Ольга Бурцева - Отбор. Мечтать о главном

Даша уже слышала сквозь открытое окно, как звенит резиновый мяч, ударяясь о нагретый асфальт. Она быстро засунула ноги в дешевые сандалики из кожзама, расправила на Маше белое в горошек платьице и, схватив сестру за руку, бегом спустилась со второго этажа по пахнущей сыростью лестнице.

Три девочки, среди которых была заводила и лучшая подруга Вика, радостно бросились к сестрам и начали предлагать, во что можно поиграть увеличившимся составом. Из-за огромного куста сирени неожиданно выскочил Лешка, хулиганистый мальчишка десяти лет, и с воплями вырвал из рук коренастой упитанной Вики мячик. Девчонки бросились вдогонку, Даше тоже не хотелось отставать, и она поволокла за собой Машу, которая радостно приняла эту игру.

Лешка выбежал со двора и помчался к стоянке на набережной Москвы-реки. Вика уже почти догнала его, когда мальчишка запульнул мяч между гаражей и с криком: «Какие же вы дурочки!» – убежал к реке.

– Тебя накажут за мячик? – с сочувствием спросила запыхавшаяся Даша, напрочь забыв про запрет выходить со двора.

– Ерунда, – отмахнулась кареглазая подружка, пытаясь собрать растрепавшиеся жиденькие волосы в хвост. – Девчонки, а вы когда-нибудь прыгали по крышам гаражей?! – хитро прищурилась Вика.

Подружки замотали головами, но озорной огонек в глазах заводилы взбудоражил детскую фантазию новыми острыми эмоциями.

Девчонки отыскали корягу, прислонили к первой металлической постройке и поочередно забрались на покатую облупившуюся крышу, затащив с собой и Машу. Даша хотела оставить ее внизу, но сестра раскапризничалась и пригрозила рассказать бабушке, если не примут в игру.

От местами проржавевших крыш шел невероятный жар, который обжигал ступни, стоять на месте оказалось тяжело, и девочки гуськом двинулись за ловко скачущей Викой. Перебираясь с гаража на гараж, подружки воображали себя принцессами, покорительницами огнедышащих вулканов, воюющих с грозными волшебниками. Время от времени девочки пригибались от стай налетавших драконов, ставили щиты-невидимки, а у Даши в руках был волшебный посох, которым она могла сразить любого врага наповал. Это было ее любимое оружие; девочка так живо представляла в руках длинную серебристую палку с большим сапфиром на конце, как будто видела ее в реальности.

Борясь с воображаемым магом и посылая в него темно-синий смертельный разряд, Даша отпустила ладошку Маши, потому что одной рукой никак не удавалось справиться с врагом, а подружкам очень была нужна помощь, раненая Вика уже почти теряла сознание…

Неожиданный крик вернул девочек к реальности, и Даша в ужасе бросилась к краю блестящей на ярком солнце новенькой крыши. Внизу, сжавшись в комочек, лежала Маша и жалобно стонала, голова ее неловко пристроилась на коротко стриженном кусте акации, а из ободранных коленей сочилась кровь.

Дальше все происходило, как в страшном сне. Даша, не помня себя, спрыгнула с гаража и подвернула ногу, но на пронзившую боль лодыжку не обратила внимания. Кто-то из девочек крикнул, что сейчас приведет бабу Тасю. Даша с Викой попытались поднять Машу, но та упорно отказывалась вставать, изо всех сил сопротивлялась и рыдала уже во весь голос. Вика кинулась срывать подорожники и прикладывать к разбитым коленкам младшей Громовой, пока Даша продолжала уговаривать ее подняться. Сколько продолжался этот кошмар, девочки уже и не помнили.

С истеричными причитаниями на стоянку вбежала высокая сухопарая баба Тася, тряся своим седым пучком, напоминающим антенну, а через пару минут, перекрывая гомон птиц, с резкими звуками сирены подъехала скорая…

Из больницы сестер забирала трясущаяся бабушка Лида, поддерживаемая под руку бабой Тасей, злобно сверкающей глазами в сторону Даши. К счастью, Маша ничего не сломала, но получила легкое сотрясение мозга и пробила левую барабанную перепонку. Восстановить полностью слух ей так и не удалось, младшая Громова на восемьдесят процентов оглохла на одно ухо на всю жизнь…

Бабушка не ругала Дашу, только тихонько плакала, сидя в маленькой кухне, и от этих молчаливых страданий девочке становилось еще тяжелее.

– Ты старшая, ты сильная, ты должна оберегать и защищать тех, кто рядом с тобой, – шептала бабушка, гладя темно-русую макушку старшей внучки, – ты не имеешь права на ошибку, от тебя так много зависит.

Даша тогда совсем не задумывалась над словами бабули, она понимала, что ее успокаивают, и пыталась сделать вид, что все поняла.

Но если пожилая Громова старшую внучку не осудила, то баба Тася быстро разнесла весть о случившемся по всем ближайшим дворам небольшого городка. В ее вариации Даша чуть ли не специально толкнула Машу с крыши, и теперь несчастная младшая сестричка навсегда оглохла. О том, что только на одно ухо, баба Тася забывала добавить, да и то, что при падении она не присутствовала и как все происходило на самом деле, не видела, тоже уже было неважно.

Несмотря на летние каникулы, бабушку и Дашу вызвали в школу. Лидия Ивановна оправдывала внучку, как могла, но ее все равно поставили на внутришкольный учет, предупредив, что еще один подобный проступок – и придется обратиться в детскую комнату милиции.

Бабушка понимала, что это пустые угрозы и просто профилактическая беседа, но объяснить восьмилетнему ребенку никак не могла. Дашу начали травить: все дворовые бабульки осуждающе смотрели на нее и шикали в спину, соседским девчонкам запретили с ней общаться, в школе с «провинившейся» никто не хотел садиться за одну парту даже после назидательной речи учительницы, которая убеждала класс, что ошибиться может каждый и нужно уметь прощать. И только своенравная Вика не предала подругу.

Всегда общительная и веселая Даша замкнулась, боясь постоянных осуждений, самым страшным ее кошмаром стало ошибиться и опять попасть в волну презрения. Каждую, даже самую маленькую неудачу, она воспринимала до боли в сердце. Неважно, тройка ли это за контрольную, по которой у всех одноклассников двойки, или отказ взять ее в команду на школьном, по сути, никому не нужном, празднике – любая мелочь заставляла Дашу сильно переживать. Именно тогда она решила, что непременно станет идеальной и будет делать все, что от нее зависит!

Но больше всего девочка волновалась за сестру. Из-за своей глухоты Маша не всегда правильно разбирала слова, от этого часто неправильно понимала говоривших, и ее речь наполнилась неверным произношением. Это естественно отразилось и на обучении, но учителя, зная печальную историю девочек, воспитываемых бабушкой, кое-как дотащили Машу до конца девятого класса, ни разу не оставив на второй год.

Маршрутка затормозила в Люберцах на ул. Ленина, и сестры Громовы, расплатившись, побежали к спортивно-образовательному центру, в котором их танцевальная школа арендовала очень приличный зал и отдельные раздевалки. Начинала свою деятельность «Double crewe» в Лыткарино, но со временем перебралась в районный город, там и детей больше и помещение лучше.