Валерий Мит - Сборник 333. Три повести и тридцать три рассказа

– Так вот молодые люди, – говорил он. – Прислушайтесь к старому солдату и мотайте на ус. Я не одну горячую точку прошёл, много видел, много знаю, а вы перед первой же закрытой дверью обосрались. Будет вам наука на будущее, а дырка в руке не позволит забыть.

– Да мы не в обиде…, – начал, было, раненый боец.

– Не перебивать старших по званию! – крикнул Кузьмич. – Лучше слушайте – такого вам больше никто не скажет! И вот вам мой совет! – Если подошли к квартире, в которую вам надо войти, но видите, что дверь в неё закрыта – сразу ломайте дверь. – Не надо этих вопросов – ответов. – Вошли, положили всех мордой в пол – проверили документы и сами определили, кто свой, кто чужой. – Меньше пострадавших будет. – Не придётся ни в кого стрелять и в вас выстрелить никто не успеет.

– Ладно, отец, – вмешался Дмитрий. – Ребята уже поняли свою ошибку и даже немного пострадали за неё. А накладки бывают у всех. Давайте лучше выпьем за то, что всё хорошо закончилось.

– Давай сын рассаживай гостей, распоряжайся. И налей всем водки в фужеры. Серьёзный тост хочу сказать.

Дмитрий сел за стол, как и раньше, по правую руку от отца. Бойцы сели рядом с ним, повесив свои автоматы на спинки стульев. Маша по-прежнему сидела слева от Николая Кузьмича, а рядом с ней всё также располагался Андрей.

– Два места ещё за столом осталось, – сказал он Дмитрию. – Как думаешь, кто придёт?

– Даже предполагать не хочу, – ответил он.

– А мне стало интересно, кто займёт место напротив Кузьмича?

– Старайся лучше не думать об этом! – чуть возбуждённо и, как показалось Андрею, испуганно ответил Дмитрий. – Когда он наливал гостям водку в фужеры, как просил его отец, его рука немного тряслась.

– Так вот друзья, в этот знаменательный день…, – начал свой тост Николай Кузьмич, вызвав невольную улыбку у Маши и Андрея, которая в свою очередь вызвала недоумение у бойцов. – Я хочу поднять свой бокал за человека, который несётся вперёд на острие пики судьбы, который, следуя древнему пророчеству, сможет изменить всё и вся. Выполнит своё предназначение и повергнет в прах всех наших врагов и не забудет друзей и вернёт из бездны забвения наш городок!

– Круто сказал…. – отозвался Дмитрий.

– Дядя Коля рулит…, но я пью за тебя Андрей! – сказала Маша.

– За наш город! – поддержали бойцы.

– Давай Андрюша на брудершафт! – сказал Кузьмич.

Андрей встал, подошёл к Николаю Кузьмичу, они скрестили руки, выпили и расцеловались.

– Вот теперь точно началось и началось оно, как надо! – сказал Николай Кузьмич. – Теперь Андрей мы окончательно скрепили наш союз.

– И что это значит?

– Только то, что мы теперь союзники. Можешь рассчитывать на любую мою поддержку при условии, что будешь менять всё и вся в нужную сторону.

– Тогда и у меня есть тост!

– В фужеры или стопки налить? – спросил Дима.

– И туда и туда – тост с прицепом – первое ноу-хау.

– Оригинальное начало, – сказал Кузьмич.

– Так вот, я ничего не собираюсь менять! – неожиданно выдал Андрей. – Но что это значит? – А только то, что я, как верно выразился господин комендант, несусь подгоняемый пикой судьбы на гребне странных перемен. Мне даже подумать некогда куда несёт. Чуть приторможу, чтобы спокойно обдумать, сразу пикой в задницу. А это болезненно и надоело. Но и впереди паровоза бежать надоело. И вот мой первый тост для фужера:

– Пора оседлать паровоз!

– За это нужно выпить стоя! – поддержал Николай Кузьмич.

Все нехотя поднялись, но тост им понравился, и они с удовольствием выпили.

– И второе – для стопки. – Выпьем за то, чтобы паровоз стал самолётом! – добавил Андрей, думая, что было бы неплохо на этом самолёте отсюда свалить.

Мыслей Андрея никто не слышал и все выпили ещё.

– И мы на этом самолёте полетим на Канарские острова – мечтательно сказала Маша.

– Вот дело сделаем и полетим, – сурово сказал Кузьмич.

– Нет здесь ни одного самолёта с тех пор, как расформировали часть, – немного невпопад сказал боец с простреленной рукой.

– Ошибаешься! – ответил Кузьмич. – Один есть – Миг 31 – списанный самолёт «полковника». До сих пор на аэродроме в ангаре под охраной стоит. Я из него хотел памятник Петровичу сделать, но всё руки не доходят и с Харитоновым пока никак не договориться.

– Этот не считается – он же списанный.

– По бумагам да. А фактически, полностью боеспособный. Его Анатолий Петрович пока жив был, по крупицам восстановил, а я слежу, чтобы так и оставалось. Летать на нём он, конечно, не летал – запретили ему летать, но на рулёжную дорожку выкатывал иногда. Садился в кабину и заводил двигатель. По небу скучал сильно, а в этом самолёте ему становилось легче.

– Давайте выпьем ещё, за друга моего Анатолия Петровича – добавил Кузьмич.

Выпитая водка нормально прижилась, очередная порция закусок оказалась съедена и боец с простреленной рукой, снова дал о себе знать:

– Извините, Дмитрий Николаевич, – сказал он. – Разрешите задать вопрос?

– Задавай!

– Вот мы недавно выпивали, но я так толком и не понял за кого – это какой-то мифический персонаж или конкретный человек на пике судьбы следует древнему пророчеству?

– Насчёт пики судьбы…! Андрей Михайлович уже доходчиво объяснил, как судьба толкает человека пикой в жопу – лучше слушать надо! А насчёт мифического персонажа…. Так это тоже он – мой друг Андрей – напротив нас сидит с Марией Анатольевной в обнимку. – Он и есть вестник судьбы.

– Да…, можно только позавидовать, – сказал боец.

– Ты о чём?

– О Марии Анатольевне. – Шикарная женщина!

– На неё лучше не смотри – она несвободна – она любовница Андрея Михайловича!

– Димка, не будь таким суровым, – сказала Маша, услышав, что говорят о ней. – Пусть на меня смотрят все, кому я понравилась. Андрюша у меня не ревнивый – она с нежностью посмотрела на Андрея, прижавшись к нему плотней. И кстати, молодой человек, как ваша рука?

– Нормально! Немного побаливает, но это пустяки.

– Это могут быть и не пустяки! Рану обработать надо! Правда, у меня перекиси водорода и бинтов нет, но всё равно раздевайтесь!

– Прямо здесь что ли?

– Здесь до пояса. Мы сначала вашу рану водкой обработаем, а потом пойдём в квартиру №3. Там у меня склад. Бинтов там тоже нет, но есть простыни – их-то мы на бинты и порвём.

– Согласен.

– Не стоит беспокоиться Мария Анатольевна, – сказал второй боец, показывая мимикой первому, чтобы тот заткнулся. – В джипе аптечка есть, чуть позже сбегаю.

– Мне кажется водкой эффективнее! – сказали одновременно Маша и первый боец и улыбнулись.

– А мне кажется, что с таким ранением не стоит идти в третью квартиру, – сказал Дмитрий. – Вот если бы я тебе яйца отстрелил, тогда другое дело. Но если ты настаиваешь – всё можно исправить.