Дмитрий Кудрец - Кругосветное путешествие Кузи-Музи. Книга пятая

– Да тише ты! – прервала птица щебетание колибри. – Не так быстро.

– Как хочешь! – обиделась колибри и умолкла.

– Так, значит, ты издалека? – птица не без интереса разглядывала маленькую путешественницу.

– Издалека, – кивнула головой Кузя-Музя.

– И ты хочешь попасть домой?

– Хочу, – снова кивнула Кузя-Музя.

– И где твой дом?

– Если бы я знала! – Кузя-Музя печально вздохнула.

– Значит; ты не знаешь, где твой дом? – прохрипела птица.

– Не знаю, – Кузю-Музю выводили из себя эти бессмысленные расспросы.

– И что ты от меня хочешь?

– Она хочет узнать, как выйти из леса, – снова запищала колибри, беззаботно порхая то вокруг странной птицы, то вокруг Кузи-Музи. – Но она не знает дороги.

– Выйти из леса? – птица задумалась. – А зачем? Ведь здесь не так уж и плохо.

– Может быть вам здесь и не так уж и плохо, – недовольно проворчала Кузя-Музя, – а я хочу домой!

– Хорошо, – птица встрепенулась. – Я выведу тебя из леса.

– Спасибо! – недовольно пробурчала Кузя-Музя.

– Вот видишь, – колибри подлетела к путешественнице. – Я же говорила, что помогу тебе.

– Да, – согласилась Кузя-Музя. – Но только мне что-то не нравится твой знакомый.

– Не обращай на него внимания, – прощебетала колибри. – Это тукан. У него, правда, противный голос, но сам он хороший и добрый.

– А он не опасен? – Кузя-Музя подозрительно косилась на огромный клюв тукана.

– Ну что ты! Он совершенно не опасен. И питается он исключительно фруктами.

– Я бы тоже сейчас что-нибудь съела, – уныло проговорила Кузя-Музя. – Я ведь со вчерашнего дня ничего не ела. Здесь кругом нет ничего съедобного.

– Просто ты не умеешь искать, – заметил тукан. – Ты пробовала залезть на дерево?

– Нет, – покачала головой Кузя-Музя. – А зачем?

– Вот глупая! – усмехнулся тукан. – Все самое вкусное находится наверху.

– Но как я заберусь наверх? – Кузя-Музя недоуменно пожала плечами.

– Разве ты не умеешь летать? – удивился тукан. – Ты ведь сказала, что прилетела сюда

– Да, но я прилетела на самолете, – возразила Кузя-Музя, – а не на крыльях! У меня нет крыльев.

– Я вижу, – проворчал тукан. – И с кем только мне приходится иметь дело! Тукан взмахнул крыльями и скрылся в густой зелени деревьев.

– Куда это он? – удивилась Кузя-Музя.

– Не знаю, – колибри была удивлена не меньше своей спутницы.

– А ты говорила, что он хороший и добрый, – начала выговаривать птичку Кузя-Музя. – Улетел, и даже не попрощался.

– Это на него не похоже, – недоумевала колибри.

– Ну вот! – снова захныкала Кузя-Музя. – Мне снова придется возвращаться обратно! Я столько времени потеряла зря, а все из-за тебя!

– Так уж из-за меня? – не уступала птичка. – Ты сама согласилась, чтобы я тебе помогла.

– Но ты сама это предложила, – не унималась Кузя-Музя.

– О чем спор? – прервал ссору вернувшийся тукан.

– Так, ни о чем, – Кузя-Музя поспешила вытереть слезы.

– А я тебе принес поесть, – тукан положил перед Кузей-Музей ветку, усыпанную красными ягодами.

– Спасибо, – Кузя-Музя позабыла про обиды и с удовольствием стала уплетать спелые ягоды. Они чем-то напоминали чернику и при этом отдавали земляникой и еще чем-то незнакомым. Тукан с колибри терпеливо ждали, когда Кузя-Музя насытится.

