Наталья Медведская - Пока стоит маятник

Химический кружок стал выходом из круга одиночества. Её одноклассники не интересовались химией, в лаборатории она могла быть сама собой. А главное, в кружке Алёну никто не звал Мышинской, считали девочкой с хорошей головой.

Мать с Алексеем Игоревичем собирались в театр, предложили Алёне отправиться вместе с ними. Она отказалась наотрез.

– Нет уж, лучше схожу в кино. Можно?

Марианна Авдеевна, зная о нелюбви дочери к театру, не помогли даже занятия в театральной студии, не стала настаивать.

– В кино. Можешь.

Алёна ушла с сеанса: разрекламированный по телевизору фильм про инопланетян оказался неинтересным и скучным. Подтаявшие за день сугробы, стали пологими и ноздреватыми, словно надкусанные куски сыра. Деревья, сбросившие снежный наряд, сиротливо качали голыми чёрными ветками. Лишь ели в парке могли похвастаться яркой зеленью хвои. Алёна побродила по дорожкам парка, подышала свежим воздухом, пахнущим наступающей весной, и отправилась домой. Она подошла к перекрёстку в тот момент, когда светофор загорелся зелёным. На дорогу ступила одновременно с женщиной и мальчиком лет пяти. Ребёнок вырвал ладошку из руки матери и побежал на другую сторону улицы. В этот момент из-за поворота вылетел автомобиль и с огромной скоростью помчался на мальчика. Алёна на секунду замерла, сердце заколотилось с бешеной скоростью, ладони и стопы ног стали горячими, будто их опустили в кипяток, голова же стала ясной и чистой. Она с удивлением увидела: колёса автомобиля едва крутятся, а сам он еле движется. Повернув голову, обнаружила замершую рядом с собой женщину, впереди зависшего в прыжке мальчика. На противоположной стороне улицы возле магазина застыли люди с открытыми в крике ртами. Алёна пришла в себя от потрясения и рванула к ребёнку, автомобиль хоть и медленно, но продолжал движение. Мальчик оказался тяжёлым, схватив в охапку, она потащила его к тротуару. Поставив ребёнка на дорожку, прижала к себе. Тотчас вернулись звуки. Только сейчас она осознала, что всё происходило в полной тишине. В уши ударили крики людей, вопли перепуганной матери, и рёв мотора машины, промчавшейся мимо.

– Игорёк! Ты зачем так сделал, зачем побежал через дорогу? – закричала женщина, подбегая. Она принялась судорожно ощупывать мальчика. Глянула на Алёну. – Как? Не понимаю, как вы его успели схватить?

Алёна бросила взгляд на людей у магазина. У всех были удивленные, недоумевающие лица. Пожала плечами.

– Сама не знаю. Наверно, быстро бегаю.

– Спасибо, девочка. Ты спасла его. Как тебя зовут?

Алёна испытывала не меньшее потрясение, чем зеваки прохожие.

– Неважно. Извините, я спешу. Удачи вам, – ей хотелось быстрее уйти и обдумать случившиеся.

– Девочка, погоди!

Но Алёна только ускорила шаг.

– Нет, вы видели. Эта пигалица стояла на той стороне дороги, а потом раз, и уже здесь на тротуаре. Как она так быстро добралась вместе с мальчишкой, – услышала она, проходя мимо мужчины.

«Сама не понимаю, – нервничала Алёна, почти переходя на бег. – Вот бы у Неркана спросить».

За ужином, съев тарелку макарон с сыром, не ощутила сытости. Сделала себе большой бутерброд, налила полную кружку горячего чая.

«Вот и обжорство началось», – хмыкнула Алёна, доедая последний кусочек хлеба. К ней возвращались силы, ещё немного ломило руки в плечах, будто она перетащила не маленького мальчика, а тяжёлый камень.

Ночью ей приснился странный сон.

Деревенская улица, заросшая травой, из неё, словно цыплята, выглядывают жёлтые головки одуванчиков. Маленькая девочка, года три не старше, идёт по тропинке, за ней вперевалочку один за другим топают пушистые гусята. Она останавливается, гусята окружают её, тянут крохотные шеи и начинают переговариваться.

