Богдан Анциферов - Иезекииль

– Моё… имя… Кенхорн, – произнеся эти, казалось бы, простые слова, так, будто на него сейчас давил груз в несколько десятков тонн, демон тут же попытался вновь подняться на ноги, однако в то же мгновение он осознал, что пока не в силах это сделать. – И я…

– Нам не важно твоё имя! – прокричали внезапно голоса, тем самым обрывая последующую речь демона, а затем они нанесли ему самый настоящий удар, который мгновенно отбросил Кенхорна к ближайшей каменной стене, при этом прижав его к ней.

– Мы не спрашивали его! – новый крик и новый удар, от которого у Кенхорна затрещали кости, а в глазах начали лопаться сосуды. – Поэтому впредь не смей отвечать на незаданные нами вопросы! – Ещё удар, на этот раз окончательно ломающий некоторые кости Кенхорна, а затем впечатывающий его тело в каменный пол.

– Я… учту это, – сплёвывая кровь, прошептал демон, одновременно с этим поднимаясь на ноги и медленно возвращаясь в центр комнаты. – Однако сейчас у меня нет времени на подобные любезности.

Очередной удар, последовавший сразу же после этих дерзких слов, Кенхорн заблокировал всего лишь одним простым заклятьем, наконец-то освобождённым от всех ограничителей и сработавшим на уровне рефлексов.

– И поэтому мы перейдём сразу к делу, – совершенно не замечая происходящего, продолжил тем временем Кенхорн, пламя на руках которого постепенно начинало удлиняться и тянуться к картине под потолком.

– Что ты задумал!? – продолжая осыпать демона бесполезными ударами, вновь взревели голоса, как только первые языки голубого пламени достигли картины и вдруг проникли в неё.

– Сейчас увидите, – тут же как можно тише прошептал в ответ Кенхорн, а затем невольно улыбнулся, поддавшись той энергии, что постепенно вливалась в его тело.

Однако улыбка эта ненадолго сохранилась на его лице, потому как спокойная до сего момента картина израненного неба вдруг дрогнула и стремительно начала тускнеть и распадаться на сотни затухающих осколков, в то время как Кенхорн просто стоял в центре комнаты, опьянённый вливающейся в его тело энергией, что затуманивала его разум и не давала что-либо замечать.

И лишь очередной ментальный крик, вновь сотрясший всю комнату, сумел заставить его наконец-то обратить свой взор на картину, от которой теперь осталось всего несколько туманных фрагментов.

В отчаянной попытке вернуть всё на свои места, демон вновь активировал чёрные фигуры и начал стремительно укреплять с их помощью разрушающуюся картину всё новыми и новыми световыми рунами, но, увы, было уже слишком поздно, потому как спустя минуту картина неба окончательно распалась и исчезла во тьме.

Но перед тем, как это случилось, Кенхорн отчётливо увидел в одном последнем чистом осколке, что на миг завис перед его лицом, как огромное неописуемое око из иного мира всего на одно мгновение обратило на него свой взгляд, который надолго укоренился в сознании демона.

Взгляд, что за мгновение узнал о Кенхорне всё.

Взгляд, принадлежавший настолько изощрённому разуму, что его не сумел бы описать ни один из смертных.

Свет сотен свечей постепенно возвращался в идеально круглую комнату, в центре которой до сих пор неподвижно стоял Кенхорн. И, хотя с момента разрушения невероятной картины израненного неба прошло уже достаточно много времени, разум демона по-прежнему отказывался принять сам факт допущенной им ошибки.

Вновь и вновь Кенхорн мысленно восстанавливал весь проделанный ритуал, но не находил в нём просчётов. Вновь и вновь он задавал себе один и тот же вопрос, но каждый раз, ища на него ответ, натыкался лишь на странную стену беспамятства, возведённую каким-то немыслимым существом в глубинах его разума. Всё казалось тщетным и могло бы продолжаться вечно, но в какой-то момент демон просто взял себя в руки, мгновенно отогнав и стерев из памяти все посторонние мысли и образы.

И вот, спустя каких-то два дня абсолютной потерянности и полного оцепенения, Кенхорн пришёл в норму, а затем медленно, всё ещё с трудом управляя своими закостеневшими конечностями, подошёл к огромному зеркалу из вулканического стекла, что висело неподалёку, дабы тут же попятиться назад, не веря собственным глазам и боясь того, что они только что увидели.

– Неважно выглядишь, Кенхорн, – прозвучал тем временем спокойный голос, хозяин которого, судя по отражению, сейчас стоял за спиной демона.

– Ты! Но как это возможно? – всё ещё не в силах поверить в увиденное, лишь тихо прошептал в ответ Кенхорн.

– Оо. Это долгая история, и сейчас на неё нет времени, – ответил всё тот же спокойный голос, в котором Кенхорн не мог отыскать даже слабого намёка на эмоции. —Да и к тому же, ты, наверное, уже сам догадываешься о том, почему я стою позади тебя в таком виде. Не так ли?

И хотя, слыша эти последние слова, Кенхорн уже понимал своё нынешнее положение, он всё же резко обернулся, ведомый последней надеждой на то, что отражение в зеркале, да и всё услышанное в итоге окажется лишь иллюзией, вызванной остаточным полем магической катастрофы.

Однако, как только он окончательно отвернулся от зеркала, на его плечи тут же легли две неестественно худые руки, и всё тот же спокойный голос произнёс.

– Увы, старый друг, я не иллюзия и не галлюцинация, вызванная твоим недавним перенасыщением магической энергией. Я абсолютно реален, и я жажду ответов на некоторые вопросы, – закончив говорить, Иезекииль уже открыто улыбнулся, и от этой улыбки Кенхорну впервые за долгое время стало страшно, ибо в ней он видел лишь тьму и смерть.

– Ну и на какие же вопросы ты желаешь услышать ответ? – спросил Кенхорн, садясь тем временем в красивое кресло, вырезанное из монолитного куска белого мрамора.

– Не прикидывайся глупцом, старый друг, – медленно и размеренно ответил Иезекииль, одновременно с этим занимая кресло напротив, —ибо ты и так прекрасно знаешь цель моего визита, поэтому давай опустим эти ненужные разговоры.

– Хорошо, если тебе действительно так важно это знать… – начав свой рассказ, Кенхорн всеми силами старался не показывать тот страх близящейся расплаты, что с каждым мгновением креп в его сознании, однако все его усилия в итоге оказывались тщетными и не были способны даже на миг успокоить его дрожащий голос. – В тот день, тридцать лет назад, я не пришёл к тебе на помощь только потому, что…

– Довольно, – это единственное слово, произнесённое вдруг Иезекиилем почти шёпотом, моментально сковало Кенхорна и даже не дало ему закончить. —Я уже говорил тебе, что не намерен выслушивать пустые разговоры. Тем более разговоры о давно минувших днях, поэтому забудь о прошлом и расскажи мне лучше о том ритуале, что ты провёл пару дней назад.