Старин - Маленькие секреты дальнего зарубежья, или Исповедь президента

Пощёчина была настолько слабая, что приехавшая через две минуты полиция так и не смогла зафиксировать следы от её воздействия, но Славика сразу вывели из дома и объяснили, что он тут больше не может появляться до решения суда, а также приближаться на несколько километров.

И вот Славик, который вылетел из собственного дома в трусах и шляпе, без машины, которую ему не дали забрать, потому что жена тоже должна на чём-то ездить, побрёл по ночным улицам заметаемыми зимней пургой.

К счастью мужская солидарность она и Кададе мужская солидарность, и когда он рассказал на работе о своей проблеме, то сам босс, то есть хозяин фирмы забрал его к себе домой и дал ему приют.

Потом ему был назначен суд, и босс помог ему ещё и тем, что дал контакт самого крутого адвоката по уголовным делам.

Придя в суд, он встретился с адвокатом и тот задал ему единственный вопрос:

«-Ты действительно ударил жену?»

На что Славик честно ответил, что да он коснулся её лица, но не ударил, а только обозначил удар, просто для того, чтобы проявить к ней презрение.»

После этого, адвокат сразу повернулся и пошёл к полицейскому, и на глазах Славика сообщил, что да он действительно её ударил.

Как говорил мне Славик, у него в этот момент произошёл разрыв шаблона, и он просто впал состояние фрустрации.

Он думал, что будет всё, как в американских фильмах, адвокат будет доказывать его невиновность, и так далее по сценарию. Но реальность оказалась далёкой от кинопропаганды и осталось только выслушать приговор суда, который прозвучал без промедления: «В виду того, что подсудимый представляет особую опасность, он будет сидеть до рассмотрения дела в тюрьме.»

Славика взяли под белы рученьки и отвезли в местную тюрягу.

Считается, что кададская тюрьма рай по сравнению с американской, и так оно и есть, но помойка по сравнению с европейскими, и это тоже правда.

По рассказам Славика он оказался в многоместной камере, где не было никакого напряжения между сидельцами, да к тому же половина сидельцев говорили по-русски, и были этническими чеченцами, что очень помогло Славику чувствовать себя как дома.

Конечно звучит, как каламбур, но думаю, что Славику в тот момент было не до шуток.

Теперь, после жизни в гараже на сидении машины он начал отсыпаться на тёплой тюремной койке, и вставал только когда его будили новые чеченские друзья во время раздачи пищи.

Как рассказал Славик, кормили сытно и четыре раза в день, а это надо сказать весьма неплохо.

По прошествии нескольких дней Славика вызвали для встречи с прокурором и задали ему вопрос: «Понравилось ли ему в тюрьме, и не хочет ли он на волю?»

Вопрос был чисто риторическим, но Славик, как я уже писал был чемпион Москвы по хитрожопости, и частично от всего сердца, а отчасти из хитрости ответил:

«Что ему здесь очень хорошо, и если можно, то он хотел бы тут остаться ещё пожить, так, как в отличии от дома его жены, его тут вообще кормят и неплохо, и кроме этого всё бесплатно, то есть медицинское обслуживание, библиотека, качалка», и ещё там чего-то чего я уже и не припомню.

Прокурор тут же отослал Славика к психиатру на освидетельствование, чтобы убедиться в порядке ли он, а после заключения психиатра, которое скорее всего гласило: «Этот хитрожопый русский просто хочет пользоваться тюрьмой, как домом отдыха», был немедленно изгнан из этого рая на холодную улицу, где мела вьюга и злой мороз кусал Славика за его хитрую задницу.

Но тут Славик опять был спасён международной мужской солидарностью, он был снова принят на жительство в доме своего босса, который его поил, кормил и давал ему работу, более того, все сотрудники мужского пола поддерживали Славика как могли и чем могли.

Потом, как и у всякого кададца, выгнанного из дома, у нашего героя начался официальный отъём всего, что нажито непосильным трудом, то есть – дома, машины, детей, собак, кошек, тараканов.

Но и в этот момент врождённая хитрожопость Славика сослужила ему добрую службу, ведь его жена движимая скорее всего чувствами не смогла понять, что отторгая у него дом, она «отняла» у него только почётную обязанность ежемесячно выплачивать платежи за ипотеку, и то же самое можно сказать о машине.

Дочку он тоже оставил жене, обязавшись выплачивать элементы. В общем его жена думала, что добилась всего и теперь может насладиться полной победой.

Но не всё оказалось так радужно.

Ровно через месяц до неё дошло, что ей нужно ровно в двое больше денег чтобы рассчитаться по ежемесячным платежам, а элементы, от мужа оказалось получить затруднительно, так как он прекратил работать.

Тогда она взмолилась и позвала Славика жить вместе, в этом и заключался хитрый план нашего чемпиона по хитрожопости.

Я был очень впечатлён комбинацией, которую провернул Славик, он начал опять жить с женой и дочерью, они стали снова появляться на тренировках, но любовь хитростью не заменишь, и Славик после прихода ко мне домой и рассказа о ещё каких-то историях уехал к себе в Москву.

Если коротко, мораль этого сюжета в том, что уезжать в другую страну думая, что ваши проблемы там сами собой рассосутся большая ошибка.

Проблемы на самом деле не рассасываются, а только нарастают, как снежный ком, наш герой самый настоящий везунчик, и таких не часто встретишь, обычно в таких ситуациях можно присесть в тюрьму очень на долго, и КПЗ в котором он сидел вспоминается потом как рай, потому, что реальная тюрьма сильно отличается от того места, куда сажают граждан чтобы они остыли перед судом.

Вы знаете, так и чешутся руки описать всех, кто живет в нашей общине, но к переезду в другую страну я ещё явно не готов, и последовать за Гоголем в его несчастной судьбе тоже, да и на самом деле я ведь не писатель, и цель моей книги не в том, чтобы доставить читателю эстетическое удовольствие, а в том, чтобы показать ему бесполезность переезда, как способа убежать от своих проблем и себя.

Посмотрим на жизнь студента иммигранта в Кададе.

Тут нас ожидает более приятная картина, ведь молодость может окрасить даже трудные студенческие годы в самые радужные цвета.

Но так как книга о недостатках, то надо и выполнить нашу задачу до конца.

Первая, и я считаю самая большая проблема студентов, это переход на другую форму обучения.

Это довольно широкая тема, здесь мы её коснёмся только для того, чтобы обозначить.

Что я имею в виду, дело в том, что преподавание в Кададе, как и во многих зарубежных странах, устроено совершенно не так, как-то к которому мы привыкли на протяжении всей нашей истории, включая дореволюционную.

Например, решение элементарной арифметической задачи здесь полностью вывернуто наизнанку, если сравнивать с нашими привычными методами.