– Отдохнули? Идём дальше на луг, – командирским тоном заявляет девочка, и тут же с умилением на личике проводит рукой по нежному пуху гусёнка, треплющего пряжку её туфельки. – Муся, туфли не съедобны, – объясняет она настойчивой птице.

Гусята, заслышав голос, начинают гулить громче. Девочка пресекает непослушание тем, что отправляется в путь по тропинке. Гусята вновь выстраиваются в линию. Эта странная процессия переходит дорогу и направляется к ровному, будто подстриженному лугу. Заслышав рокочущий звук мотора, девочка оборачивается и с ужасом замечает: Муся что-то клюет прямо посередине дороги. Девочка машет руками и кричит шофёру, пытаясь привлечь внимание к гусёнку. Водитель автобуса улыбается и машет ей в ответ. Бабушки, сидящие на лавочке, отвлекаются от беседы и смотрят, как девочка бежит к дороге и бросается прямо под колеса автобуса. Одна из старушек вскакивает, забывая про возраст, спешит к месту происшествия. Бледный водитель с перекошенным от страха лицом, вываливается из-за руля на ватных ногах и хватается за голову.

– Я не успел затормозить… она так быстро кинулась под автобус…. – бормочет он и садится без сил на обочину.

Старушка становится на четвереньки и заглядывает под автобус.

– Бабуля, что там ищешь? – раздаётся за её спиной детский голосок.

Пожилая женщина оборачивается – девочка жива-здорова стоит на траве и держит на руках гусёнка.

– Алёна, нельзя так делать! Ты могла погибнуть!

Девочка мотает белокурой головкой, улыбается, на её щеках появляются очаровательные ямочки.

– Нет, бабушка, автобус ехал так медленно, что я проползла между колёс.

– Всё равно нельзя так делать. Ты перепугала дядю Толю.

Девочка округлила глаза.

– Он же большой. Я кричала ему, а он не слышал и ехал прямо на Мусю.

Гусёнок клювиком щипал пальцы девочки, она фыркнула:

– Щекотно же.

Старушка подошла к водителю всё ещё находящемуся в прострации.

– Толя, она жива. С Алёной всё в порядке.

Мужчина поднял голову, непонимающе посмотрел на неё.

Бабушка громко позвала:

– Алёна, ну-ка иди сюда и проси прощения у дяди Толи.

Девочка робко выглянула из-за автобуса.

– Извините, я больше не буду ползать под вашим автобусом.

Водитель провёл руками по лицу, словно пытался убрать жуткое видение, вздохнул:

– Я чуть не умер от страха, думал, задавил тебя. Разве можно рисковать жизнью из-за утёнка.

– Муся – гусь, – уточнила девочка.

Старушка махнула рукой, мол, убирайся с глаз долой. Девочка побежала на луг к своему крошечному стаду.

– Прости её, Толя. Глупая ещё.

Он поднялся, ощутив дрожь в коленях, снова уселся.

– Но как она успела проскочить?

– Бывают чудеса, – буркнула бабушка. – Повезло.

Алёна проснулась. Сон чётко отпечатался в мозгу. Она никогда раньше не видела таких ярких, реалистичных снов. Ей до сих пор чудился запах травы и горячего пыльного асфальта. Девочку во сне тоже звали Алёной. Она так же спасла гусёнка, как она вчера мальчика. Может, сон – воспоминания из её детства. Алёна попыталась восстановить образ старушки из сна, лицо расплывалось, хорошо помнились лишь рыжие с сединой волосы и сердитые голубые глаза. Неужели ей приснилась бабушка, которую она совсем забыла. Мама никогда не хотела вспоминать о родных, поясняла: слишком больно рассказывать об их гибели. Как жаль, что у них никого нет. Она бы с радостью поехала к ней в гости летом. Алёна зевнула, потянулась. И почему детство не длится вечно. Внутри себя она ощущала отголоски сна: радость той маленькой девочки, любовь к бабушке и к миру.