Елена Лещенко - Вадька Тюлькин и чудеса в портфеле. Фантастическая повесть для детей

– Вера! Забери ребёнка! Он хочет в прятки играть! А у нас тут дедушке плохо!

Вера выскочила из комнаты с телефоном в руках:

– Я потом перезвоню! У нас тут дедушке плохо, и Артёмка плачет… Не знаю, почему плохо, сейчас спрошу… А Тёмка плачет, потому что играть хочет, только…

– Вера, сейчас же прекрати болтать! – вскипятилась мама, – Забери сына!

Тёмка, хлюпая носом, уже прижимался к коленям мамы.

– Всё-всё! Ну, пока, Оль! Тут уже ругаются!.. Ой, дедуля, что с тобой?! —

Вера, взяв малыша на руки, подошла к деду.

– Вы слышали? Вроде кто-то прокуковал? – тихо спросил дедушка, сидя в окружении родных, – Или это у меня в голове уже «ку-ку»?

– Да нет, Витюш, – успокоила его бабушка, – Это, наверное, Гастелло после вчерашней контузии куковать начал, – предположила она.

На рёв племянника из комнаты вышел Вадька. Под дверью валялись портфель с маминой сумкой. Он поднял их и понёс в коридор. По дороге Вадим услышал конец разговора. Какая-то смутная мысль-воспоминание пронеслась в его голове. Вадим постоял, подумав. Но, так ни до чего не додумавшись, положил на место сумки и подключился к суете вокруг дедушки.

Начальник жилищного департамента Лисицын Борис Давидович пребывал в хорошем расположении духа. Рабочий день только начался, а один пухлый конверт с пятитысячными купюрами уже лежал в верхнем ящике его стола. Он просмотрел список людей, записавшихся к нему на приём:

– Так, так, так… Смирнов, Колисниченко, Шпунькин – эти бесперспективны. Чего ходят? Только у людей время отнимают понапрасну. Денег нет, а туда же… Квартиру им!.. Кто там ещё?.. Тюлькина… тоже дама недогадливая. Хоть им, конечно, полагается, но сколько лет ходила, пусть ещё походит, может до чего умного и додумается. Дальше у нас кто? О! Сегаманян! Дорогой! Вот это другое дело! Вот человек! Всё с полуслова понимает. Так. На какое время он у меня записан? На 12—30. Замечательно. Денежки получу. Ордерочек на двухкомнатную в хорошем районе выпишу и обедать! – откинувшись в кресле, он погладил себя по внушительному животу, – Как там говорят? Хорошее настроение улучшает пищеварение.

…Ирина Викторовна сидела в очереди и повторяла про себя заготовленную пламенную речь.

– Следующий! – объявила секретарша. Сидевший перед Ириной щуплый пожилой мужчина в очках поднялся и тихонько протиснулся в кабинет начальника.

«Ой, следующая я! – Ира облизнула пересохшие губы, – Так, не дрейфить! Я должна! Ради семьи! Ради папы! Только напором и требованиями!.. Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!.. – запела она тихонько. Сидящий за ней кавказец и с ним ещё два человека повернули в её сторону головы:

– Ой, простите! – улыбнулась она им, – Волнуюсь что-то.

– А ты нэ волнуйсь, красавица! Пуст волнуэтся тот, у кого совэсть нэ чиста! А у тэбя всё будэт хорошо! – подбодрил её кареглазый брюнет.

Дверь открылась, из кабинета вышел интеллигент. На его щеках сквозь бледность пятнами проступил румянец. Он остановился, оглядел всех растерянным взглядом, снял очки и стал протирать запотевшие стёкла. Затем сообщив всем непонятное: – Вот так вот! – двинулся к выходу. Ирина проводила его взглядом. На душе стало совсем тоскливо.

– Следующий! – строгим голосом объявила секретарша.

«Снова мы в бой пойдём! – пропела про себя Ирина, вставая, – За власть Советов! И как один умрём в борьбе за это!..».

