер смотрится круто». В итоге я всё это купил себе, оставив лишь сто фунтов в кармане, но во время выступления в зале было темно, потому что софитов не было, да и крутых звёзд, для которых их стоило бы выставлять, тоже. И никто не смог оценить мой крутой вид.

Из-за долгой примерки и кривляний Ларри первая фотосессия затянулась, и на площадку для гольфа мы приехали только к пяти часам. Пока выставили аппаратуру, отыскали в груде костюмов те самые, для игры в гольф – прошёл еще час. Я даже успела позвонить маме и Люде, и в трёх словах обрисовать, как поживаю и чем занимаюсь весь день.

Люда мечтательно протянула:

– Не жизнь, а сказка. Я уже почти накопила на билет в одну сторону, так что дело осталось за малым. Кстати, может быть, приеду и не одна.

О её стремительно развивающейся лав-стори я была уже наслышана и могла лишь порадоваться за подругу, чей голос сейчас звучал очень счастливым.

Для мамы была подготовлена другая версия. Я терпеть не могу вранье, пришлось изъясняться уклончиво: изучаю город, познакомилась с мальчиком, мы просто дружим. Она, как обычно, попросила беречь себя и быть умницей. Но от этих, вроде бы давно уже привычных слов, на душе стало сразу светлее.

Покинув некое подобие палатки, которая служила передвижной гримёркой, в шортах чёрного цвета, белой футболке и белом же козырьке, я огляделась в поисках Ларри. И обнаружила его, мирно беседующего о чём-то с незнакомым мне парнем, на вид немного постарше нас. Они стояли ко мне спиной. Ларри был в светлых брюках и чёрной футболке, чем повторял мой стиль, только в иной последовательности. Да, и выглядел он… сногсшибательно. Серьёзно. Ларри и белые брюки… Интересно, есть ли хоть что-нибудь, что ему не идёт? Так даже не честно.

Я стояла у дерева, притворяясь, что страшно увлечена лентой своего Инстаграма. Наконец, минут через пятнадцать, кто-то хлопнул в ладоши и скомандовал:

– Начинаем! Ларри! Энн!

Мы оглядели друг друга и ничего не сказали. Но, думаю, мысли у нас в головах были примерно одинаковыми.

Нам вручили эти штуки, которые, оказалось, называются клюшками, и мячи. На этот раз фотосессия была не постановочной, а «бытовой». Ларри просто учил меня играть, а фотограф делал своё дело, бегая вокруг нас. Или лёжа на траве и рискуя получить травму.

– Да перестань ты на них отвлекаться, – не выдержал на пятой минуте «игры» Ларри. – Иначе так никогда и не научишься играть!

– А ты классный инструктор, – парировала я.

– Ага. Я знаю, – и ни тени улыбки на лице.

– Не слишком терпеливый, зато слишком самоуверенный.

– Зато, заметь, не обидчивый.

Так, перебрасываясь колкими репликами, мы и провели этот час.

Настоящий азарт и вкус игры я почувствовала только тогда, когда забила свой первый мяч в лунку. Эмоции были неподдельными, и я, вспомнив о том, что нас, вообще-то, еще и снимают, бросилась на шею к Ларри.

– Получилось!

– Я же говорил!

– Можете ещё и поцеловаться, ребята. Мы тут не возражаем, – хихикнул кто-то из ассистентов, и я почувствовала, как внутренности сжимаются.

– Не стоит, а то она совсем расслабится, – свёл всё в шутку Ларри, и я, засмеявшись вместе со всеми, мысленно послала ему самые пылкие слова благодарности, на какие только была способна. А затем продолжила своё публичное обучение народной английской забаве.

Через два часа из нас можно было выжимать воду. Играть оказалось не только азартно, но и утомительно. Особенно в первый раз. Особенно на виду.

Если когда-нибудь кто-нибудь скажет мне, что фотосъёмка – это легко, я скажу ему, что эта шутка неактуальна. После того, как я проверила это на себе, и не один раз, могу сказать точно: у моделей ужасно трудная работа! Я это, кажется, говорила? Но всё равно. И ведь у меня это лишь третья (кажется, со счета сбилась) профессиональная съёмка в жизни. И завтра мне не нужно снова становиться под объектив, в отличие от тех, для кого этот труд – ежедневный.

Под конец дня я не чувствовала ни рук, ни ног, только боли в спине. И пока Ларри давал интервью, прилегла на диванчик в импровизированной гримёрке, и не заметила, как уснула.

Открыв глаза, удивилась царившему вокруг полумраку, и, приподнявшись, чтобы взглянуть на время, обнаружила, что укрыта пиджаком Ларри. Что это? Он обо мне позаботился? Или кто-то из персонала увидел небрежно брошенную им вещь и пожалел меня? Выбравшись на свет Божий, скорее всего, в довольно помятом виде, даже не удосужившись предварительно взглянуть на себя в зеркало, я осмотрелась, щуря глаза.

Поредевший состав съёмочной группы над чем-то смеялся, устроив пикник на траве, что больше походило на простую дружескую компанию, нежели на рабочий коллектив.

– Привет, – заметив меня, взмахнула рукой стилист Кэти. – Присоединяйся. Мы не стали тебя беспокоить. Хочешь есть? Эти троглодиты ещё кое-что оставили.

Я с вымученной улыбкой, не снимая пиджак, присоединилась к компании, оказавшись напротив Ларри, который не спускал с меня взгляд, тут же получила свою порцию бутербродов с самыми разными начинками и пластиковый стакан сока.

– Это жутко утомительно, правда? Особенно с непривычки, – продолжала Кэти, которой на вид было не больше тридцати лет.

Я кивнула и снова поморщилась, чувствуя, как тело ломит. Правда, уже не так сильно, как под конец съёмки. А спину всё ещё нужно держать прямой. Как они, эти звёзды, выдерживают?

– Нам пора, – решительно поднялся со своего места Ларри, не дав мне времени даже притронутся к своей порции.

Чего это он? Не хочет, чтобы я была вместе со всеми?

Боится, что я скажу что-то не то?

Или стесняется своей «девушки»?

Мне пришлось спешно прощаться с командой, благодарить за съёмку и говорить, что я не голодна. После чего – спешить вслед за Ларри, который направился к машине размашистыми шагами.