Меир Ландау - Барон с улицы Вернон. Призраки Чугуева. Книга вторая

Юнкера затихли, пытаясь ловить обрывки слов и фраз доносившиеся из-за дверей.

Григорьев прильнул ухом к двери в подземелье и едва только какой из товарищей даже шептал, как он тут же цыкал на него и грозил пальцем, продолжая слушать.

Наконец дверь открылась и Виктор с Подольским вышли.

– Подслушивали? – строго посмотрел Виктор на юнкеров.

– Никак нет… – проговорил Григорьев в ответ, покрутив головой.

– Смотрите мне, – пригрозил Григорьеву Виктор и позвал Подольского за собой.

Офицеры заперли дверь в подземелье и ушли.

– Господа, – растерянно произнёс Григорьев, глядя то на замершего в углу Авилова, то на остальных товарищей, – господа, как я понял, там находится что-то очень опасное для жизни. Мы охраняем… не бомбу, но что-то более страшное чем бомба!

– Что ты слышал? – кивнул ему, усмехнувшись в ответ, один из юнкеров.

– Они говорили про жидкий азот! И там он в смертоносно огромном количестве, господа! Это точно! – ответил Григорьев перепугано.

– На тебе лица нет, Матвей, расслабься, – сказал юнкер, – жидкий азот существует только теоретически и все попытки вывести его в лабораторных условиях завершились ничем. Тебе надо время от времени читать научные журналы, а не только революционные прокламации сепаратистов.

Григорьев отмахнулся, сел на лавку и отвернувшись прижал к себе винтовку.

– Хотел я ещё с утра в гимнастический зал, – послышался голос Авилова.

Авилов вздохнул и снова начал мерить шагами лабораторию.

Немолодой художник стоял перед Минаевой, которая небрежно читала его прошение. Она поглядывала то на художника, то на жёлтый лист бумаги, время от времени ухмыляясь.

– И чего же вы хотите? – наконец отшвырнула она прошение Чумаку, который на лету поймал его и скомкав, сунул себе в карман сюртука.

– Илья Ефимович обещали-с быть на будущий год, – неловко начал говорить художник, – хотелось бы сообщить ему хорошие новости о том, что проект Делового Двора рассмотрен Вами и Вы готовы приступить по весне к возведению Делового Двора. На сколько я знаю, он Вам прислал деньги на покупку Гридиной Горы, которую знает, как живописное место с чудесным видом на Донец и его оба берега.

– Что вы думаете? – усмехнулась ему Минаева, – да кому он тут нужен, ваш Репин! У нас некоторые гимназисты и лучше нарисовать могут! Что он может этот кантонист! И что он вообще о себе думает? Я на Гридину Гору уже под свои предприятия выкупила и ещё осенью торговые склады там поставила. Так ему и передайте. А хочет вернуть свои, якобы присланные им деньги, пусть приезжает и судится со мной. А то разболтались, людишки!

– Но, – опустил голову художник, – как же… он мировая известность и в Академии Художеств…

– Чугуеву он не нужен! – вскрикнула Минаева, – как ты осмелился просить меня за этого выскочку?

– Отчего же выскочку? – опешил художник, в недоумении глядя на Минаеву, – он признан достоянием Государства Российского…

– Достояние! – ухмыльнулась Минаева, – затиранил меня уж своими расспросами, куда деваются его жалкие гроши, которые он передаёт этому гадюшнику, что именуется тут ремесленным училищем! И ишь чего надумал? Деловой Двор ставить собрался, академии захотел тут открывать! Жили мы триста лет без академий. И ещё столько же поживём! Неровен час, какой-нибудь его академик, ещё и жандармов на меня натравит! А такие могут… – Минаева, смеясь глазами, посмотрела на художника, – все Вы одинаковы, радетели чугуевские. Больно умные пошли и таких же умников воспитать пытаетесь. Не выйдет! Не нужны мне умники в городе! Хотите умничать, то Россия большая. А мы тут и без репинского приплода переживём.

В дверях зазвонил колокольчик.

– А это ещё кто? – указала на двери Минаева, посмотрев на Чумака.

– Понятия не имею, сударыня, – наклонился к ней Чумак, – что прикажете?

Минаева строго глянула на художника.

– Пшол прочь, – махнула она рукой, – и чтобы духу репинского в городе не было!

Потом посмотрела на Чумака.

– Спрячьтесь-ка, Терентий Свиридович, – сказала тихо Минаева, – я вижу, это барон фон Готт.

Художник тяжело вздохнул и направился к выходу опустив голову, в дверях столкнувшись с Виктором.

Виктор отступил, пропустив его.

Он глянул художнику вслед и прошёл в гостиную.

– Ой, барон! Барон Виктор фон Готт! Вы ли это? – улыбаясь, поднялась из кресла Минаева и приблизившись к Виктору остановилась в двух шагах, словно разглядывая его.

– Да уж, получил Ваше приглашение и как обещался, ближе к полудню прибыл к Вам, – ответил Виктор отдавая шинель камердинеру.

– А Вы, как я вижу, ночь не спавши? – улыбнулась Минаева, – не желаете ли чаю, или крепкого кофе?

– С удовольствием выпью крепкого чаю, – улыбнулся ей в ответ Виктор.

– Распорядитесь про чай, – махнула Минаева горничной.

Та кивнула и удалилась на кухню.

– Всё, знаете ли, всё больше слухи о Вас получаю, барон, – Минаева подала ему руку для поцелуя.

Виктор поцеловал ей руку и Минаева, лёгкой улыбкой и таким же лёгким кивкуом головы, пригласила его пройти в гостиную.

– И каковы последние слухи? – спросил Виктор.

– Сказывают, что у нас в городе исчез какой-то человек, прибывший из Петербурга? – скорчила Минаева удивление на лице.

– О, я Вас уверяю, – ответил Виктор, так же подыскивая нужное, более важное, выражение лица, – люди не пропадают без причины. Он жив, и мы в этом уверены. Я думаю он скрывается где-то в Чугуеве и очень скоро мы его отыщем.

– Ужас какой, – проговорила, вроде как испуганно, Минаева, – в моём городе скрывается преступник?

На этом самом «моём» она сделала какой-то особенный акцент, который Виктор без труда уловил но не подал виду.

– Ну почему же преступник? – ответил он, – человек явно болен. И ему нужна помощь врачей.

Минаева довольно улыбнулась.

Подали чай и кипящий самовар.

– Я слышала, что из его дома сегодня будто вывозили что-то? – спросила она вроде как нечаянно и тут же оборвала себя саму, – ой, да ну что это я всё о Вашей службе? Очевидно Вы и без того ею утомлены, барон?

– Ну что Вы, – ответил ей Виктор, – это меня вовсе не отягощает. Да, мы нашли в доме Полежаева нелегальную литературу и краску для печатного станка. Но сейчас, все наши находки под надёжной охраной. Не думаю, что в ближайшее время что-либо нарушит спокойствие обывателей.

– Вы не представляете как это меня радует, – улыбнулась Минаева, – знаете, я всё больше пекусь о благополучии местных обывателей и меня очень интересует всё что происходит в нашем городе. Недавно, наше собрание даже заслужило похвалу Её Светлости Великой Княгини Марии Феодоровны. Вы не знакомы с Её Светлостью? – она прищурила глаз пытаясь уловить реакцию Виктора на вопрос.