Kate Lans - Сейчас 23

– Давай, садись! – почти приказала мне Мэри, устраиваясь на пассажирское сиденье.

Не споря, я запрыгнула на заднее сиденье, и Питер дал по газам. Мы устремились вперёд, как можно дальше от этого бара.

А я тем временем продолжаю бежать. И не понятно – бегу я прочь от проблемы или же, всё-таки, напрямик к ней.

Я была уверена, что первым делом Мэри с Питером (довольно странные имена) начнут требовать от меня объяснений. Что-то в духе: «Кто эти ребята? Что им от тебя нужно», «кто ты вообще такая», но нет. Знаете, что первое спросила Мэри, как только мы отъехали от бара?

– Так как, говоришь, тебя зовут? – так же весело и бодро спросила девушка, как и тогда в баре, развернувшись ко мне лицом со своего сиденья.

Я уже говорила, что мне нравится эта девушка?

– А мне как представиться? По-американски или по-русски? – отшутилась я.

– Это уж как тебе самой нравится, – слегка напряжённо ответил Питер.

– Виктория, – сказала я, при этом всматриваясь в парня, чтобы понять, что он сейчас чувствует.

Хм, хотя, а что бы вы чувствовали на его месте?

– То есть – Викки, – посмеялась Мэри.

– То есть – Викки, – с улыбкой повторила я, переключая своё внимание.

– У тебя, видимо, очень насыщенная жизнь, раз у тебя столько «поклонников», – всё так же напряженно продолжал парень, не отрывая взгляда от дороги.

Я могу рассказать этим ребятам всё о себе, всю правду: как оказалась в баре, кто эти парни, почему они приходили за мной, а главное – кто я вообще такая. Но зачем? Эти двое так любезно помогли мне. Что если, узнав правду, они не захотят больше иметь со мной дело. Мне сейчас просто необходима их помощь. Я нахожусь в не самом удачном положении, так что пока лучше оставлять всё в тайне. Да, это несправедливо по отношению к ним, но, может, это лучшее решение? Пускай не для них, но для меня. К тому же, зная себя, думаю, они всё равно очень скоро всё узнают.

– А куда мы едем? – спустя долгое молчание, спросила я.

И задав этот вопрос, я почувствовала себя маленькой девочкой, чьи родители решили устроить своей дочери сюрприз и отвезти её в то место, в которое она так давно мечтала попасть.

А вы никогда не замечали, что взрослым становишься как-то внезапно? Постоянно преследует чувство, будто все эти проблемы временные, что скоро ты опять вернёшься в это беззаботное детство, а взрослую жизнь забудешь как страшный сон. Эх, если бы…

– Питер, скорее всего, хотел бы наорать на меня, но плевать я на это хотела, так что, – Мэри даже не посмотрела в сторону брата, а тот лишь еле заметно нахмурился, – мы едем к нам домой. Да, братец?

– Сама сказала, что тебе плевать, – уже менее напряжённо ответил Питер.

– А почему он должен был наорать на тебя?

– Потому что его бесит, когда я вожу своих друзей к нам домой, – ответила девушка.

Я немного смутилась и уже начала думать, как бы разойтись с ребятами, но парень подал голос:

– Ты – исключение из правил.

Это заставило меня улыбнуться, и тут же у меня вырвался следующий вопрос:

– А как скоро мы приедем?

– Всё зависит от того, насколько быстро будешь идти, – уже улыбаясь, произнёс Питер.

– В смысле?

– Ну или бежать. Как тебе больше нравится, – также ехидно улыбнулась девушка. – А если серьезно, то сама подумай: мы на этой тачке легко могли засветиться, следовательно, нас могут по ней вычислить. Поэтому придётся бросить её.

В этом есть смысл, вот только бы нас не засекли, когда будем машину оставлять. Хотя ребята выглядят параноиками больше, чем я. Правда, не думала, что кто-то сможет меня переплюнуть в этом.

Мне ведь не показалось, Мэри действительно сказала, что мы – друзья? Это странно, но приятно.

Я была готова просидеть так на заднем сиденье машины целую вечность. В лицо ударял ветер, и мне становилось только приятней от этого ощущения. Шум ветра бил по ушам, но в машине царило молчание. И чувство такое, будто телом ты находишься в центре хаоса, но душой – где-то далеко настолько: ничто не сможет преодолеть бесконечность расстояния до тебя. Я смотрела на пролетающие мимо дома и думала о том, как в них живут люди: обычные люди, со своими обычными жизнями, с обычными проблемами. Это так странно – завидовать такой простоте.

Всю жизнь гонимся за чем-то недосягаемым, пытаемся достичь невозможного; ищем то, не зная что, а ведь всё гораздо проще, чем думаем. Нам кажется, что счастье – это сложно, что его нужно долго искать и где-то очень далеко. Но ведь оно всегда где-то рядом, оно настолько близко, что наш взгляд просто упускает это. В погоне за счастливой жизнью мы теряем саму жизнь, само счастье. Ищем, чтобы потерять.

Питер остановился в конце набережной и вместе с Мэри вышел из машины.

– Чего расселась, красотка? – обратилась ко мне девушка, – давай вылезай, отойдем, пока Пит будет возиться здесь.

Мы отошли ближе к воде, а Питер взялся копаться в багажнике.

– Понимаю, вы хотите знать, кто я такая, как в таком виде оказалась у вас в баре, и почему те ребята приходили за мной, – начала я, оперившись руками о край перегородки, что отделяла нас от воды.

– Ты не обязана нам ничего рассказывать, – с улыбкой на лице, ответила девушка, – но не забывай, что мы помогли тебе, хотя не должны были.

– Не должны, однако, помогли… почему ?

– Просто так.

– Просто так? Рискнули своими жизнями и до сих пор продолжаете рисковать просто так?

– Ну а почему нет? Ты – хорошая девушка, у которой в жизни случилось какое-то дерьмо, и теперь нуждаешься в помощи. Если мы можем эту помощь предоставить, то почему не должны этого делать? И, тем более, если ты считаешь этих пареньков – опасностью для жизни, то тебя явно ничего не известно о настоящей опасности.

– Хотя бы потому, что вы не знаете меня, а я не знаю вас. И боюсь, это вам не известно, что такое «опасность», если не поняли, кто это.

– Окей, Викс, мы сейчас бросим тебя здесь, а сами уедем и оставим тебя на произвол судьбы. Как тебе такой вариант? А кто те пареньки, мне вообще глубоко насрать.

Я ничего на это не ответила, просто смотрела на неё и никак не могла подобрать слова. Она заметила мою растерянность и потому продолжила:

– Видишь? Мы нужны тебе. А вот хочешь ли ты рассказать нам о себе хоть что-нибудь – дело твоё. Но просто знай, что не надо отворачиваться от тех, кто искренне хочет помочь. Видишь ли, мир ещё не без добрых людей.

После этих слов Мэри пошла обратно к брату, оставив меня наедине с мыслями. И почему-то её слова заставили меня задуматься. А что значит «добрые»? Доверчивые? Наивные? Или же всё гораздо прозрачнее? Добро – значит добро?

Я смотрела на реку так, будто пыталась что-то разглядеть в ней. И это было неспроста, ведь в метрах пятидесяти от места, где находилась я, что-то засветилось под водой и сразу же погасло. Что-то красное, а, может, оранжевое, трудно объяснить. Что-то похожее на взрыв или огненную волну.