Михаил Соболев - Статуэтка. Сокровища чжурчжэней

В голове непривычно шумит. Плывёт изображение, словно резко встал и в голову неожиданно прилила кровь. Тело заливает истома и сладкое чувство счастья и умиротворения. Чувствую резкий прилив сил и сексуальное желание. Вспоминаю детали знакомства в магазине: мягкость груди, прикосновения у кассы, белизна груди в разрезе блузки, манящие глаза.

Диана подходит сзади и, прижавшись, спрашивает, горячо дыша в шею: «Ты всегда исполняешь обещания?»

– Смотря какие, – поворачиваюсь к ней.

Халат легко скользит с плеч на пол, и я безоружен перед обнаженной красотой.

На следующее утро девушка дарит кулон. Просит, чтобы никогда не снимал. Возникает ощущение, словно посадили на цепь, как прирученного пса.

Девушка легко вливается в наш поисковый коллектив. С ее знаниями археологии и истории мы многое узнаём. Ребята из группы просто пожирают глазами подругу, но ведут лояльно и даже перестают (ну почти) материться во время «мозговых штурмов».

Я часто задаю себе вопрос «Почему эта красотка проводит время с нами?», но ответ так и не находится.

Точно одно – если я не вижу Диану несколько дней, то со мной начинает происходить непонятное: тяжелеет голова, повышается раздражительность, становлюсь агрессивным, по ночам задыхаюсь во сне.

Казалось бы, чего заморачиваться, есть шикарная телка, у нас классный секс, никаких обязательств, чего еще надо? Простая физиология, а не светлые чувства, о которых рассказывали в детстве.

Когда спрашиваю шутя, а хочет ли иметь детей, то получаю «вынос мозга». В ее планы дети не входят.

– Я молода, красива, умна и обеспечена, – смеётся девушка. – Зачем усложнять жизнь?

– Зачем я тебе нужен? – угрюмо спрашиваю, понимая, что значит ответ.

– Мне хорошо с тобой, котик, – улыбается. – Ты такой нежный и страстный. Просто таю в твоих руках.

Разговаривать по душам с ней не получается.

Пытаюсь с ней не встречаться, не отвечать на звонки, но проходит два дня, и начинает жестко ломать. Как наркомана из-за нехватки дозы. Но я – не наркоман. Веду здоровый образ жизни. Думаю, что это любовь. Но в душе признаюсь, что похоть.

Решаю во всем разобраться и уехать на недельку в тайгу, на рыбалку. Никому ничего не говорю. Говорю только родителям, куда и на сколько поеду, что сотовой связи не будет, чтобы не волновались.

Продовольствие гружу в походные сумки. Проверяю холодное оружие, палатку и снаряжение. Всё загружаю в багажник джипа и жму на газ.

Прочь из города. В тайгу. В тайгу.

Вчера прошел Первомай, и я помогал родителям копать грядки на даче. Сегодня обгоревшая и подуставшая спина даёт о себе знать.

Я точно знаю, что неделю проведу в селе Ясная Поляна. Отличные места для уединения и отдыха.

В Анучино сворачиваю на Муравейку, переезжаю через мост, вижу автобусную остановку. Почему сегодня обращаю на неё внимание? Сколько бы раз ни проезжал мимо, всегда пустая.

Сейчас – сидит седовласый старик с рюкзаком, а на дороге голосует девушка. Увидела машину, машет рукой в жесте автостопа.

Не знаю, почему остановился. Обычно никого не вожу – люблю ехать и думать о чем-то своем, слушать аудиокурсы, подпевать песни или надиктовывать свои размышления.

Руль в Паджерике (Nissan Pajero) с правой стороны, и, опустив стекло, спрашиваю: «Вам куда, девушка?». Незнакомка поправляет волосы под косынкой и, притронувшись к моей руке, просит: «Отвези нас, пожалуйста, домой».

Смотрю в лицо и замераю. Словно заряд электрический по нервам прошел. Моргаю. Думаю, начались глюки. Лицо девушки очень знакомое, а ладонь – теплая.

– А-а-а… – хриплю, кашляю. – Домой куда?

– В Ясную Поляну, – тихо отвечает, не отпуская руку. – Мы заплатим. Дедушка очень устал. Сумка тяжелая. У нас проблема с продуктами в селе.

– Хорошо, садитесь, – понимаю, что не могу отказать.

– Спасибо. Сейчас дедушку позову. Одо! Миндзи гиэ нгэнэдзэфи! (здесь и далее удэгейский) ( Дедушка! Пойдем со мной!)

– А что вы сейчас сказали? – спрашиваю, выходя из машины и открывая багажник.

– А это, – улыбается, – это на удэгейском дедушку позвала.

– Ты понимаешь этот язык?

– Конечно. Меня дедушка воспитывал. Он почти не говорит по-русски.

Пока укладываю тяжеленный рюкзак деда в багажник, регистратор в машине пикает, но я не обращаю внимания. Мысли лихорадочно бегают в голове. Словно рой разъяренных пчел.

Удэгейцы – потомки чжурчжэней. Может, что-то знают. Совпадение ли это?

И еще миллион мыслей. Захлопнув багажник, помогаю старику усесться на заднее сиденье. Переживаю, что будет пахнуть, как от бомжа, но пахнет смолой и тайгой.

– Асаса! ( Спасибо!) – говорит старик, пристально смотрит в лицо, улыбается, повторяет по-русски: «Спасибо». Сухое твердое рукопожатие. Промелькает мысль, что меня сканируют, как рентгеном.

Усаживаюсь в водительское кресло, автоматически отмечаю километраж и время. 25982 км. 14.23. Следующий населенный пункт – Ауровка.

– Нихао. Сесе, – произносит аудиосистема.

– А что это? – удивляется девушка.

– Учу китайский, перед поездкой, – выключаю аудиосистему.

– А зачем?

Захотелось рассказать часть правды. Выговориться с незнакомым человеком. Говорю, что нашел статуэтку и не могу расшифровать иероглифы.

Девушка слушает, не перебивает. Старик не принимает участия в разговоре, но в зеркале заднего обзора ловлю цепкий, оценивающий взгляд.

– Можешь показать иероглифы? – просит попутчица.

Останавливаю машину у обочины, достаю из бокового кармана сумки листок с иероглифами.

Девушка смотрит на листок, отдаёт старику.

– Би самиэ-дэ эи оньо ( Я знаю этот рисунок) , – отвечает дед, возвращая бумагу.

– Сказал, что знает, как перевести надпись, – звучит ответ на мой немой вопрос.

– Он скажет? – удивляюсь.

– Йангнами, муданги? (Зачем ты идешь?) – спрашивает попутчик.

– Зачем тебе это? – переводит спутница. – Для чего тебе эти поиски?

– Есть разные легенды, – отвечаю. – Одни говорят, что в Приморье находится Золотая баба. Другие, что несметные сокровища чжурчжэней. Третьи, что сокрыта мудрость и технология предков.

– Йангнами, нгэнэни нуани? (Зачем ты пришел?) – строго спрашивает дед, и девушка переводит.

– Я ищу… – отвечаю после долгих раздумий, – эликсир молодости и бессмертия.

– Йэми? (Почему?) – строгий вопрос старика.

Меня не смущает, что задают вопросы по-удэгейски, отвечаю по-русски, и меня легко понимают.

– Хочу, чтобы люди перестали болеть и жили счастливо, – тихо отвечаю и вздрагиваю, когда собеседник начинает смеяться. Да так заразительно, что сам начинаю хохотать. Девушка смотрит на двух хохочущих мужчин, улыбается.