Эллиот Гант - Чужое черту не продать

– Чего ты хотел добиться своим рассказом?

Алания глубоко вздохнул и пристально посмотрел на мальчика.

– Он убивал ни в чем неповинных людей. Ты дитя Сулатиллари. Чистое, непорочное создание. Тебя это не коробит?

– Он убивал людей, потому что Сулатиллари сделал так, что вырезать мне сердце на жертвенном алтаре оказалось хорошей идеей. Так что мне сложно на Берка злиться, – хмыкнул Малкут.

Клирик нахмурился, резко ткнув пальцев в темное пятно под ногами мальчика. В свете полной луны его Тень казалась невероятно густой, как будто даже плотной.

– Это принадлежало человеку, который никак не желал тебе зла. Онис убил его, не колеблясь ни минуты. А душа мужчины теперь никогда не упокоится и будет вечно метаться вдоль Последней Черты без возможности предстать перед Творцом. Понимаешь на что твой друг его обрек? – Алания стал явно терять терпение.

Эта новость если и поразила мальчика, то он не подал вида.

– Он убил себя, чтобы спуститься в Хода и заключить сделку с самой Смертью, только для того, чтобы выхватить твою душу у Сулатиллари, к которому ты имеешь право примкнуть по праву рождения, если не справишься со своей Силой. Это не забота о тебе, а лишь попытка насолить извечному врагу. Мне кажется, ты слишком плохо знаешь своего так называемого друга!

Малкут резко дернул плечами, подаваясь к клирику, которому едва доставал макушкой до плеча, но каким -то образом умудрился посмотреть на него свысока.

– Слушай, – переходя с уважительного и отчужденного «вы» на резкое и совсем не дружелюбное «ты», – если я правильно тебя понял, мой так называемый друг потратил одну из своих жизней только для того, чтобы поиметь призрачную возможность спасти меня от смерти и не навязывать мне сомнительную судьбу отхода за Последнюю Черту в тринадцатилетнем возрасте. Примкнуть к Сулатиллари? Тому самому, что не спас мою мать при родах, и тому самому, что позволил Знахарю почти убить меня? Спасибо, не хочется. Берк рисковал не только никогда не вернутся из подземных туннелей, но и сойти с ума, просто свернув не на ту тропку. Кроме того, едва не погиб, защищая меня во Дворце. Так что, если я ничего не упустил, мне кажется я знаю о своем друге достаточно!

Алания открыл рот, чтобы что -то возразить, затем захлопнул, его тонкие губы сжались в одну линию и он, крутанувшись на каблуках, пошел к лагерю резкими, размашистыми шагами.

Малкут хмурясь провожал его взглядом, чувствуя, как бешено лупится о ребра сердце.

Вдруг Алания замер, слегка сгорбился, словно собирался сделать что -то чего делать не хотел, а затем обернулся.

– Ты – дитя Сулатиллари, как бы ты ни судил его, и мой долг защищать тебя и всячески помогать, – хрипло гаркнул он, -только поэтому я скажу. Твой бес умирает. Он плескал своей силой направо и налево, убивая дворцовую стражу без жалости и раздумий, и его духовная оболочка треснула. Теперь сила будет сочится из него до тех пор, пока полностью не иссякнет. И как только это случится, он умрет. Если вы решили бежать за Разлом, имей в виду – он до него не дотянет и, если мои предположения верны, на этот раз из Крысиных Ходов он не вернется.

Клирик ушел, не дожидаясь ответа Малкута, а может просто не желая его слушать.

Плечи мальчика печально опустились, и он глубоко вздохнул.

– Может выйдешь уже, – тихо проговорил он.

За гладким боком валуна каю что -то негромко шаркнуло и показался бес.

– Когда собирался мне сказать? – спросил мальчик, глядя в черные глаза друга.

– Что конкретно? – невинно уточнил Берк.

– Все. В частности, что умираешь.

Бес задумчиво пожевал губами и смущенно почесал затылок.

– Не собирался вообще, – он привалился к гладкому боку валуна, – не думал, что это имеет значение. Апостата ошибается. Я дотяну до Разлома и даже дальше. Если повезет.

– Ну ты и кретин, – произнес Малкут, закусив губу.

Берк только дернул хвостом, и мальчик едва заметно улыбнулся, увидев в бесе своего прежнего друга.

– С днем рождения, кстати, – вдруг задумчиво бросил тот и что -то протянул Малкуту.

События последних дней начисто вытеснили из головы ставшее таким малозначимым событие и бывший наследник опешил.

– Ну же, она не кусается, – усмехнулся бес.

Малкут забрал с ладони друга простенький грубо дубленный шнурок и прикрепленную к нему подвеску, сделанную из мутно- белого камня и изображающее крыло Дракона.

– Я не знаю даже, что сказать, – шепнул Малкут.

– Теперь ты как за пазухой у Сулатиллари, – довольно проговорил бес, а друг его нахмурился.

– Сомнительное место… пока то, что делает Творец с моей жизнью мне не очень нравится…

Бес посмотрел на Малкута с сомнением, но не стал ничего возражать:

– Идем спать, под солнцем лучше думается.

Малкут, однако, неуютно поежился и покачал головой, все еще глядя на свой подарок.

– Я приду позже, я хочу… хочу побыть один, – не дожидаясь возмущения беса он пошел прочь – еще дальше от лагеря. А Берк, раздраженно дернув хвостом, растворился в ночи.

Летние месяцы не баловали темными временем суток. На горизонте уже залегла тонкая светлая линия. А луна, поменяв расцветку с беловато- красной на бледно голубую, наполовину спряталась за горизонт. Малкут подобрал под себя ноги и сел на остывшую землю. Еще неделя минет и ночи тут станут совсем холодными, а днем воздух будет раскаляться до треска. Месяц рыжего пламени был знаменит крайностями своих температур и расцветающей по пути Торгового союза кроваво-красной астильбой.

Мальчик положил крыло перед собой, бесформенная клякса его Тени под ногами стала еще чернее, как разлитый по мостовой битум.

– Ну и что прикажешь теперь делать, – спросил он, чувствуя безграничную тоску.

Темнота, конечно, не ответила, но вдруг дрогнув пошла рябью и оторвалась от земли, сложившись в силуэт высокого, аляповато тонкорукого и тонконого, слегка ссутулившегося человека, с овальной головой. Малкут хотел заверещать, но у него просто не осталось сил, поэтому он только шатнулся в сторону, уставившись на происходящее во все глаза. Тень тем временем протянула ему черную маслянистую руку и легким движение закрепила узелком поднятую с земли подвеску. Поднявшись на ноги, мальчик осторожно пожал протянутую ему затем ладонь. На вытянутой голове тени появилось очертание аккуратного цилиндра, и она учтиво сняла его с головы и слегка поклонилась.

– Очень приятно, – заикаясь пролепетал мальчик.

Тень двигался плавно, перетекая с места на место. Теряя форму и приобретая ее снова. Он приобнял мальчика за плечи и тот с удивлением почувствовал, какая тьма мягкая, горячая и совершенно материальная на ощупь.

Тень легонько повернул мальчика лицом на восток, но немного севернее того места, где расположился лагерь. Малкут не успел и моргнуть, как она перетекла к левому плечу и указала длинной рукой с тонкими паучьими пальцам куда -то вдаль.