Александр Идоленков - Ведун

Кроме того, он нисколько не сомневался, эти ошибки со временем будут решены на научной основе и откроют перспективные возможности по продлению жизни человечества.

В камерах уже находилось в глубокой заморозке несколько десятков человеческих тел, пожелавших воскреснуть через сто лет, омолодиться или вылечиться от неизлечимой болезни и продолжить жить дальше, благо состояние позволяло им это осуществить. Никто из них не задумался о ненужности их пребывания в будущем. Доллар всемогущ, и он позволял этим людям осуществлять своё желание.

Всё последнее время молодой человек был задумчив и сосредоточен над идеей создания другого направления воплощения этой идеи, но совершенно другими методами. Теоретически ему пришла неожиданная идея не замораживать объект, а разлагать на мельчайшие частицы и эту разложившуюся субстанцию удерживать в создаваемом поле любое количество времени. Этот метод, по мнению Стоуна, был экономичен и безопасен. Вчера, в конце рабочего дня, он поделился своими мнениями по поводу этих размышлений со своей помощницей и был удивлён её быстрому исчезновению.

На следующее утро, в начале рабочего дня, отчётливо передали по селектору: «Старшего научного сотрудника Билла Стоуна шеф вызывает в свой офис к одиннадцати часам».

Билл выпрямился, вопросительно глядя на свою возлюбленную Ядвигу Палехскую.

– Видно, шеф вас хочет лично поздравить с успехом, мистер Стоун! – с язвительной усмешкой ответила самодовольная Ядвига.

– А разве он уже знает?

– Да, я его ещё вчера порадовала! – нагло, глядя немигающими глазами, ответила девушка.

«Осёл!» – выругал сам себя Стоун за то, что не распознал вовремя эту мерзавку. Он неприязненно почувствовал что-то гадкое и недостойное настолько остро, что силы стали покидать его тело и Билл вынужден был опуститься на ближайший стул.

В тот же миг он почувствовал, как его пылкие, такие вечные и нежные чувства любви сконцентрировались в голове ощутимым комом и стали медленно покидать его, скользя через всё тело, сползая змеиной кожей в землю. Видимо, предательства его помощница совершала не первый раз, чувствуя свою бездарность. Страх за своё будущее толкал её на эту подлость, а он, слепец, и не заметил этого.

– Ну, ты! Я разберусь с тобой! – пригрозил Билл, круто разворачиваясь, направляясь к офису шефа, не подозревая провала в дальнейшей своей карьере.

И вот, шагая к шефу, он разгадал, куда и зачем Ядвига вчера так быстро исчезла.

– Шеф вас ждёт, – сказал равнодушным голосом секретарь, открывая дверь кабинета.

– Мне стало известно, мистер Стоун, что вы занимаетесь исследованиями, на которые вас, – сделал ударение шеф на последнем слове, – никто не уполномочивал?!

– Но…

– Никаких но! Вы работали у нас в качестве конструктора. В этом направлении вашей деятельности мы уважали вас, ценили, поощряли и продвигали по служебной лестнице! Но оказалось, своими действиями и самовольными исследованиями вы стараетесь нанести ущерб фирме в особо крупных размерах в самый неподходящий момент. Мне поручено констатировать факт нарушения договора и передать вам решение директората о прекращении с вами любых работ. Расчёт получите сегодня же, незамедлительно!

Стоун был настолько ошеломлён поворотом дела, что даже не мог осмыслить, с ним ли происходит данная катастрофа.

– Сэр, – заговорил Билл Стоун, приходя в состояние, позволяющее ему выразить свои мысли, – я старался установить истину ради престижа фирмы. У меня созрела идея…

– Мистер Стоун, – перебил его шеф, – я выразился, по-моему, вполне ясно. Остаётся добавить к вышесказанному: ваши исследования фирма проводила в своих лабораториях ещё в начале работ, о чём недвусмысленно свидетельствует заключение государственной комиссии.

Шеф встал, блеснув полупрозрачными линзами своих очков, давая понять, что аудиенция закончилась. Немного помедлив, он добавил, понизив голос:

– Прощайте, мистер Стоун. Мне жаль вас!

Так, с той самой минуты, Билл Стоун оказался в числе безработных, да плюс ко всему с клеймом «заражённый идеями коммунизма». С такой аттестацией работу получить он нигде не сможет.

Через полгода бессмысленных метаний в поисках заработка он был сломлен и психически раздавлен. Сбережения закончились, а пособия по безработице едва покрывали его расходы. Он снял крохотную комнату, в которой ютился сам и оттуда же рассылал предложения о своём найме на работу. Временами ему удавалось получить грязную временную работу чернорабочего, да и та неизменно заканчивалась увольнением, как только наниматель узнавал о его приверженности идеям коммунизма.

Время для него стало терять всякую ценность. Сомнительная вина Стоуна стала разрастаться, готовая похоронить его под слоем своей тяжести. Незаметно он погрузился в состояние безразличия ко всему происходящему, ясно ощутил полноту своего ничтожества. В этих каменных джунглях куда-то спешащих людей он никому не нужен, он просто ноль, ненужный обществу. И вот когда в его сознании начали появляться смутные намёки о суициде – сведении счётов с жизнью (то была точка отсчёта, за которой должно что-то случиться – смерть или новая жизнь), Билл получил приглашение в Лондон в совокупности с чеком на тысячу долларов.

О нём почему-то вспомнил сокурсник по университету Севан Мордкович. Этот человек не ассоциировался в сознании Билла ни с чем. Они были знакомы, но не пересекались ни под какими углами. Кто-то, зная о его таланте, ждал, когда настанет критическая точка в его сознании и он поймёт всю мощь власть имущих на фоне своего ничтожества, вот только тогда они протянут ему милостивую помощь в обмен на раболепный труд.

Севан Мордкович как-то бесцеремонно просил его немедленно вылететь самолётом, без задержки, в Лондон на собеседование. Расставался с родиной Билл Стоун без боли и сожаления, наоборот, с какой-то лёгкостью и даже радостью. Он вздохнул с облегчением, понимая реалии своего положения и жизни современного мира.

Но теперь, благодаря вновь возникшим обстоятельствам, открывались новые перспективы. Молодой человек словно воспрянул. В голове возродились новые идеи, которые угасли по известным причинам. И на удивление Билла, они стали более обогащёнными и углублёнными. Значит, мозг, несмотря на угнетение, продолжал самостоятельно работать по намеченной программе. В свою очередь, он будет осмотрительней и разумнее, что должно привести его, в конце концов, к прекрасному результату во всех начинаниях.

Будто рождённого заново, Билла приветствовал Лондон. Это второстепенное чувство для такого человека, как Стоун, поглощённого своими идеями, всё-таки в некоторые моменты жизненного однообразия захлёстывало сознание и отвлекало от всего своей новизной впечатлений, бросающихся в глаза, как неотъемлемое добавление, способное разнообразить жизнь.