– Ну как? – поинтересовался тукан, когда Кузя-Музя проглотила последнюю ягодку. – Понравилось?

– Очень, – Кузя-Музя вытерла рот. – Я таких ягод никогда еще не видела.

– Тут ты и не такое увидишь, – улыбнулся тукан. – Ну? Готова?

– Готова, – насытившись, Кузя-Музя была готова продолжить путь.

– Ну раз так, – запищала колибри, собираясь лететь обратно, – я вам больше не нужна. Всего хорошего!

– До свидания! – Кузя-Музя помахала вслед улетавшей птичке. – Спасибо за помощь!

Колибри что-то прощебетала в ответ, но ее голосок утонул в шелесте листьев.

Колибри улетела. Кузя-Музя осталась наедине с туканом.

– И что же мне с тобой делать? – раздумывал тукан, внимательно разглядывая свою спутницу. – Летать ты не умеешь. А на своих коротких ножках ты за мной не угонишься.

– Не угонюсь, – согласилась Кузя-Музя.

– Ну и как мне с тобой быть? – продолжал тукан.

– Не знаю, – растерянно пожала плечами Кузя-Музя.

– Вот и я не знаю, – прохрипел тукан. – Хотя… – Он еще раз придирчиво осмотрел свою спутницу с ног до головы. – Я смотрю, ты ростом маленькая.

– Ну и что из этого? – обиженно проговорила Кузя-Музя. Она не любила, когда ей делали замечания по поводу ее роста.

– А это как нельзя кстати, – тукан важно расхаживал вокруг. – Я бы мог перенести тебя в своем клюве, если ты, конечно, не слишком тяжелая.

– Я не тяжелая, – заверила тукана Кузя-Музя. – Вот только…

– Что вот только? – не понял тукан.

– Вот только твой клюв выдержит ли меня?

– Мой клюв? – тукан гордо вскинул голову. – Мой клюв все выдержит. Только у меня будет одна просьба.

– Какая просьба?

– Не разговаривать со мной во время полета. Как бы я тебя ненароком не выронил.

– Хорошо. Я не буду разговаривать.

– Да… – тукан не торопился. – А высоты ты не боишься?

– Не боюсь. Полетели скорей, – Кузя-Музя подгоняла неторопливого тукана. Ей не терпелось поскорее выбраться из леса и найти хоть кого-нибудь, кто бы подсказал, как ей отыскать дорогу домой.

– Ну полетели, – тукан подхватил Кузю-Музю за шиворот, взмахнул крыльями и устремился: вверх.

Кузя-Музя не ожидала, что такая на первый взгляд неповоротливая птица может так грациозно и быстро летать. Вначале у нее закружилась голова, но вскоре это прошло. Было немного неудобно болтаться в воздухе, но выбирать не приходилось. Да и пожаловаться Кузя-Музя не могла. Помня об обещании не разговаривать, она еле сдерживалась, чтобы чего-нибудь не сказать. А тукан нес отважную путешественницу прямо к солнцу, ловко петляя среди переплетенных веток деревьев. На одном дереве Кузя-Музя заметила очень красивые цветы, которые росли прямо на ветках. Их корни свешивались с ветвей, словно длинные нити.

– Никогда не видела, чтобы растения росли прямо на деревьях, – удивлялась про себя Кузя-Музя. – И как они умудряются расти без земли? Ведь у них корни висят в воздухе. И чего только не увидишь в этой Африке! А хорошо с одной стороны, что я снова попала сюда. Ведь если бы я села в другой самолет, то никогда не увидела бы странных цветов, растущих на деревьях, не познакомилась с крохотными колибри и туканом, у которого клюв больше его самого. Хотя дома все равно лучше.

Кузя-Музя смахнула набежавшую слезинку и снова принялась разглядывать, что творилось вокруг. Вскоре они без особых приключений добрались до опушки леса. Кузю-Музю немного укачало, и она с трудом понимала, где находится.