Vlad Ozer - Служба по контракту. ГСВГ – Потсдам

Полк возвратился в целости и сохранности. Начальник походил, посмотрел, похмыкал. Ни замечаний, ни благодарностей по поводу проделанной работы не последовало.

– Это в его манере, – объяснили мне знающие. – Хорошо хоть без выговора.

Позже до меня дошло, что это была проверка меня на «вшивость», т.е. на самостоятельность в решении поставленных задач.

НФС*-начальник финансовой службы.

Желтый шнурок на фуражке

Владимир Озерянин

см. ФОТО: Зам. командира полка перед строем прапорщиков. Обратите внимание на повседневные фуражки.

В полку и у нас в пмп молодое – свежее пополнение. В полк прибыли молодые лейтенанты. А в медпункт пришел новый фельдшер. Старший сержант сверхсрочной службы Николай Ткачук. Сверчек* перевелся к нам из инфекционного госпиталя. Там он служил срочную, там остался, но по неизвестной для меня причине был переведен к нам. Высокий, стройный, выше меня на голову, розовощекий. Винницкий хохол-красавец. Почему он ушел с идеального для службы фельдшером места, я его спросил, но он как – то невнятно ответил, и я не стал переспрашивать.

Остров Капут*, с ударением на «а». В переводе с немецкого-«голова». Небольшой островок посредине реки Хафель, протекающей через весь город. В центре Потсдама, и в то же время изолированный водной преградой. На нем давно немцы построили капитальные корпуса инфекционного госпиталя. Я возил туда пару раз солдат с подозрением на дизентерию. Очень уютное местечко. Половину острова занимает шпиталь*, вторую половину -католический монастырь. Вроде мужской, монахов не видел, но впритык с кпп госпиталя находился ихний костел. И мне довелось несколько раз с улицы послушать органную музыку. Впечатлило. А все кто там служил могли наслаждаться ею постоянно.

Молодые офицеры-артиллеристы шумною толпою заселились к нам на этаж. Дело было в субботу, после обеда. Я в спортивном костюме валялся на койке, смотрю, в комнату ввалилась орда. Они ходили всем табуном по кубрикам и знакомились с жильцами. Мне тоже представились по очереди… л-т Гогель, л-т Репях, л-т Доброхотов… Я с интересом разглядывал их молодые, свежие, румяные лица. Пожимал руки и тоже представился. По имени. Они были слегка взволнованы, только что от командира полка. Представились тоже. Вижу, видимо, уже где – то по дороге или в комнате опрокинули по пару грамм. С неподдельным интересом разглядывали нашу суровую холостяцкую обстановку. Я краем глаза заметил, как лейтенант Доброхотов, метр с кепкой, скользнул глазами по верху наших шкафов. Там, выстроившись в два ряда, стояли наши повседневные и полевые фуражки. Полевые, соответственно, занимали второй, задний ряд.

– А… че, у вас на фуражках еще не сменили ремешки на шнурки? Так вроде здесь в ГСВГ наоборот должны были раньше всех обеспечить? -с недоумением спросил недомерок- летеха. Краткое отступление. В те годы на офицерских фуражках (как и сейчас) желто-золотой змейкой сверкал плетеный шнурок. А на фурах прапоров и прочих сверчков (и у солдат срочной службы) был обычный клеенчатый черный, плоский ремешок. Он раздвигался, и при необходимости (например при езде в открытом кузове автомобиля),его можно было переместить в область подбородка, и он удерживал этот головной убор от полета за борт. Офицерам в таких случаях было неудобно. Или придерживай ее руками на голове, либо держи в руках и езжай на ветерке без головного убора.

Все дружно посмотрели на меня, затем на лейтенанта…

– Так это… это наверное фуражки прапорщиков, – неуверенно высказал предположение лейтенант Гогель. Все снова посмотрели на меня. Я молча кивнул. Новоиспеченные молча, дружно заторопились на выход из комнаты. Господам не о чем было больше говорить с плебеем. Вот такими деталями в форме одежды, специально подчеркивалось положение различных категорий военнослужащих.

Любому военному за несколько сот метров хорошо видно, кто именно движется ему навстречу. На мундире все расписано. Звание, род и вид войск, срок службы и т. д. И это очень удобно для всех, кто носит погоны. Все разложено по нишам и по полочкам. В армиях СНГ у прапорщиков теперь шнурок на повседневной фуражке тот же, что и у офицеров. Без разницы. Убрали «умные» головы один из стимулов для самосовершенствования.

Этот малозаметный, для постороннего ока инцидент засел в моем мозгу очередным неизвлекаемым шурупом:

«Надо учиться. Эх как много еще надо мне учиться, чтобы стать на одном уровне с этими зазнавшимися ровесниками.»

*сверчек- общая уменьшительно презрительная кличка всех сверх срочно служащих.

*шпиталь-госпиталь.

Быт

Владимир Озерянин

см. ФОТО: Прабабушка стиральных машин, на службе у советских военнослужащих.

Потихоньку осваиваюсь на новом месте службы. Завязываются знакомства среди молодых офицеров и прапорщиков разного возраста. Никто не удивляется, что я, вроде, как молодой еще для прапора… Просто никто и не интересуется, кто я и откуда взялся. Погоны и форма нивелируют возраст. Будь я даже с погонами капитана, все бы решили, что просто хорошо сохранился.

За небольшой период прапорщицкой службы скопилось с полмешка грязного белья и форменной одежды. Спрашиваю у бывалых:

– Как они выходят с этого положения.

– Да, никаких проблем, – отвечает прапорщик Гвоздев, начальник склада ГСМ*.«Высыпаешь свой мешок на пол и роешься в барахле. Среди сорочек ищешь ту, у которой воротничок почище и одеваешь. Так же поступаешь с трусами и носками. И так по кругу каждый раз, когда возникает желание сменить что – то на более чистое…

– Это такой армейский анекдот, среди холостяков. А если реально, – продолжает он, уже всерьез. – Зайди в умывальник. Там в углу стоит стиральная машинка. Купи стирального порошка или лучше попроси у наших химиков* и вперед…

Иду, ищу, нахожу. В углу относительно просторного умывальника ютилось что- то похожее на деревянную кадку, но на подставке. Объемом минимум литров на тридцать, возможно, и более. На днище кадки – обычный «пропеллер», как и во всех более поздних поколениях ее сестер. Сбоку, снаружи возле дна, обычный электромоторчик, а рядом вижу какую-то овальную медную табличку. Присел. Читаю: «Waschmaschine* -1903год».

– Ну, ни фига се! – самопроизвольно вырывается возглас удивления. Вот это старушка! 74 года. И жива, и работает? Да еще как исправно работает!

Как, оказалось, подобрана, как и все подобное на городской свалке, отреставрирована умельцами, и исправно служит уже не первый год на благо холостякам. Один шланг – из крана в бадью. Второй – от соска возле днища на слив. Рядом посреди пола решетка сточной канализации. Обычно для такой работы кооперировалось два-три соседа по комнате или этажу. Сначала нижнее белье, затем рубахи..и т. д. По нашим тогдашним меркам и нашим мужским понятиям, вроде все отстирывалось как надо. Проблема была снята.