Олег Верещагин - Звёздная раса. Сборник рассказов

Нет, он не был голоден. Но он был одинок и напуган – напуган до холодного оцепенелого равнодушия. Именно этот страх помог ему остаться в живых, когда отец – хромающий, с окровавленным плечом и лицом – сильным толчком впихнул его в нишу за холодильником и рывком придвинул шкаф к стене. И, уже невидимый, приказал: «Молчи!»

Оттуда он видел всё. И молчал…

…Иногда ему – он был не совсем уж малышом – приходило в голову, что можно просто прийти и поселиться в одном из домов стчк (он произносил этот лихой щелчок легко и неподражаемо – брат всегда… нет, нет, нет, не надо!!! Не думать! Не думать про них! Нельзя! Плохо! Страшно! Придут!) Но понимания хватало и на то, что слухи всё равно пойдут – и следом за слухами придут джаго. Или не они, а кто-то ещё. Всё равно друзей тут нет.

У его родных, у отца, мамы, даже старшего брата, были знакомые и даже друзья среди туземцев. По крайней мере, люди думали, что это друзья… Но он-то никого не запомнил, ему это было просто неинтересно. А они – если и узнавали мальчика на улице, то боялись подойти. А верней всего и не узнавали. Не хотели узнавать. Они не помогли. Их тут сотни, и они не помогли землянам, которые всегда хорошо к ним относились. По-человечески. Мальчик был ещё мал, но хорошо знал, что, если соседу плохо, надо помочь, если на соседа напали – надо хватать оружие или, если ты маленький, бежать за помощью к большим. А не делать вид, будто это не твои проблемы. Если бы стчк навалились все разом, то его…

(Да нет же, нет, не вспоминать!!!)

Трусы.

Отец как-то сказал, что местные жители умеют и любят замыкаться, заслоняться от проблем, решения которых у них нет. Потому и почти ничего не достигли – не ищут решений. Отец… (нет, нет, нет!!! Убежать! Смотреть, слушать – нельзя, страшно!)

Но и у мальчика сейчас решения не было. На этой планете он знал лишь кусочек мира – этот посёлок. Уйти было некуда. Идти – не к кому. И он кружил по его улицам днём и сидел где-нибудь ночью, стараясь не заснуть. Маленький организм измучился, он выключал своего хозяина против его желания – и во сне снова и снова повторялось всё, что было три дня назад, и он просыпался от собственных воплей, жутких и протяжных…

Во сне он кричал. Наяву – кричать было нельзя, и он не кричал тогда…

В тот – четвёртый – день он решил пробраться на маленький космодром в горах, видный отсюда, единственный космодром на планете, построенный ещё какими-то первооткрывателями, но использовавшийся всеми просто по мере надобности. Мальчик слишком мало прожил на свете и не был дворянским ребёнком, и жуткое недавнее прошлое – и постылая реальность – активно стирали из памяти прошлое отдалённое. Но что он прилетел сюда на космическом корабле, что он часто смотрел стерео и много читал книг и журналов про корабли – он всё ещё помнил. И то, что корабли там чужие – не очень понимал; космодром стал казаться какой-то сказочной надеждой вернуться на Землю. Домой. Земной дом тоже ещё держался в памяти, но уже не как домик на берегу Ангары, а просто как слово – доброе и ласковое.

Ему очень хотелось спать.

Выбравшись из-под прилавка, он выпрямился и хмуро осмотрелся. Стчк ещё не начали собираться на дневной обмен, и мальчик решил подождать немного, поесть чего-нибудь, а потом пробираться на космодром. Ни о чём другом он думать не желал – отойдя на середину торговой улицы, задрал голову, чтобы рассмотреть над горным склоном справа, на мощном скальном выходе, решётчатые фермы антенн дальней связи. Больше отсюда ничего «космодромного» рассмотреть было нельзя. Туда, на склон, вела пологая длинная дорога, лепившаяся к хребту. Он там много раз был с…

(…нет, нет, нет – нельзя про это думать!!!)

