Андрей Кулагин - Тварь

– Ну что же ты? Драться сразу… Словами же можно решить… – Сергей с показным сожалением покачал головой, – Сёма, подъём! Мне показалось, или разговор окончен?

Игорь медленно встал и, держась за разбитую губу, подошёл к другу.

– Да, пошли.

Сергей двумя пальцами взял Игоря за подбородок и повернул его голову к свету фонаря.

– Нормально… А со стороны показалось, что слабо ударил… Нет, нет, неплохо, совсем неплохо… Молодец Артур. Ну, будем считать, что это была боевая ничья! – Сергей повернулся к Ване с Сашей и крикнул, – Забирайте своего бойца, секунданты хреновы! Холодно же на асфальте лежать. Простудится ещё. А я своего бойца увожу. Счастливо оставаться!

Сергей и Игорь не торопясь пошли к выходу из парка.

– Может быстрее пойдём? Догонят ещё со спины, – предложил Игорь.

– Эти то? Нет, что-то мне подсказывает, что эти не станут догонять. Мне даже неинтересно было. И вообще, Игорёк, я тебя не узнаю, что-то ты сдрейфил… А догонят, ещё раз поговорим, – спокойно размышлял Сергей, – Звони в такси. Можно уже и поспать. Совсем загулялись…

Суббота началась поздно. Сергей встал с постели ближе к полудню, со свежей головой, но постылым настроением. Вчерашние ночные похождения должны были его радовать, но на деле отправили его в депрессию. Иногда нет ничего хуже, чем побывать в весёлом прошлом и вернуться в унылое настоящее. Возможно, это было бы неплохим наказанием для заключённых: отпустить на денёк-другой из тюрьмы, а потом снова вернуть на нары. Вряд ли это можно сравнивать, но, возможно, это случаи из одной категории.

Сергей добрался до кухни и обследовал холодильник. В нём он обнаружил обещанную картошку и мясо. Недолго думая он забрал всю порцию, так как голод был острым. Картошка весело затрещала на газу, мясо подпевало гарниру. Когда всё подогрелось, Сергей переложил еду в большую тарелку и приземлился за обеденный стол. Он неспешно ковырялся в тарелке, уставившись в одну точку. В голову заползли воспоминания о вчерашнем рассказе Игоря. Сергей почему-то вспомнил самую странную из вчерашних историй, о чиновнике с нехваткой адреналина – о том самом клептомане, и поймал себя на мысли, что понимает этого человека.

"Делал он может и глупо, но что-то в этом есть…" – думал он про себя.

Мысли совершили кульбит и унесли его в прошлое, в далёкое прошлое, они унесли его в детство, вернее в отрочество. В то время, когда он был наивным юнцом. То было время его дружбы с Севой.

…Сева жил в том же доме, что и Сергей, но в другом подъезде. Они ходили в один сад, учились в одной школе, но познакомились естественно во дворе. Это было так давно, что самого момента знакомства они и не помнили. Люди в этом возрасте вообще мало что помнят.

Севка был старше на два года. На его характер сильно повлияла ранняя смерть матери. Воспитывал Севку отец, который так и не женился, после того как овдовел. Отец, разумеется, любил сына, но мужское воспитание, как ни крути, намного жёстче женского. Что такое ласка, Сева особо и не знал. Порою его отец пил и предоставлял сына самому себе. Нет, Сева не рос как трава, но и блестящего воспитания не получил. Севка рос человеком колючим, как ёж, таких ещё называют "ершистыми". Чувство уверенности в себе и решительность пришли к нему не по годам рано. Этому во многом поспособствовало успешное занятие боксом – отец отвел его в секцию, когда тот был ещё в начальной школе, дабы добавить закалки, да для того, чтобы он меньше шатался без дела.

Сергей в то время был молочным телёнком, сказывалась мягкость его матери. Во дворе его часто обижали, но всё это продолжалось до того, как за него взялся Севка. Севка решил "воспитать сопляка". Именно тогда и началась их истинная дружба. Сева ухватил Сергея с собой на секцию бокса и не дал её бросить в самые трудные времена. Он был, можно сказать, духовным наставником Сергея, и его шефство дало плоды и способствовало тому, что маленький Серов начал матереть.

По мере взросления они чудили всё больше и больше. Сергей вспомнил историю из тех самых, "чудных" времён. Ему было пятнадцать, Севке семнадцать.

Севка проведал, что его друг влюблён в свою одноклассницу Машу Иванову, хотя проведал это мягко сказано – скорее он выпытал эту информацию.

– Признавайся ей! Будь мужиком, – убеждал и подначивал Сергея семнадцатилетний мужик.

– Легко сказать. Я боюсь, – Сергей лишь пожимал плечами.

Тогда Севка решил тренировать в друге бесстрашие. Способ был интересным, но довольно странным. В сознании большинства это вообще был незаконный способ.

Всё началось со столовой, расположенной в нескольких кварталах от их дома. По плану духовного лидера друзья должны были войти в столовую, взять по булочке и компоту, скушать всё перед носом обслуживающего персонала и уйти не заплатив. Всё это нужно было делать спокойно. Для достижения эффекта, Севка категорически запретил брать с собой деньги, даже на случай крайней опасности.

В выбранный час они вошли в столовую. Как назло, посетителей практически не было. Сергей хорошо запомнил лицо остроносой бабушки-кассирши, которая очень внимательно следила за действиями "ученика" и "учителя". Те спокойно взяли намеченное, сели за стол и начали есть. Кассирша, впрочем, не паниковала, вероятно думая, что ей заплатят после.

Сергей был крайне взволнован – его глаза бегали, руки тряслись. Севка же был образцом спокойствия, он сидел, смотрел на друга и улыбался. Сергей кусал булку и проглатывал её, практически не пережевывая, а затем торопливо запивал компотом. Он даже не чувствовал её вкуса, он вообще ничего не чувствовал, кроме страха.

Севка ел аристократично, с достоинством. Он понемногу откусывал булочку, тщательно пережёвывал её и аккуратно запивал компотом. Сергей быстро расправился со своей едой и смотрел на друга. Спокойствие Севы восхищало. Он тянул время до последнего и, нужно сказать, к концу Севкиной трапезы Сергей чувствовал себя более уверенно.

– Всё. Я встаю и иду. Ты за мной. И не семени, – спокойно сказал Севка.

Он встал и величаво пошёл к выходу, но на полпути остановился, развернулся лицом к кассе и вежливо обратился к бабушке:

– Спасибо! Было вкусно!

– Не за что, ребята… А платить? – пробормотала кассирша, а затем громко и истерично крикнула, – Мальчики, а платить?

Севка развернулся и так же величаво пошёл к выходу, сзади на трясущихся ногах семенил Сергей. Пуль длился несколько секунд, но Сергею казалось, что они шли минут пять, лицо его покраснело, пульс зашкаливал.

– Ну что? Страшно было? – спросил Севка на улице.

– Да! – энергично закивал головой Сергей, – Очень страшно.

– Я видел. Но в конце ты держался лучше, на выходе разве струсил… Так же?