Одиссей Мустопулос - Диоскурия-Διοσκουριάς

Прильну к устам её прклятым
и горький яд безумно пью.
Так неужели не понятно
что я вас искрено люблю.
* * *

День я ждал прошёл другой
не дождатся мне ответа.
Друг желаный дорогой
ты прости поэта.

Что тебе сказать сегодня
милый свет Татьяна.
может заповедь господня
нам казалась тайной.

Возлюби и будь подвластна
всем желаниям мужчины.
Драгоценной стань прекрасной
самой яркой из жемчужин.

В этом мире полупьяном
всё дозволено богами.
Так что милая Татьяна
обменяйся адресами.
* * *

Твоё мочание
сведёт меня с ума.
Невнятное мычание
какие глаза печальные.
Зачем молчишь кума.

И ласкою горячей
согрел её уста.
Она тихонько плачет
и требут полста.
* * *

Всей пламеной душой
излить желаю чувства.
Сказать хочу ещё
что мне милей искусства.

Ваш нежный взгляд
и ослепительные очи.
Ещё хочу сказать
что я люблю вас очень.

Кто ваш поэт
и божий кто дебил..
ведь я на склоне лет
впервые страстно полюбил.
* * *

Общее свидание в тюрме.
Глаз твоих вееры
постояно теряю.
Ты уже поверила
что стёкла протираю.

И дышу теплом
и руками трогаю.
За таким стеклом
станешь недотрогою.
* * *

Какой густой лес
и промеж ветвей пушистых.
Едва пробивается свет
а вохдух божествено чистый.

И мысли хладит ветерок
роняя на землю куплеты.
вокруг никово одинок
лищь видом твоим отогретый.
* * *.

Раньше вся земля
казалась мне сущим раем.
Но пришла ко мне зима
в середине мая.

Яблонь белый дым
разметало вьюгой.
Стал совсем седым
и реву белугой.
* * *

После стольких бессонных ночей
забился я в дремотном сне.
Привиделось мне Чёрное море
прислышался шум морской воды.

Ласкало слух волны плесканье
и затаив в груди дыханье
ловил чарующий мотив.
Хотелось петь и славить бога
что жизнь поэту подарил.
* * *

В памяти далёким эхом
перекликаются женские имена.
Упивался я тогда успехом
что постыли нынче времена.

Всё ушло кануло в бездну
и тоска уже который год.
Преподносит пакости любезно
и к земле сырой нещадно гнёт.
* * *

Болен я неизлечимо болен
и жизнь мне тягостна теперь.
Давным давно ещё в неволе
я был затравленый как зверь.

В душе моей погасло пламя
и опостылел белый свет.
Годами я дружил с волками
и видел очень близко смерть.
* * *

Потерял я на время покой
после нашей нежданной встречи.
На твои мне желаные плечи
и на руки смотрел с тоской.

Дорогая моя пропажа
чем наполнить бокал пустой.
Азиатские пейзажи
от любви моей холостой.
* * *

Горбачёвщина.
Артист умирает на сцене
и жалобно мне говорит.
Сваляться разок бы на сене
борща бы разочек сварить.

Люблю я деревню за это
а город одна суета.
Вот помню в прошедшее лето
созвала на отдых сестра.

Приехал а там загляденье
а воздух какой благодать.
Обеды одно объеденье
а здесь уж привык голодать.

На что мне паршивые лавры
когда подтянул я живот.
И бьют монотоно литавры
Кто скажет зачем он живёт.
* * *

Уже которые сутки
гложет меня тоска.
И дым столбом от самокрутки
висит пониже потолка.

В соседней комнате
спокойно спит моя семья.
Я тоской порядком тронутый
давно сошёл с ума.
* * *

В столице всё тихо и спокойно
а мне до утра не уснуть.
Полуживой лежу почти покойник
ходячий словом труп.

Всё в этом мире тленно
и мой черёд настал.
Неуж то жил и вдохвновено
по числам жизнь свою листал.

Теперь конец такой печальный
что просто оторопь берёт.
Блгодарю тебя начальник
ух ты паразит проклятый.
* * *

Дрейфующий сейнер
и полярные ночи.
Неужели Север
лучше Сочи.

Снова гроши
и тоска монет.
А парням хорошим
счастья вроде нет.
* * *

Показался экран
и вот дальные страны.
Где страстей океан
описанием страный.

Где морская волна
оголила прибрежность.
И любовью полна
лиры чистая нежность.
* * *

Поминки.
С утра бабка Меланья
замесила тесто.
Пироги пошли румяные
словно девицы невесты.

Вечерком собрались гости
и уселись за столом.
Бригадир колхозный Костя
и районный агроном.

И конечно дядя Федя
заунывный гармонист.
И поэт Мыкола Бедный
по призванью реалист.

Всё собранье было в сборе
и гулял чесной народ.
Под конец решили хором
скарулесить хоровод.

У печи стоит Меланья
и косится на порог.
Мужичок её недавно
съел отравленый пирог.
* * *

Горе мыкаю
и слыву горемыкой.
А в подземном царствии
чиркаю спичками
чтобы увидеть твои черты.

Ты ли родилась
для счастья семейного.
Ты ли любовь
иль мученье моё.
В царствии подземном
черти нафыркали
и отобрали моё
золотое кольцо.
* * *.

Анна милая Анна
что нам день грядущий.
Излиянье чувств из раны
вот весь смысл идущий.

Что мне день изгнанья
или радость жизни.
Кто судьбу мою изгладит
раны тяжкие залижет.
* * *

О старый Гомер
уже ли покорил я высь.
Признаниям моим поверь
и из веков ко мне явись.

Сыграй пленительный Орфей
мне что нибудь из прошлого.
И ты сомнительный Морфей
из усыпительницы пошлого.
* * *

Я один из тех
кто штурмом брал Берлин.
И даже рассписался на Рейстаге.
ведь был тогда успех
значительный один.
Победа!, и не просто на бумаге.

Считаю что полвека
господствовал российский лапоть.
И всем нам припиваючи жилось.
Двусмыслена была опека
поболее себе оттяпать.
И мне однажды тоже довелось.

С войны поковником
ушёл в отстсвку.
И поселился барином в Ростове на Дону.
Было спокойненько
в полковничей папахе.
На всём готовом и с доставкой на дому.

Бывало в празники
накинешь китель.
Огнём пылают ордена.
А я проказник
до всего любитель
Особливо до белого вина.

Швырял нелево
и швырял направо.
И многих хлопцев пережил.
Со мною рядом
воцарилась слава
и я ей предано служил.

Но вот в России перемены
и покатилась манька кувырком.
Куда девался пыл мой вдохновенный
и незабвенный наш Обком.