Дмитрий Ключников - В кровавых объятиях Кали

Видимо, близость океана, и всего, что с ним связано, напрочь отшибли у нас возможность здраво рассуждать о чем-либо, кроме собственно этого океана и предстоящих развлечений. А ведь этот монах был ярким и недвусмысленным предупреждение того, что с нами что-то не так. И не только с нами…

Всё-всё потом. Все встречи и дела могут подождать. Сейчас единственное наше желание – по скорому делу заселиться в гестхаус, и как можно быстрей на пляж. Море. Это главное что волнует и притягивает нас в этот момент.

Вечерние сумерки застали нас именно на пляже. Это не случайно. Каждый день на берегу Арабского моря, омывающего Гоа, собирается много народу. Все приходят проводить Сурью, бога солнца, который заканчивает свой каждодневный труд и под конец дня дарит людям просто невозможной красоты закаты. Этими закатами можно любоваться вечно. Не знаю, возможно, где-то еще тоже есть красивые закаты, но в Гоа – они особенные. Под ритмичный бой барабанов, доносящийся от стоянки огнепоклонников и мерный шум волн – Сурья загоняет свою колесницу на покой, уступая землю звездам, тишине и покою. В такие минуты всегда хорошо думается. О жизни. О бытии. О том, что особенно волнует. Ну, а если мыслей нет, и такое бывает, то просто отдаешься безмерной красоте океана, окрашенному в причудливые оттенки заходящего солнца.

Погрезив наяву, мы отправились в наш любимый ресторан. Пришло время подкрепить свой уставший организм чем-нибудь острым. Местная кухня не всем подходит. Специи присутствуют просто в огромном количестве. На то есть причина. Жара. Продукты портятся просто с фантастической скоростью, а специи являются природным антибактериальным средством. Но дело не только в этом. Правильно подобранные специи в блюде, это очень вкусно. Потому мы никогда не просим официанта, чтобы нам готовили облегченный вариант. Только специи. И как можно больше. Как и положено здесь. Как для местных.

Кстати, Питер, официант, нас обслуживает уже семь лет. Небольшого роста, коренастый, с постоянной улыбкой. Завидев нас, кинулся здороваться, напрочь забыв о других клиентах и так и не успев принять у них заказ. Эмоции его переполняют. Как, впрочем, и всегда, когда он встречает своих постоянных клиентов. Но в дружбу наше с ним знакомство так и не переросло. Дистанция всегда соблюдалась с его стороны. Вот и на этот раз, всё, ритуал встречи закончен, быстро, уже взял себя в руки. Поклонился со сложенными у груди ладонями и поздоровался за руку с неизменным индийским приветствием – намасте!

– Ну, наконец-то вы приехали. Что-то поздновато в этом году. Вы же обычно раньше приезжаете. Проблемы?

– Нет, Питер, – отвечает Коська, – никаких проблем, кроме того, что мы очень голодны. И если ты сейчас чего-нибудь очень вкусного не принесешь, то мы прямо у тебя под столом окачуримся. А потом всем, что ты своих лучших клиентов голодом пытаешь растрепаем, для неизвестно каких целей. Давай нам меню и заодно рассказывай, чего нового в твоей трудовой и личной жизни за этот год случилось. Все живы и здоровы? Сам ничем не хворал? Коклюшем, к примеру. Нет?

Питер сделал серьезное лицо, напрягся и выдал:

– Как же вы всем растрепите, если окачуриться собрались в скором времени на моем рабочем месте? Мертвые молчат!

– Ты в этом уверен, Питер? – непонятно самому почему, вдруг влез и я.

Он опять напрягся, да так, что его левый глаз укатился к переносице, и в один миг он стал похож на черномазого пупса со сломанным лицом.

– Эээ… С тобой все хорошо? – спрашиваю. – Может, водички?

В общем, когда глаз его вернулся в прежнюю орбиту на лице, он рассказал нам, как на духу, все свои семейные тайны. Что брат его, сволочь недорезанная, спер из дома какие-то родовые ценности на большую прожиточную сумму, и свалил неведомо куда и зачем. Никто теперь не знает, где этот выродок семейный шкерится, и найти его, похоже, никакой возможности не предвидится. В полицию не обращались, дабы избежать позору на поседевшие родительские головы. Что сестру кое-как выдали замуж, наконец, и вздохнули все с огромным облегчением. Потому как уже и не надеялись, что это когда-нить произойдет, по причине просроченного возраста и отсутствия необходимого количества приданного, спертого как я понял, ее ненаглядным козлиной-родственником.

Нашелся на сестру какой-то доктор из Кералы, по объявлению в газете. Хороший товарищ. Лашка ему, типа, внешне приглянулась. Вот он и втрескался по самую чалму, да наперекор всей своей собственной родне. В общем – увез. И у них теперь родилась двойня. Девочки. По этому поводу его родителей вообще… преждевременный апокалипсис семейного масштаба накрыл. Даже проклясть хотели. Рождение девочек в Индии – трагедия. А тут сразу две. Это откуда же столько приданого взять? Работать на них – не переработать. Но потом бабка с дедом передумали, уж больно им внучки понравились.

– Сэр… а что такое коклюш?

– Эээ… – промычал Коська, – это ты у своего зятя поспрашивай. Он тебе лучше объяснит. Неси нам лучше брияни с морскими гадами, лепешки с сыром и чесноком, райту с овощами и рыбу. И чтобы рыба непременно была жареная. С корочкой. А не вареная, как в прошлый раз. И еще два пива и ром. Рома бутылку сразу волоки, а не по 100 грамм таскай. Ищи потом тебя, свищи за каждой рюмкой. И вот еще, – Коська полез в сумку, и достал из нее сверток. – На вот, держи. Подарок тебе от нас.

Сверток этот я первый раз в жизни увидел, не знал, что Коська с собой пер. Питер развернул его, и как мне показалось, даже хрюкнул от радости. В нем оказались две пачки семечек и непромокаемый плащ, что мы из Гонконга весной привезли. Вытаращил я на все это дело свои лупетки, и когда Питер со счастливым лицом ушел, спросил Коську:

– Ты, – грю, – чего… в своем уме-то? Ну, ладно семечки. Они по ним страдают постоянно. Любовь у них к нашим семкам невероятная. Но плащ-то дорогущий на хрена отдал? Где ты теперь такой возьмешь еще себе? В Гонконг на обратном пути рванешь? За палаткой?

– А это и не мой плащ вовсе, – отвечает Коська, – это твой! Мой дома остался. А свой ты все равно хотел кому-нибудь подарить. Ты ж постоянно, что тебе цвет не подходит, орал. Что ты, типа, в нем на нервного гномика, страдающего желтухой похож. Забыл, что ли?

– Да ничего я не забыл. Но это не значит, что нужно было втихаря его у меня спереть, чтобы потом Питеру в презент отдать. Мог бы хоть спросить.

– Да ты бы все равно не отдал, если бы я спросил. И у тебя дома еще одна лишняя и ненужная вещь валялась бы, в виде ярко желтого плаща с безумным драконом на груди. А так Питеру приятно. Будет в чем в мунсун девок клеить. Они ж такой штуки тут, отродясь, не видали.