Одиссей Мустопулос - Диоскурия-Διοσκουριάς

Обычно по утрам Фомин исчезал, а Некрасов шарахался по дому, не зная чем себя занять, или-же сидел возле окна пялясь на забор и калитку, дожидаясь хозяина. На следущее утро после загула с бабами, Пашка проснулся не шесть, как в зоне, а в десять часов утра. На улице была прекрасная июльская погода. Впервые за столько лет, Некрасов почувствовал, что выспался от всей души, как когда – то в раннем детстве. В спальной комнате, возле кровати на которой спал наш герой, стоял старый комод, на котором тикали настольные часы, дошедшие сюда, наверное с неповских времён. Над часами на стене висели в рамках семейные фотографии Фоминых, и почётные грамоты выданные главе семейства в соцсоревнованиях. Проснувшись Пашка ещё долго нежился в постели, и не хотел вставаь. – Какой кайф!, – сказал он сам себе. – Ни подъёма тебе, ни ментов, а там в зоне одни только замусоленые рожи и невыносимая вонь в бараках. – А баланда, – будь она проклята. А Фома, – какой классный парень!. Смотри как встретил меня. Никакой игры и фальши в его поведении я не заметил. Он теперь мне, за место брата родного, – так приблизительно сформулировал Пашка свои отношения с Фомой, и спрыгув с кровати поплёлся в туалет приводить себя в порядок. Заглянув после сартира на кухню он обнаружил на столе странную записку. – Иван я закончу к три часа дня, а потом поеду на барахолку за шмотками. Вернусь к пяти. Почисть под столом картошку. Придёт Ольа. Хочу щи из щавеля, что растёт в огороде. – Ну Фома артист, – рассмеялся Некрасов. Как это можно под столом чистить картошку, и в каждом слове допустил по две ошибки.

Через несколко дней всё было готово к отъезду. Приготовление у друзей прошли на самом высоком уровне. Смирнову поменяли весь гардероб, вплоть до галстука, и теперь наш герой выглядел вполне современным парнем. – Слушай Иван, – заявил ему Фома придя домой накануне отъезда. – Сегодня купил на вокзале билеты до Москвы. Уезжаем через два дня. Подумал я подумал и решил всё – таки воспользоваться отработаным маршрутом. Моква, а потом Пирер. Хотел я с тобой ближе к зиме поехать в Ташкент или в Ростов. Там в этих городах у меня тоже кенты живут. Встретят, как пологается. Раньше и Прибалтика была, но сейчас там нездоровый политический климат. Эти викинги издревле не любили русских, а сейчас и подавно. Ты видел Смирнов, что вчера по телевизору показывали. На Кавказе бушует самая настоящая война, а в Армении хачики, что – то никак не поделять с азергутами. Намутил Мишка Горбатый. Союз фактически распался, а вчерашние коммуняки за власть готовы перегрызть любому горло. Нам с тобой Смирнов наплевать на эти страсти в стране, – добавил Фомин к сказаному. – Нам воевать нескем, и делить нечего. При любом государстве, и при любых правителях воровская масть всегда вне закона, и это никому не переделать. Некрасову на миг вспомнилась зона и Сан -Саныч со свим бульдозером, но туда обратно в тайгу ему очень не хотелось.

Провожала их Ольга, не по годам свим деловая, и четовски привлекательная. Они днём сели в такси, поъехавшее прямо к воротам дома, и проехав весь Свердловск на какой – то почтовой станции сели в поезд, уходящий в столицу. Прощаясь Ольга расплакалась, и поцеловала Фому в шёчку, а заодно этой чести удостоился и Некрасов. – Смотри Смирнов, как Ольга нас будто на фронт провожает. Запрыгивай в вагон. Здесь поезд стоит всего лишь две минуты. На душе у Некрасова было муторно и страшно не хотелось уезжать. Расставаясь с Ольгой, он сравнивал себя с настоящим балбесом, что тогда на кухне, когда готовили щи из щавеля, не сказал этой девочке самое главное, что нравится она ему, и прочие хорошие слова. – Может она и сама догадывается, что я питаю к ней серьёзные чувства, – успокоил он себя. – Разве я смог – бы позволить лишнее в доме у Фомы, тем более Ольге, всего лищь пятнадцать лет. Поживём, а там дальше видно будет. Всё – таки в Свердловске у Фомина мне было хорошо и спокойно.