…Кен ло Хеерорд посмотрел на небо. Ну так и есть, всё – тучи уже не разойдутся. Завтра утром пойдёт дождь – и всё.

Сторк тяжело, припечатывая землю, шагал посередине торговой улицы. Он был один – не взял с собой слуг-туземцев и приказал охранникам остаться в поместье. Выход неофициальный, ни к чему демонстрировать дипломатический протокол и военную силу. Да и некому. Стчк до дипломатии расти и расти, сторки с их точки зрения – опасные духи дождя и всё такое прочее, поражать и пугать их незачем, они и так поражены и напуганы на век вперёд.

Права носить мундир у отставного офицера, разумеется, никто не отнимал, и яркие цвета сторкадского военного звездолётчика, казалось, раздвигают здешнюю тёплую хмарь. Лёгкий крылатый шлем – тоже парадный – кен ло Хеерорд украсил кокардой родовых цветов (на службе нельзя, а вот сейчас как раз можно – один из немногих плюсов отставки, которым он с удовольствием пользовался), левую руку держал на открытой кобуре офицерского бластера (к той же левой руке был пристёгнут стилет-тарва, древний, бронзовый «Хранитель Чести»), а в правой помахивал х’онд -ом 10 10 Х«онд – сторкадская боевая палка длиной от 70 см до метра. В давние времена – просто-напросто учебный меч, который многие родовитые сторки использовали для «разборок» с безродными, чтобы не испачкать боевого меча и отчасти не убить (что в некоторой степени лицемерие – в умелой руке тогдашний х’онд убивал немногим хуже металлического клинка). В настоящее время – скорей просто трость, но тяжёлая и крепкая, вполне годная для использования в качестве серьёзного оружия. . Ему было тошно и, если честно, хотелось подпалить пару навесов. Просто, незатейливо, походя – ну, для поднятия настроения. Вот интересно, можно ли вывести туземцев из себя и довести до состояния, когда они бросятся штурмовать его дом? О Пустота… Да какой там штурм, если они даже не охотятся на зверей, а всего оружия – гарпуны для ловли рыбы? Заплесневелый народец с замшелыми мозгами.

Кстати, об охоте. Кто-то из бывавших тут соплеменников озаботился набросать кое-какие исследования по здешним животным и прочему; поохотиться есть на кого. И этим надо будет заняться, если не навалятся горой дела. А они, похоже, навалятся-таки, поморщился кен ло Хеерорд. Помимо того несчастного письма были ещё и официальные депеши – о необходимости готовить базы-склады и сроках. Что они там себе думают? Что эта Земля сможет сколь-либо длительно противостоять Альянсу?!

Смешно. Хотя…

Он передёрнул плечами и опять стал думать об охоте, одновременно подумывая, что как раз вот это самое место и пойдёт под первые склады (и прикидывая уже мысленно, как и что распланировать после сноса всего этого мокрого уныния). Фыркнул зло – как ни крути, а лучший каталог по живому миру Скр’г… грр’ий… так, всё, хватит: отныне и впредь – Туманная Лужа, и так и буду писать во всех документах! – лучший каталог по живому миру Туманной Лужи составил не сторк, а Охитт Аннэйо Сурнимай 11. Собственно, он это недоразумение и открыл… Кен ло Хеерорд неожиданно для самого себя фыркнул, вспомнив впервые прочитанную книгу мьюри-социопата. Ему самому тогда было лет десять, книгу привёз отец из столицы, мальчишка, сидя на замковой башне, где всегда любил читать, с отвращением долго рассматривал портрет автора на обложке (длиннющие, чёрные, как сажа, волосы… широченные скулы… золотистого отблеска кожа… вздёрнутый нос… косые синие глазищи, в которых читалось ироничное бесшабашное полубезумие – ну и рожа, и рождает же Пустота такое…), а потом прочитал эпиграф: « Было бы за что висеть – а не только за шею! » – хмыкнул, покатал слова на языке, и… и одобрил. Удивлённо одобрил. И стал читать.