Тамара Гайдамащук - Превратности судьбы – 2

– Ну, не потеряли же. – Алекс медленно протягивал ей несколько купюр, увидев

которые администратор заговорила чуть приветливее.

– Я прогнала Луизу из отеля, сестры её уже к этому времени не было,

сбежала она. Я так нервничала, что эта кража дурным образом отразится на

репутации отеля, но, как говорится, бог миловал. Ведь кольцо, которое они

украли ничего из себя не представляло, оно было лишь копией драгоценного

кольца, потом владелец, вернее, владелица вообще забрала своё заявление

из полиции и полицейские закрыли дело. Но где эти две сестрицы, увы, не

знаю. Правда, не знаю и не хочу знать. Их обеих очень любила моя мать,

она была директором приюта, в котором они выросли, но лично мне они обе

не нравились. Простите, но ничем не могу вам помочь. Новые постояльцы уже

идут, я должна работать. Всего вам доброго и успехов в поиске.

Алексу ничего другого не оставалось, как покинуть отель. Он понятия не имел,

где искать Луизу. Брёл по улицам в слабой надежде увидеть её, но – увы,

Луиза ему не встретилась. Огорчённый, расстроенный и сильно рассерженный

на самого себя, что не сдержался тогда и выгнал любимую жену из дома, да

ещё и заблокировал её карточку, Алекс забрёл в бар и остался в нём

до самого его закрытия.

***

Ровно без опоздания монахини собрались в молельне на большую молитву.

Ещё не все знали, что Луиза вернулась и когда она встретилась с сестрой

Апрелией, то успокоить монахиню было трудно, так она обрадовалась

Луизе, ведь Луиза была её единственной подругой, единственным

человеком, кого она искренне полюбила.

– Луиза, дорогая моя, родная моя, как же я счастлива, что мы теперь будем

вместе. Ведь ты больше не покинешь монастырь?

– Даже, если бы и хотела, то идти мне некуда, ведь теперь не только я здесь

но и моя сестра, я уверена, что и с ней ты тоже найдёшь общий язык и

подружишься.

Луиза и Элиза были настольеко похожи, что все их постоянно путали. Мать

Эрминия распорядилась сделать какой-нибудь опознавательный знак на их

одежде, чтобы легче было бы их различать. И с того дня на белом

воротничке Луизы был пришит небольшой лоскуток синего цвета, благодаря

которому сестёр можно было различить.

Потянулись унылые и тоскливые дни, ничего не скрашивало пребывания

сестёр в монастыре. Уже скоро должен был состояться постриг обеих. Луиза

ждала это событие с ужасом, зная, что потом навсегда уже закроются

перед ней двери монастыря, Элиза ждала пострига с безразличием, ей было

абсолютно всё равно, где жить.. Единственный кто радовался тому, что Луиза

вскоре станет монахиней – это была сестра Апрелия. Каждую свободную минутку

она старалась проводить в келье Луизы, но найти общего языка с Элизой,

сестре Апрелии не удавалось.

Идя как-то к Луизе и, проходя мимо молельни, сестра Апрелия услышала

приглушенный разговор. Один голос она узнала, это была мать Эрминия, но

вот с кем она говорила, понять сестре Апрелии не удавалось, собеседник

настоятельницы говорил приглушенно и шепотом. Монахине стало очень

интересно кто он, этот собеседник и осторожно, чтобы не нашуметь,

заглянула в молельню. Рядом с матерью Эрминией стояла монахиня, на

которой был надет плащ с капюшоном, но капюшон больше напоминал

мешок, надетый на голову, лицо полностью закрыто и лишь два круглых

отверстия были прорезаны для глаз.

– Мне нужны две. – Шептала монахиня. – И желательно из новых.

– Когда?

– Я сообщу.

– Хорошо. У меня как раз есть две новые.

– Мне пора.

Сестра Апрелия быстро отбежала от двери, чтобы не попасться на глаза

матери Эрминии и таинственной монахине. Она буквально распласталась на

стене и стояла не дыша, к её счастью, мать Эрмини и монахиня прошли

другой стороной коридора и сестра Апрелия осталась незамеченной, подождав

ещё несколько минут, она быстро прошла в свою келью, позабыв, что шла к

Луизе. Увиденное и услышанное очень напугало её. Обсудить это она

могла лишь только с Луизой, но сейчас даже и говорить у неё не было сил.

Сестра Апрелия торопливо прошла в свою комнату. Она даже себе не могла

объяснить, что её так напугало. -«Ну, говорила мать настоятельница с кем-то, ну

и что?…да мало ли о чём и с кем может говорить она». – Успокаивала себя

Апрелия, но почему-то непонятное чувство тревоги не покидало её. -«Что две

понадобились этой незнакомке?» – Она ничего не могла понять, но чуть

успокоившись решила всё же наведаться к Луизе и поделиться с ней

услышанным, а уже после заняться своими обязанностями по монастырю.

Луизе и Элизе тоже были даны поручения, все монахини выполняли

каждодневные работы – уборка, стирка, шитьё, были даже комнаты для обучения

грамоте. Свободного времени у них было мало, ведь ещё и несколько раз в

день им приходилось молиться. Но, несмотря на загруженность, всё же

монахиням удавалось выкроить несколько минут в течении дня, чтобы просто

пообщаться друг с другом.

Элиза стала очень замкнутой, до того замкнутой, что даже родная сестра её

не узнавала, разговорить Элизу не получалось. На все попытки Луизы вовлечь

сестру в беседу, Элиза отвечала односложно или просто кивком. Казалось,

что Элизу уже ничего в жизни больше не интересовало, она, словно робот,

однообразно проживала каждый день и не интересовало её и не радовало.

Но Луиза не оставляла попыток вернуть сестре интерес к жизни, хоть и

понимала, что в стенах монастыря сделать это очень трудно, однако, не

теряла надежды.

Чуть успокоившись, сестра Апрелия прошла к сёстрам, но Луизы не было, в

келье находилась только Элиза, а с ней у Апрелии дружба не

складывалась. Она очень хорошо понимала Элизу, сама ведь не из

разговорчивых была и потому не настаивала на общениях с ней. Сестра

Апрелия была уверена, что замкнутость Элизы имеет конкретную причину, но

расспросами не приставала, помня себя.

– Ты не знаешь, когда вернётся Луиза? – Спросила Апрелия, но Элиза лишь

молча покачала головой. Оставаться больше в келье монахиня не видела

смысла и отправилась в прачечную, сегодня была её очередь стирать для всех.

Лишь только во время большой молитвы Апрелии удалось шепнуть Луизе —

мне надо с тобой поговорить, не иди сразу к себе. – После молитвы, покинув

молельню, Апрелия быстро заговорила с Луизой.

– Я не знаю, может, зря так нервничаю, но почему-то мне неспокойно. Уж очень

какая-то странная была эта женщина, что разговаривала с матерью Эрминией,

и вот ещё, что мне показалось странным… мать Эрминия всегда в разговоре с

нами такая властная, строгая… а перед этой женщиной заметно пасовала,