Она воинственно вошла в кабинет. Её первая заготовленная фраза должна была выглядеть так: «Сколько это может продолжаться?!» Но успела только произнести:

– Сколько…

Начальник разговаривал по телефону. И она видела, как он менялся в лице. Он махнул Ирине рукой: «Садитесь!» Ира села. Боевой дух потихоньку стал покидать её.

Борис Давидович, глядя на присевшую на краешек стула миловидную женщину в строгом сером костюме, продолжал разговор. На другом конце провода его приятель из прокуратуры, с которым Лисицын ежемесячно делился дополнительными доходами, именно сейчас отрабатывал свой хлеб:

– Давидыч, я звоню из автомата! – приглушённо слышался торопливый голос подельника, – Это, конечно, не телефонный разговор, но я только что узнал: на тебя сегодня облава! Скорее всего, наши уже у тебя в приёмной! Ничего ни у кого не бери! Это подстава…

– А что делать, с тем, что уже есть? – дрожащим голосом спросил Лисицын.

– Немедленно уничтожь! Свобода дороже! Всё. Мне в ближайшее время не звони! Я сам всё узнаю.

Лисицын положил трубку и постучал пальцами по столу. В мозгу шла интенсивная работа: «Вот она – минута истины! Всё надо решать очень быстро. Что делать с деньгами? Легко сказать „уничтожь“!.. Но кто сдал? Неужели Сегаманян? Вот, гад! А я ему уже ордер подготовил. Хорошо фамилию ещё не вписал… Что делать? Что делать?». Неожиданная мысль озарила его. Борис Давидович ещё раз, уже более внимательно, оглядел скромно сидящую напротив женщину и ухмыльнулся: «Ничего! Вы ещё останетесь у меня все с носом!»

– Тюлькина? – уточнил он у неё.

– Тюлькина, – ответила Ирина и встала, как в школе перед учителем, – Я требую и буду жаловаться! – совсем тихо произнесла она свой лозунг.

– Ого! – удивился Лисицын, – Тогда давайте свои документы и подождите в коридоре.

Ошеломлённая Ирина протянула ему папку со справками: – Только они немножко того… – хотела рассказать она об испорченных бумагах, – Я как раз по этому поводу…

– Я раз-бе-русь, – чеканя каждое слово, нетерпеливо произнёс Борис Давидович, – И-ди-те!

Ирина, пятясь, вышла в приёмную.

– Ну что? – спросил её кавказец.

– Велели подождать, – озадаченно пожала плечами Ира.

Она удивилась бы ещё больше, если бы увидела, как Лисицын, закрыв за ней дверь, тут же достал из ящика пухлый конверт и, не вынимая оттуда деньги, разорвал его на мелкие кусочки. Сначала сунул часть обрывков в рот, пытаясь их съесть, но деньги никак не глотались. Тогда он выплюнул их на серебряную пепельницу и поджёг. Лёгкий дымок потянулся по кабинету. Борис Давидович распахнул окно и выглянул. На него подняли головы два стоящих на тротуаре мужчины.

– Обложили! – подумал Лисицын. Деньги дымились, но гореть не хотели. Запах гари мог достичь приёмной. Не поверят, что курили. Окурков-то нет. Он огляделся. На столе лежала папка с документами. Тюлькиной. Борис Давидович вытряхнул их, вложил внутрь два чистых листа бумаги и аккуратно ссыпал между ними обожжённые обрывки купюр. Затем достал ордер на квартиру, которую обещал Сегаманяну и вписал туда фамилию Тюлькиной. Немного подумал, взял ещё один ордер на квартиру, обещанную утреннему взяткодателю, и вписал в него данные отца Ирины. Облегчённо откинувшись в кресле и закурив сигарету для отвода глаз, он нажал кнопку селектора и велел секретарше пригласить в кабинет Тюлькину.