Николай Калифулов - Серия криминальных детективов «Погоня». Том 3

– А ты только сейчас это понял?

– Раньше я не обращал внимания, а когда сам соприкоснулся, то действительно понял, – отреагировал Левченко.

– А я уже давно это прошел. Но в силу закона и в неотвратимость наказания верю. Я заставлю всяких там жуликов и бандитов законы уважать. На том стояли и стоять будем. Верно, Леня?

– Верно, Андрюха!

* * *

«Гнус» позвонил Левченко и попросил встретиться. Через полчаса они встретились в условленном месте.

– Что случилось, Ваня?

– Вы мне как—то говорили, что среди вашего брата есть недобросовестные сотрудники. Одного, кажется, я знаю.

– Кто же он, говори?

– Это сын моей хозяйки.

– Миронов?

– Он самый.

– Откуда узнал?

«Гнус» пересказал весь разговор, который произошел между бабкой Агафьей и ее сыном. Внимательно выслушав собеседника, Левченко обратился к своему информатору:

– Об этом разговоре больше никому. Ты меня понимаешь?

– Конечно, понимаю, Леонид Андреевич.

– Я, в свою очередь, попытаюсь все проверить, насколько это возможно, – вслух сказал Левченко, а сам подумал: «Может быть, за этим кроется что—нибудь другое. Ведь Миронов – сотрудник сельского уголовного розыска и тем самым ведет оперативную разработку известного фигуранта. В общем, вопросов много, ответов нет».

* * *

Кабинет начальника УВД был огромный, здесь при желании могли вместиться все сотрудники УВД. Сейчас же в кабинете сидели двое.

– Рад за тебя, Петр Петрович, очень рад. Надеюсь, ты своим врагам спуску не дашь за то, что несколько месяцев провел в изоляторе?

– Конечно, моя месть не будет знать границ. Теперь я почувствовал силу и уверенность в себе. В изоляторе я много думал. И сейчас перед вами сидит не тот Буйнов, что был раньше, которым можно было помыкать любому начальнику, сидящему выше. Сейчас Буйнов другой.

– Это какой же, Петр Петрович?

– Нет, нет, вас это не касается. Это касается тех, кто упрятал меня в изолятор.

– Кого ты имеешь в виду? – с подозрением спросил Тихорецкий.

Буйнов с усмешкой посмотрел на собеседника, немного помолчав, ответил:

– Прокурора области и его прихвостней.

– Ха—ха—ха, рассмешил ты меня, однако. Не по твоим зубам он. Боюсь, об него ты зубы обломаешь, лучше не связывайся, вот мой совет. Здесь компетенция хозяина. А хозяин этого не позволит, потому что у них, как говорится, своя песня и поют они дуэтом.

Буйнов насторожился и вопросительно посмотрел на своего начальника. Тихорецкий продолжал:

– Ты хоть знаешь, кому ты обязан? Кто тебя из этого дерьма вытащил?

– Я думаю, вы, Михаил Михайлович.

– Если бы да кабы, – усмехнулся Тихорецкий и продолжил:

– Нет, друг мой, моих сил и возможностей здесь не хватило.

– Тогда кто же, скажите мне, наконец?

– Сейчас ты узнаешь, кто твой избавитель от несчастий и кому ты обязан по гроб жизни.

Генерал поднялся с кресла и жестом показал Буйнову следовать за ним. Тихорецкий направился к меблированной стенке, где в ряд были расположены многочисленные антресоли и дверцы. Открыв одну из дверок, они вошли в другое помещение, менее строгое, больше похожее на комнату отдыха. Эта небольшая комната была по—домашнему уютной. Обставлена она была дорогой красивой мебелью, которая приятно радовала глаз. В центре был расположен небольшой стол, заставленный хорошими винами и закусками. За столом сидел Крымов. Увидев входящих, он встал с любезной улыбкой и, приветствуя, пригласил их к столу. При этом произнес:

– Прошу вас, господа. Рад видеть вас на свободе, Петр Петрович. По этому случаю мы с начальником УВД организовали небольшой банкет. Надеюсь, вы будете рады.

– Несомненно, Евгений Андреевич.

Усевшись за стол, Крымов разлил вино в бокалы и хотел что—то сказать, но Буйнов опередил его:

– Я очень вам признателен, друзья, что вы меня так встречаете. Особенно хочу выразить слова благодарности глубокоуважаемому Евгению Андреевичу. Без его влияния и помощи я и сейчас находился бы в арестантской камере. Для меня и моей семьи эти месяцы заключения были самым тяжелым испытанием. Спасибо, что вы меня спасли. В благодарность за это я хочу вас обнять по—дружески, Евгений Андреевич.

Буйнов подошел к Крымову, обнял его и продолжил:

– Хочу выпить этот бокал хорошего вина за вас, Евгений Андреевич, и сказать, что я вам обязан по гроб жизни, распоряжайтесь мной, как посчитаете нужным.

– Что вы, что вы, Петр Петрович! Мы освободили вас не для этого, видя ваше падение. Мы с друзьями поняли, какого сотрудника теряет государство, а поэтому решили не допустить крайних мер, которые чиновники хотели предпринять. Но вы тоже хорош, так дилетантски подставиться. Не хочу кривить душой, конечно, помощь ваша нам понадобится, но об этом позже. Я полагаю, мы государству возвратили профессионала, и вы оправдаете наши надежды.

– Я буду стараться, Евгений Андреевич.

– Будем надеяться.

Как будто что—то вспомнив, Тихорецкий встал и, обратившись к присутствующим, сказал:

– Друзья мои, прошу извинить меня, но мне необходимо вас покинуть. Меня ждут дела.

– Жаль, Михаил Михайлович. Как же мы без вас? – улыбаясь, воскликнул Буйнов.

– Как и прежде! – хмуро ответил генерал.

Улыбающаяся физиономия Буйнова от услышанных слов сразу же помрачнела.

Генерал вышел, и после него воцарилась тишина. В комнате остались двое. Один стоял во главе преступной организации, другой возглавлял службу, которая должна была бороться с ней. Оба сидели за столом, и каждый думал о своих проблемах. Наконец после продолжительного молчания первым заговорил Крымов:

– Обиделся на генерала? Он глава управления, твой непосредственный начальник, а на начальство обижаться нельзя, кроме того, за твои художества ему здорово в министерстве влетело. Так что на него обижаться не следует. Понял?

– Да понял я, но только он меня за живое задел.

– Не бери в голову, Петрович. Выполняй мои приказы и раскрываемость подтягивай, где—то не зарегистрировал, где—то «отказной» материал, так в передовики и выскочишь. Будешь со мной дружить, в обиду не дам, ты и сам в этом убедился. Так что не волнуйся.

– Легко сказать – не волноваться, он же ясно дал понять.

Немного подумав, Буйнов добавил:

– Были у нас разногласия в работе, но единственно существенное – это организация работы уголовного розыска, куда он вечно совал свой нос. Приходилось его ставить на место. Возникали конфликты, но потом где—нибудь за рюмкой мы мирились. Один раз во время очередного застолья он мне сказал, что он видит во мне претендента на его место. Какой я сейчас претендент? Ко мне прилипла грязь, и нужно время, чтобы очиститься.

– Не бери в голову. Если у нас с тобой все получится, как я предполагаю, то, уверяю тебя, придет то время, когда ты станешь генералом, – произнес Крымов.