Очутившись в вагоне поезда, друзья без помех прошли в своё купе, и слегка осмотрелись. Некрасов не сразу сообразил, что места у них с повышеной долей комфорта, и что называется это удовольствие «С. В.» – Послушай Фома, и дорого -ли стоят такие места в поезде?, – поинтересовался он у друга. – Да, ерунда послышалось в ответ. – Просто в кассе, когда покупал билеты, мне сказали, что других мест нет. Хотите берите эти. Дуранули, чтобы железной дороге была выручка, да и разница тут всего лишь на червонец. С другой стороны очень даже хорошо, что прокатимся без постороних в купе. Устраивайся Смирнов поудобнее. Времени у нас для сна, и разговоров будет валом. Фомин вытащил из чемодана свежие газеты, и несколко пёстрых журналов. Полистал их выискивая картинки, а потом не выдержал и сказал. – Почитаем как – нибудь на досуге. В дороге надо просвещаться и пиво глотать. Молодец Ольга, что положила харчей нам в чемодан, а я думаю, почему он такой тяжёлый. Да и в сумке, что мы затащили в вагон должен быть хлеб, и жигулёвское пиво. Короче мы с тобой Смирнов, упакованы до самой столицы. Не успели друзья разобраться со своими съестными припасами, как в дверях их купе нарисовалась молоденкая блондинка в униформе. – Добрый день молодые люди!, сказала она, улыбнувшись им до ушей. – Прошу ваши билеты. – Пожалуйста мадмазель, – произнёс Фома, приблизившись к ней, как можно поближе. – Вам заносить чай, – снова заговорила она, и заиграла чешуёй. – Да можно и чай тоже, – поехал Фомин, сверля её глазами. – Чай между прочим является божественным напитком, продолжал Фома. – Его тонизирующие свойства благоприятно действуют на организм человека и..– Ну тогда гони пятёрку господин мой хороший!, – грубо перебила она ухажора, вытянув вперёд свою пухленькую ручку. Взяв деньги проводница удалилась прочь. – Ты всё видел и слышал Смирнов?. Ну и как она тебе?. Видел, как блондинка задёргалась и сорвалась с крючка, – никак не унимался Фомин. Вобще в поездах я тебе скажу Иван, бабы работают ушлые и них за бесплатно ничего не возмёшь. Здесь роль играют только филки. Мы ещё поглядим кто кого обскачет, а пока поедим и пивка попьём. После еды и пиво Некрасова потянуло на сон. Глаза у него помутнели и стали слипаться, как у ребёнка. Фома приоткрыл форточку в купе и задымел сигаретой. – Ты что Смирнов уже спать собрался или пиво дало по мозгам?, спросил он его. – Рано спать, а ночью, что собираешься делать. Лучше давай поговорим землячок о вещах более возвышеных. Всё то что я буду тебе говорить имеет непосредственное отношение, к нашей с тобой работе. Поэтому Смирнов ты должен внимательно меня слушать мотать на ус. Для начала мы попробуем работать в паре. Ты будешь подставлять мне клиентов и прикрывать в давке, когда надо. Второе правило, – забирать у меня по необходимости покупки, тоесть, говоря нашим языком, – уносить пропуль. Очень важная в нашем воровском деле деталь, – это маяки. Без маяков в переполненом людьми автобусе трудно воровать. В процесе совметной работы напарники должны понимать дру друга без слов, как в немом кино, используя маяки и жесты, когда как придёться. Чтобы украсть кошелёк необходимо знать многие вещи о существании, которых простой человек и понятия не имеет. Поэтому я заранее хочу тебе кое – что показать и разжевать. Москва – это большой базар, где на каждом углу толпа и давка. Воровать в магазинах и в метро очень сложно, по той простой причине, что легавых там больше, чем лохов. Мур в этом деле съел не одного слона. Иногда в редких случаях можно рискануть, когда ты уже плотно сидишь у клиента на хвосте, и знаешь, что в кармане у него находится неплохая сумма. Надо всегда искать своего лоха, пока не возникнет благоприятный момент для кражи. По ходу пьесы я научу тебя выбивать лопатники у встречных граждан и работать лезвием бритвы. Работа лезвием, – это целое искусство. В России насоящих профессионалов остались еденицы, и помнится мне, пока покойный дядя Коля не мало нервов ухлопал, пока я не освоил его уроки. Работа писака аккуратная и по – своему интересная. В Москве для начала будешь наблюдать со стороны, как я ворую, и по – возможности помогать и оберегать от запалов. С этой минуты ты Смирнов на правах напарника, и доля твоя будет равная по всем правилам. Фомин на секунду умолк, разглядывая пустые пивные бутылки у окна на столике. Потом он перевёл свой взгляд на Пашку и жалобно произнёс. – Что – то в горле пересохло Смирнов. Наверное это от одинокого моего голоса в эфире. Надо промочить голосовые связки пивом. Посмотри там в сумке братан. Опустошив очередную бутылку пиво он снова с полуоборота перешёл на второе дыхание, и продолжил прерваное занятие. Все уроки учителя в купе поезда сводились к одной теме, и имели определённую направленность, связанную с просвещением Некрасова. – Это теория, – говорил ему Фомин. – Ты у меня теперь Смирнов, – слушатель Высшей академии. Без теории практика даст пробуксовку. В недалёком будущем тебя ждёт дипломная работа. Иногда Фома сам объявлял перерыв, и наступало временное затишье. Некрасов в такие минуты сидел у окна, и пялил глаза на пролетающие мимо него однообразные пейзажи русской земли. Раскачивая в такт стука вагоных колёс свою нелёгкую думу. – Вот жизнь, – сетовал он на свою судьбу. – Угораздило меня тогда на долянке нажраься свиньёй. Гляди, как всё обернулось. Прав был Сан – Саныч, говоря о судьбе человека. Стелятся мне дороги неведомые, и куда они приведут меня одному чёрту известно. Всюду раскинута паутина. Стоило мне шагнуть, и вот уже связан по ногам. Может это и к лучшему, ведь на жизненом пути человека нет никаких указателей. Кто нами руководит, и как его зовут??