Валерий МИТ - Дым на фоне звёзд. Сборник избранных произведений

Это и разлив химических веществ на том же секретном заводе, которые, без доступа воздуха были неактивны, а с доступом – начали превращать всё в дерьмо.

Ещё есть и такое понятие, как энтропия, которую ещё теорией хаоса зовут…. – Был тут до тебя один профессор, сейчас в штабе показания даёт. – Кричал тут, как ненормальный про какое-то «зерно энтропии» и, что теперь нам всем конец.

– Никогда не слышал про такое зерно…

– Я тоже, а он уверял, что бардак вокруг нас – это и есть энтропия…. И когда этого бардака становится много, он уже не может оставаться рассредоточенным – он самопроизвольно может концентрироваться в «зерно» – типа сгустка тьмы или мрака – называй, как хочешь.

– Чушь! – в волнении выкрикнул Николай Кузьмич. – Не бывает такого, а твой профессор просто псих.

– Честно говоря, я тоже так думаю, – усмехнулся сопровождающий. – Но рассказывал он красиво. – Говорил, что такое «зерно» совсем небольшое – полупрозрачная серая сфера до ста миллиметров в диаметре, обладающая огромным разрушительным эффектом. Мол, если положить такую сферу в небольшую ямку на поверхности земли… или – не помню точно, как он говорил – она сама сконцентрируется в ямке…, – человек в камуфляже почесал затылок и сделал задумчивое выражение лица. – Что-то упустил я этот момент, ну, да ладно, неважно, короче – если это «зерно» окажется в яме, нам всем за несколько суток наступит полный пи… ц.

– Хрень! – оборвал его Николай Кузьмич, чуть резче, чем следовало. – Не могу слушать такую муру….

– А тебе и не надо слушать! – зло и делая акцент на каждом слоге, выпалил сопровождающий. – Тебе нужно свою невиновность доказать!

Николаю Кузьмичу, надоел этот разговор, он повернулся к человеку в камуфляже в пол-оборота и каким-то уставшим голосом сказал:

– Не надо мне ничего доказывать – я ни в чём не виноват. Мне нужно попасть к дому номер тринадцать.

Сопровождающий нервно рассмеялся.

– Нет больше такого дома, – ответил он. – И четырнадцатого и пятнадцатого нет. Шестнадцатый пока держится, но думаю, продержится недолго. Слава Богу, успели эвакуировать его жильцов.

– А эти три?

– Тринадцатый, четырнадцатый и пятнадцатый …? – Всех, кто был в них – начисто …, кроме Прасковьи Ивановны. – Не успели приехать…, спасти…

– А Семёныч?

– Кто такой Семёныч?

– Бригадир аварийной службы – Фёдор Семёнович и пять человек рабочих с ним?

– А…, эти…. – Они были первыми.

В этот момент, Николай Кузьмич, потерял нить происходящего и перестал мыслить адекватно. Сопровождающий его человек, рассказал настолько много, что большая часть сказанного осталась за границами здравого смысла. И Николай Кузьмич, цепляясь за полученную информацию, тоже покинул эти границы.

Странная злость накатила на него, и он почти возненавидел человека в камуфляжной форме.

– А откуда такое пренебрежение? Надел камуфляж, автомат поперёк пуза повесил и считаешь, что можно вот так небрежно рассуждать о жизни и смерти хороших людей? – зло и вызывающе спросил он.

– Ты чего Степанов, совсем страх потерял?

– Какой к чёрту страх? Расстреляешь меня, а командир твой – забыл? – Тебе, меня нужно в штаб доставить для допроса. – Сука! – Эти… Ты хоть знал, что за человек Семёныч был, чтобы так говорить? Нам с тобой до него три года раком…

– Ты, Степанов…

– Я тебе не Степанов, а Николай Кузьмич и не тыкай мне урод… – за Фёдора я тебя сам в блин раскатаю. – Крайних нашёл. Люди приехали аварию устранять – по моему приказу приехали, а напоролись непонятно на что – погибли, если, конечно, тебе можно верить… – Как герои погибли…, а ты – Эти…

– Ладно, Кузьмич, не кипятись, я тоже друзей терял, понимаю, но и ты меня понять должен, смотри, что произошло, – сопровождающий кивнул куда-то вперёд.

Николай Кузьмич невольно последовал за его взглядом.

В первый момент он ничего не увидел.

Несколько редких деревьев маленького сквера, оказавшихся перед ним, рассеяли его внимание, но приглядевшись…

– Этого не может быть, – прошептал он.

Но оно было.

За сквером просматривалась рваная кромка зелёного газона, а сразу за ней – чернота провала. Дальше, метрах в пятистах провал заканчивался, но на границе провала сразу два пятиэтажных дома – целых, и от этого картина выглядела ещё страшней, сползли одним краем за границу образовавшейся пропасти, а вторым, смотрели почти вертикально вверх.

Николай Кузьмич, сделал несколько шагов вперёд и почувствовал, как кто-то железной хваткой придержал его под локоть.

– К краю не стоит подходить, – сказал человек в камуфляже.

– Но я должен это увидеть.

– Ты видел достаточно, а под кромкой – пустоты. Провал постоянно расширяется. Дома – он кивнул через черноту – это уже номер двенадцать и одиннадцать, шестнадцатого уже нет.

– А люди?

– Их мы уже эвакуировали.

– Да, что это, вообще, такое…?

– Никто толком не знает – такого нигде и никогда раньше не было.

– А что на дне провала?

– А дна нет…

– ???

– Вернее, до дна никто не добрался. Смотришь – просто густая тьма, иногда, какой-то туман. Две группы спустились – пропали. Пробовали вертолёт – вообще, странно – спускался нормально, потом резко исчез звук от двигателя, через секунду оборвалась радиосвязь, а ещё через мгновение, он скрылся из виду. – Ни взрыва, ничего – просто исчез.

– И что делать?

– Для начала сходим в штаб – там нас ждут. Объяснишь командиру кто ты, что за бригада и зачем, была тобой отправлена. – Лично мне уже и так всё понятно, но в штабе задача другая. – Они ищут причину катастрофы или того, кто эту причину спровоцировал.

– Да…, тут чёрт ногу сломит…

– Согласен! Но руководству нужен виновный. – С ним, всё сразу станет выглядеть проще – будет с кого спросить – возможно, появятся пути решения проблемы.

– Ясно ….

– Ты же, Кузьмич, не виноват? – Не давал людям задание взрывчатку заложить или там, кислотой какой, бетонные трубы протравливать?

– Н-е-е-т… – бригада просто приехала для выяснения обстоятельств.

– Спрашиваю не из праздного любопытства – в штабе рассматривается и такая версия… – насчёт кислоты…. Про взрывчатку – это я от себя добавил. Взрыва никто не слышал, но учитывая эксперимент с вертолётом – яма, как-то гасит звуки и взрывчатка – возможна.

Николай Кузьмич промолчал.

– Ладно, пойдём дальше…, не бойся, выкрутимся…. Кстати, меня Дмитрием зовут.

– Николай.

– Да, знаю уже, – усмехнулся Дмитрий, – но всё равно приятно.

Он протянул Николаю руку и тот её крепко пожал.

– И прости меня – был неправ, – добавил Дмитрий.

– Ничего, мы все на нервах, – сказал Николай.

– Пойдём, познакомлю тебя с командиром.