Александр Асмолов - Гера. Детектив

На правах хозяина тамадой стал Родион. Впрочем, было видно, что он привык к лидерству во всем. Рослый, крепкий с мускулистыми руками, украшенными восточной татуировкой, уверенными движениями и солидным баритоном, в свои девятнадцать он уже выглядел мужиком. Замысловатые и порой насмешливые тосты покорили лучшую половину гостей и заставили притихнуть мальчиков, у многих из которых ничего вышеперечисленного не было и в помине.

Среди них скучал и Никита, ощущая свою ущербность в том, что однокомнатная «хрущевка» в далеком Балаганске, где они жили с мамой, не была похожа даже на какую-нибудь кладовку в этом доме. И от столицы их отделяет не восемь часовых поясов, а какая-то галактическая пропасть. Казалось, что поселок городского типа примостился не на берегу великой Ангары, а на окраине этой незримой галактики, и вся история Балаганска, насчитывающая более трех с половиной веков, затерялась где-то в позднем палеолите, с мамонтами и бизонами.

Теперь он понимал грустный взгляд матери, провожающей его в столицу. Она знала, что после МГУ, Москвы и всего увиденного здесь, ее мальчик уже не сможет вернуться в «хрущевку» на улице Чехова, и не захочет стать, как и она, учителем в их районной школе. Компьютер, подаренный ушедшим от них отцом, открыл для ее Никиты иной мир. Безжалостный и жадный, с которым и Ангара не сможет потягаться. Возможно, Наталья Николаевна иногда и упрекала себя в том, что так настойчиво прививала своему мальчику любовь к знаниям и книгам, радовалась его стремлению стать студентом МГУ, а не университета в Ангарске или Иркутске…

– Никита, твоя очередь, – звонкий голосок хорошенькой соседки не сразу вернул его в большой дом с боковой башенкой.

– Куда очередь? – наугад бросил он, однако народ воспринял это как удачную шутку.

– Тост давай!

Никита пробубнил первое, что вспомнилось из бурятских легенд – про бусы Ангоры. Это прозвучало так неожиданно на фоне пожеланий иметь культовые машины и дорогие виллы на побережье средиземного моря, что романтичная половина гостей томно вздохнула. Мальчик с голубыми глазами и тонкими длинными пальцами стал казаться сказочным принцем из очень богатого королевства, з а мок которого ломится от сундуков с несметными сокровищами, среди которых спрятаны те самые бусы…

Вкусная еда и хорошие вина быстро кружили голову, и когда Родион пригласил гостей в бильярдную, где стояли кальяны и можно было подымить, Никита блаженно улыбался и был готов всех обнимать от навалившегося счастья. Заметив в своей руке откуда-то взявшийся мундштук с красивой надписью SmokeLab, он весело предложил всем присутствующим выполнить эту лабораторку. Дальнейшее виделось ему, как в дыму, в прямом и переносном смысле…

– Э-э-й, подъем, – кто-то похлопал Никиту по щеке, и неприятным скрипучим голосом добавил – труба зовет.

– А где Гера? – отчего-то прошептал он сквозь какую-то пелену.

– Кто? – переспросил его тот же неприятный голос.

– Ну, Гера… Я же с ней только что говорил…

– О-о, – скрипучий голос просто издевался, – тяжелый случай.

– Гера! – первокурсник попытался вскочить и громко крикнуть, но ни то, ни другое не получилось.

– Заблудился, братан?

– Ге-ра! – по слогам произнес потерявшийся, чтобы быть услышанным, – я здесь!

Получилось не очень, вернее – совсем отвратительно получилось. Какие-то гири удерживали все тело, словно в той легенде, когда разгневанный Зевс приковал богиню Геру облаком к небу.

– Пусть отлежится, – донесся откуда-то издалека второй голос, – он не транспортабельный. Утром отвезем, а то еще вляпается…

В наступившей тишине опять вернулась Гера. Она была здесь. Ласково улыбалась и гладила его по щеке. С интересом разглядывала, нежно прикасалась и не отводила взгляда. Начала расспрашивать о детстве, о маме, о том, как он в одиночестве любил слоняться по берегу Ангары. О том помнил ли он, кто его тогда спас…

Как он мог забыть! Конечно, это была она. Гера. Богиня из богинь. Дочь Кроноса и Реи. Жена и сестра Зевса, вечно мстившая громовержцу за измены и предательства… Гера, спасшая однажды мальчика в холодных водах Ангары, такой же непокорной и своенравной, как сестра Посейдона… О-о, Гера всегда выручала этого мальчика не спроста. Они были одной крови. Она никогда прямо не говорила о том, но он чувствовал это в каждом ее слове, в каждом жесте. Ее забота и любовь еще не раз спасала жизнь мальчика, особенно не отличавшегося крепким здоровьем или крепкими кулаками.

Он просто зачитывался книгами о красавице Гере, третьей супруге Зевса после Метиды и Фемиды, самой могущественной богине Олимпа. И никогда не испытывал восторга от книг о Геракле и мифах о его подвигах только лишь потому, что Гера ненавидела побочного сына Зевса. Этого вечного любимчика Громовержца, который, решив пошалить с Алкменой, принял образ ее мужа и остановил солнце, чтобы шалить три дня кряду.

Вся жизнь этого счастливчика была построена на обмане – зачат Зевсом обманным путем, воспетые в легендах 12 подвигов, он совершал, отрабатывая повинность у микенского царя Эврисфея, а не во имя любви. Геракл даже однажды ранил Геру, хотя имя его переводится как «воспевающий Геру», и главное – с помощью Афины обманном вынудил Геру покормить его, как сосунка, грудью, чтобы получить бессмертие. Тоже мне бог!

Для мальчика из Балаганска существовала только Гера, богиня из богинь. И вот теперь она снова рядом! Никогда прежде он так явственно не ощущал ее присутствия. Они разглядывали друг друга и даже едва касались лиц а . Только сегодня студенту воистину стало понятно сравнение божественная. Именно такой была Гера. Она грустно усмехнулась, когда чей-то скрипучий голос вознамерился помешать их разговору. Чуть наклонив голову, Гера заглянула ему в глаза и тихо произнесла:

– Сегодня я растворюсь в этой голубой благодати, и мы навсегда останемся вместе.

Так и произошло…

Как ни трясли его потом чьи-то наглые руки, как ни приказывал ему проснуться чей-то противный скрипучий голос, было уже поздно. Мальчик из Балаганска стал Г е рой, хотя по-русски это могло звучать, как гер о й. Теперь он вполне законно мог называть себя ее именем, потому что так пожелала могущественная из богинь Олимпа.

– А-а, он обещал и вернулся, – съехидничал противный голос. – Геру нашел?

– Да это я Гера, – резко вскочил студент, как ни в чем ни бывало. – Зовут меня так.

– Извини, братан, я думал ты в полете.

– Нормально, – отмахнулся Гера.

– Тогда поехали? Ты точно в порядке?

Вместо ответа Гера неожиданную для себя самого провел двоечку с обеих рук, едва не коснувшись носа обладателя скрипучего голоса. Причем так резко, что тот не успел даже среагировать, только почувствовал дуновение ветерка в лицо.