Сергей Кулябин - Хроники Эрилхейма

Сладкие объятия морфея были бесцеремонно разорваны звоном колокола.

Утро в монастыре начинается рано, лишь горизонт подсветит первый луч восходящего солнца.

Зевая во весь рот, Сигурд лениво поднялся с соломенного тюфяка. Немного взбодрился окунув голову в таз с холодной водой.

Утренняя прохлада осени окончательно разбудила Ворона. Со сторон сарая доносился шум возни и голос Авдона. Обойдя дормиторий, Сигурду открылась следующая картина: Архиепископ стоя на рулоне сена раздает указания, а несколько послушников набивают торбы и вьюки всевозможными походными принадлежностями.

Периодически глава аббатства сам проверял надежность закрепленных подпруг и предметы по списку.

– Доброе утро сын мой, – увидев Сигурда, поздоровался Авдон. – Как тебе спалось в нашем скромном доме?

– Спасибо святой отец, намного лучше, чем в камере или на улице, – вор пожал руку Авдона.

Архиепископ предложил легкий завтрак, пока завершались приготовления к отъезду.

Облокотившись на жерди загона для лошадей, вор со стариком перекусили вяленым мясом и запили холодной водой.

– Вот возьми и постарайся не потерять, – протянул Авдон свернутый лист пергамента с печатью аббатства. – Это твой пропуск во все владения Эрилхейма. С этим приказом ты официально являешься представителем церкви. Никто не имеет права чинить тебе какие-либо препятствия, за исключением меня и Хеммингура, разумеется. Помни, за этот сверток тебя легко убьют и глазом не моргнут.

Сигурд лишь ухмыльнулся на предостережение старика. Кому, как не ему знать, насколько опасно в этом мире владеть ценностями. Часто именно из-за подобных документов обрывалась жизнь какого-нибудь гонца или представителя богатой прослойки общества. Не редко в этом был замешан и сам Ворон. А теперь у него в руках «ключ» ко многим дверям, за которыми могут скрываться не малые богатства. Потому он прекрасно осознавал все вытекающие отсюда риски.

– Буду смотреть в оба, – подмигнул вор.

Авдон вздохнул и покачал головой. Ему чужды были те нахальные вызовы опасностям, и та беспечность с которой вор шел по жизни. Старик видя, что за всей этой бравадой лежит глубокая печаль, съедающая душу Сигурда.

– Почему ты стал вором, зачем пошел против закона?

Святой отец еще вчера хотел спросить Сигурда об этом, но решился только сейчас.

– А почему вы стали служителем Бога?

– Потому что я хотел сделать мир лучше.

– Ну и как, получилось?

Авдон немного растерялся:

– Не знаю, но я стараюсь. Столько людей нуждается в помощи: нищие, калеки, беспризорники. Двери церквей и храмов всегда открыты для них. Думаю, в какой-то мере все-таки получается.

– Сколько вас святой отец? Я имею в виду монахов и других священнослужителей, – Сигурд обвел рукой внутренний двор аббатства. – Несколько десятков? Сотня? А тех, кто нуждается в помощи – тысячи. И многие из них не дотянут и до полудня. Отвечая на ваш вопрос, скажу, что я не хотел быть одним из них. А стал я таким еще мальчишкой, которого даже на работу брать не хотели. А если и удавалось нанятся хотя бы помощником, платили столько что даже на пол лепешки не хватало. Поэтому я взял судьбу в свои руки и с тех пор своего не упускаю.

– Я так и думал. Хорошие люди не становятся преступниками по своей воле. И мне действительно хочется верить, что твоя жизнь изменится к лучшему.

Сигурд не ответил, лишь с удивлением посмотрел на Авдона. «С чего бы такая забота о моем будущем?»

– Дни теперь холодные, а ночи еще холоднее, – сменил тему святой отец. – Во вьюках для тебя приготовлена теплая одежда. Сухарей и вяленого мяса должно хватить на всю дорогу. Но на всякий случай, вот возьми, – Авдон протянул толстенный кошель. – Здесь девяносто два золотых, собирали всем аббатством.

Вор был искренне удивлен. Ни разу в жизни никто не предлагал ему денег по собственной воле.

– Спасибо святой отец, – в этот момент Сигурд почувствовал то, что называют ответственностью. – «Если этот старик, зная кто я, отдает последнее из монастыря, кем я буду если просто сбегу с этими деньгами и пропуском!?»

– Сигурд.

– Что?

– Я рассчитываю на тебя! Понимаешь? Весь мир рассчитывает. Просто они пока об этом не знают.

– Я не подведу, старик. Можешь не волноваться.

Сказав эти слова, вор вдруг почувствовал, что ввязывается в какую-то скверную историю.

– Ваше преосвященство, все готово, – сообщил молодой послушник Авдону.

– Ну, пора прощаться, – повернулся архиепископ к вору.

Все дальнейшее произошло как-то быстро. Подали коней, открыли главные ворота, всучили тяжелую торбу и через мгновение Сигурд был в седле.

– Подожди! – послышался голос архиепископа, когда конь вора подходил к воротам.

Сигурд обернулся. К нему спешил старец, а в руках у него кожаная перевязь длинной около метра.

– Чуть было не оставил тебя без главных помощников, – протянув сверток выпалил Авдон. – Чтобы достать их, понадобились все мои связи и влияние.

Ворон принял перевязь ощутив приятную тяжесть металла.

Развязав шнурок и развернув сверток, он не смог поверить своим глазам. В его руках лежали «близнецы», те самые кинжалы, которых он лишился в сокровищнице конунга.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся старик. – Это меньшее, что я могу сделать для нашей с тобой миссии.

– Еще раз спасибо, святой отец!

– Ладно, езжай уже. На следующем перекрестке тебя ждет один из наших послушников. Он будет твоим провожатым. Все, скачи, Хеммингур не любит ждать. А надвигающийся рагнарек вообще никого не спросит.

Последние слова никто не слышал, они смешались с шумом колокола созывающий монахов на утреннюю службу.

Солнце уже стояло высоко, когда два всадника оставили позади последний дом на границе Мирграда. Дальше путь Ворона и сопровождающего его послушника лежал через Великую равнину в Бинферг-последнее поселение людей на севере.

Великая равнина – это многокилометровый участок самой плодородной земли в Эрилхейме. Несмотря на всю привлекательность в освоении местных земель, многие участки все еще были дикими и опасными. Стоит свернуть с тракта и вероятность выбраться из леса резко уменьшается. Крупные хищники лишь малая часть проблем поджидающих неосторожных путников. Страшнее всего беглые преступники и банды, орудующие по всем прилегающим областям.

– Может познакомимся, нам ведь вместе предстоит ехать несколько дней? —предложил молодой послушник.

На вид парню было не больше двадцати лет. Рыжие космы беспорядочно расползлись по голове, а веснушки не сошедшие даже к середине осени, дополняли образ этакого простачка. Его серая ряса тем не менее была чиста. От повседневной работы рукава и полы были изрядно пошарпаны, но там, где материал прохудился, виднелась качественная заплатка.