Виктория Хорошилова - Бессмертие. Проверка на прочность. Книга 1

– Ну что Ники ты скажешь, где храм?

– Нет.

– Даже в обмен на его жизнь.

– Да, – сказал священник – она ни тебе, ни кому другому не скажет.

Кат взял священника за шею. Его рука изменилась, на ней появились когти.

– Последний раз спрашиваю, где храм бессмертия?

– Не знаю.

Кат разодрал священнику горло и бросил его к моим ногам. Я упала на колени и бережно взяла голову умирающего мужчины. Он смотрел на меня своими небесно-голубыми глазами.

– Простите меня отче.

Он положил руку мне на лоб и тихо сказал:

– Благословляю.

А потом умер. Он умер, а я заплакала, тихо без всхлипов. Тело унесли, а меня взял в охапку Генри. Помню только, как он обнял меня и прижал к себе, позволяя мне дальше плакать.

– Тише родня, его не вернуть.

– Ты понимаешь, что тебя может постигнуть такая же участь? – спрашиваю у него прямо.

Он улыбнулся и поцеловал меня. Слышу аплодисменты от его товарищей, и они же свистят.

– Генри я серьезно. Ему ни чего не стоит убить и тебя. А я не смогу ни чего сделать.

– Знаешь, только ради знакомства с тобой стоило оказать здесь и если нужно то и умереть.

Только покачала головой, а он обнял меня.

Следующую неделю мне не таскали в пыточную. Да, так я называю комнату для допросов. За то со мной стали общаться многие из заключенных и так мило все начинается. Но смысл всегда один и тот же что за храм, о котором у меня спрашивают. И обязательно просят рассказать о нем. Ведь они ни за что и ни кому не расскажут. Сначала старалась вежливо не отвечать. Когда попыталась послать лесом, меня попытались побить. Генри с друзьями заступились за меня. Так что я просто перестала реагировать на такие вопросы. А потом у некоторых просто поинтересовалась.

– Вам что жить надоело? Вас убьют за это, а перед этим либо мозг спалят, пытаясь достать из него наш разговор. А если ментально не смогут просканировать, то переломают все кости. А теперь подумайте оно вам надо? И не факт что когда вы все им расскажете, ваша сделка состоится. Вас скорей всего просто убьют за ненадобностью.

Для особо дотошных сказала, что храм в горах. Наплела про несуществующие приметы. Вскоре эти люди просто не вернулись. А меня забрали на допрос и задали снова те же вопросы, а когда получили те же ответы, снова избили и переломали много костей. Помню только, как еще в сознании закинули в общий зал на первом этаже.

Генри подбежал ко мне, у него глаза светились желтым. Он осторожно взял меня на руки и унес в камеру. Судя по тому, что шли не долго, это его. Помню, как он вытирал кровь мокрой тряпкой.

– Не волнуйся, скоро все срастется, – говорю едва слышно, зная что он меня услышит, а сил пока на более нет.

– Я не волнуюсь, я в бешенстве. Я уже готов порвать его на кусочки.

– И тебя самого потом убьют.

– Ники ты себя со стороны не видишь. Люди с такими травмами не живут.

– Я немного посплю, – расслабилась и провалилась в темноту без сновидений.

Утром проснулась, поняла, что лежу как бы, не на жесткой кушетке, а на чем-то живом и теплом. Открыв глаза увидела Генри.

– Ты бы могла не ворочаться, а то кое что мне травмируешь. Полежи еще немного, я поздно уснул.

Легла рядом, моя голова лежала у него на плече. Он бережно обнимал меня и сейчас уже просто поглаживал по плечу.

– Ты заставила меня понервничать малышка. Ты вчера отключилась, а я дурак подумал ты концы отдала. А потом смотрю ужасные синяки переломы, просто у меня на глазах исчезают. Пришлось дождаться пока они полностью пройдут. Только после этого смог лечь спать, и не боясь что травмирую тебя.

– Ты мог отнести меня в мою камеру.

– Не хочу оставлять тебя одну. За что он тебя так бьет? Оно того стоит?

– А ты бы хотел чтобы такие люди как кат жили вечно?

– Для начала он оборотень. И нет, я в своем уме и такого не хочу. А ты знаешь как жить вечно?

– То как они это понимают, не знаю. Знаю, что душа бессмертна, а тело смертно. Мне просто не понятно как я так быстро восстанавливаюсь.

– Может ты все же оборотень. Правда ты бы пахла по другому. А ты пахнешь человеком, такой вкусный запах.

Меня нежно поцеловали скользнув рукой по боку. Только сейчас поняла, что спала я без комбинезона. И на мне только белье.

– А где комбинезон?

– В прачечной, я тебе чистый взял и белье. Очень тебя хочу.

– Мм, – протянула я – ты понимаешь, что это может привести к деткам?

– И что в этом плохого? Это будет мой ребенок.

– Генри я не хочу, чтобы твой ребенок родился в тюрьме. Тем более мало вероятно, что ему дадут родиться с тем как меня бьют. А даже если он родиться он не будет знать своих родителей и попадет в детский дом.

– Он будет воспитываться моими родными.

Я едва сдерживала слезы.

– Родная не плачь.

– Я хочу сама воспитывать своих детей и точно не в тюрьме.

– Я тебя понял, достану для тебя капли. Тем более ребенка могут убить, попытавшись надавить на тебя.

– Ты понимаешь, что я его не могу защитить….

Генри обнял меня.

– Тихо родня, тихо. Наши дети родятся на воли. Меня освободят через 10 лет. Думаю тебя тоже скоро.

Я горько усмехнулась.

– Меня приговорили к 1000 годам заключения. И обжалование я смогу подать только через 150 лет.

Генри побледнел.

– Но люди столько не живут. Это по суди пожизненный приговор.

Я быстро встала стала одеваться. Генри поймал меня в объятья.

– Пусть я буду здесь только 10 лет, но эти года я хочу провести с тобой! Я убью за тебя любого и буду защищать от всех.

– Лучше научи меня быть сильной и самой защищаться. Потому что когда-то тебя освободят, а я останусь. Научи, меня, пожалуйста.

– Хорошо родная.

– Подъем! – довольный голос ката – Смотрю, голубки спали вместе. Что же ты не воспользовался моментом Генри, и не поимел ее, пока она спала.

Генри зарычал.

– Тихо, не злись, – попросила парня.

А сама быстро одела комбинезон. Меня взяли крепко за руку и потащили на первый этаж в пыточную.

На этот раз очнулась я не в камере, а в мед блоке. Странно однако. Повернув голову увидела мужчину в белом халате с короткой стрижкой. Когда он повернулся поняла, вампир.

– Почему я здесь?

– Я изучал твою регенерацию. Для человека это очень не типично, если не сказать больше – просто не возможно! Так как вампиров тут раньше не было, помощь от них я исключаю. Так что скажи как давно у тебя такое восстановление?

– Как избивать начали так и проявилось.

– Ясно. А раньше было?

– Нет. Раньше меня ни кто и не бил.

– У тебя в деле указано огнестрельное ранение в грудь. А у тебя даже шрама не осталось.

– Что вы от меня хотите? Я не знаю ни чего о регенерации и как она у меня появилась, а может и раньше была.

– Все можно выяснить очень легко. Ты дашь мне себя укусить и я все узнаю.