Егор Куджо - Священник из Ада

Священник появился в паре метров от упыря. В голове все вращалось, взрывалось и разбивалось о стенки черепа. Ощущение тяжести, словно внутрь залили свинец, клонило голову вниз. Юноша не мог сконцентрироваться ни на одной мысли, ему казалось, словно у него в мозгу копошатся муравьи.

Он вцепился в почти заросшую на лбу рану. Она зудела, требовала прикосновений, как корочка на заросшей ранке, но только в сотни раз сильнее.

Когти священника начали рвать кожу на лбу.

«Пуля… там… должна…» – на глазах показались слезы, и священник завопил десятком голосов. Он не мог ухватиться ни за одну мысль. Все смешалось. Беспорядок. Разбитость. И яростный зуд в голове.

Потом все стало тихо. Сначала раздражение ослабло, водоворот в голове умолк, и мысли, словно вода после шторма, перестали кружить и медленно растеклись по сознанию. Священник закатил глаза и вздохнул.

Впервые он был так близок к смерти. Выстрела в голову палач никак не ожидал. Если бы не его чудовищная регенерация, которая даже сквозное ранение в голову способна залечить, за всю свою карьеру он бы умер не меньше пятидесяти раз. Но все-таки было самонадеянно думать, что ему удастся парализовать упыря. Тот все-таки смог вернуть контроль над телом.

Священник огляделся. Упырь, которого он покалечил, лежал на надгробной плите, безногий и с разбитой от затылка до лба головой. Мутный взгляд мутанта постоянно кружился, пока не упал туда, где раньше у него были ноги. От увиденного, упыря тут же стошнило на себя.

– Это всего лишь ноги, – священник присел возле мужчины.

Могильщик продолжал блевать и смотреть на свои обрубки. С такого близкого расстояния его голова напоминала юноше разбитое яйцо, за белой скорлупой которого розовел мозг. Упырь трепыхался, будто рыба, выброшенная на берег. Все тело кровососа дрожало, как в лихорадке.

Священник схватил мужчину за волосы и приподнял тело. Плиту, на которую упал мутант, он поставил и, вонзив в землю, опустил на нее упыря. Юноша всмотрелся в лицо могильщика, но тот тут же уронил голову на заблеванную грудь. Только сейчас палач почувствовал, как от мужчины воняло, но на примечание таких деталей времени не было. Длинные когти проникли в пряди волос могильщика, словно пальцы доктора, что ищет вшей.

«Она наверняка где-то здесь», – черная копоть от тела священника обволокла обоих, и полуживые глаза мутанта заслезились.

Пальцы остановились на затылке. Святой отец наклонил голову мужчины и раздвинул волосы. Чуть выше шеи, среди корней волос, виднелись едва заметные очертания клейма, напоминавшего круг с заключенным в нем пламенем.

– Что там? – вдруг послышался слабый и невнятный голос упыря.

Юноша удивился, что мужчина еще мог говорить, но его внимание вновь поглотила печать.

– Хочешь сказать, ты не знаешь? – священник поскреб когтем клеймо, проверяя не татуировка ли это. – Ты присягнул на верность силам тьмы, дал превратить себя в упыря и не знаешь, что они поставили тебе на затылок?

– Я…я… – послышался голос, но тут же стих. Упырь вновь впал в небытие.

Священник вернул голову мутанта в привычное положение, но руку с затылка не убрал. Он подвинулся поближе, чтобы тот мог видеть его глаза. Второй рукой он надавил на торчащую из обрубка ноги кость.

Упырь тут же проснулся и закричал.

– Слушай меня, – юноша старался говорить медленно и четко, чтобы мутант мог разобрать его слова. – У тебя на затылке клеймо ведьмы. Оно работает по принципу кодовых слов. Если ты начнешь рассказывать секрет, который они тебе поручили, печать начнет убивать тебя. Я могу снять печать, но для этого она должна активироваться, – священник похлопал кровососа по щекам, приводя его в чувства. – Очнись!

Несмотря на мутный, полностью апатичный взгляд, который говорил о невменяемости упыря, тот слегка качнул головой. Этот жест не прошел даром, и мужчину вновь стошнило на себя.

«Он скоро откинется. Надо поспешить», – палач схватил его за подбородок и приподнял голову.

– Активировать печать мы будем этим кодовым словом, – юноша остановился, осознав, что слишком быстро говорит, и начал медленнее: – Активировать печать будем кодовым словом. Скорее всего, это цель или план того, кто тебя сюда послал. Ты должен сказать для чего этот труп. Тогда печать сработает, и я смогу снять ее с тебя. Если это получится, я отвезу тебя в Муравейник и, так и быть, тебе пришьют ноги на место, – юноша постарался улыбнуться.

Могильщик бездумно смотрел на палача.

– Очнись! – ладонь шлепнула по лицу кровососа. – Ты меня слышишь? Жить будешь, и ноги тебе вернут.

Когти рассекли щеку упыря, но тот даже не поморщился.

– Ноги-и, – слегка поднял голову мутант.

– Ноги-ноги, – закивал священник. – И жить будешь. Только нужно снять с тебя печать. И тогда все будет.

Мужчина слабо кивнул. Юноша почувствовал это по легкому давлению на руку, которой он придерживал того за подбородок.

Ладонь юноши плотнее легла на затылок, а вторая на лоб, дабы сильнее прижать клеймо.

За всю свою долгую жизнь, парень встречался с ведьмой лишь раз. Тогда ему пришлось очень тяжело, он чуть не погиб, а печати, которая накладывает ведьма, всегда непредсказуемы, и знать, что в них скрыто, невозможно. Еще ни разу ему не удалось их остановить, но кто знает, может на этот раз получится?

Юноша набрал воздуха в грудь, и горящие глаза обратились к упырю.

– Мертвец нужен для заклинания?

Кровосос качнул головой и внезапно дрогнул. Лицо скривилось от боли. Священник почувствовал жар, исходящий от печати. Словно рой огненных муравьев он поглотил руку юноши, и палач оскалился, но все равно не отпустил мутанта, из всех сил стараясь сдержать клеймо ведьмы.

Упырь завопил и зажмурил глаза, его руки впились в плечи юноши в попытке оттолкнуть священника.

– Отвечай! Мертвец нужен для заклинания?

Священник увидел, как в том месте, где находилась его рука, начала сгущается чернота. Сначала он принял это за дым, но когда темнота начала танцевать и переливаться, юноша понял, что это огонь. Настоящее черное пламя.

«Демонический огонь? Откуда у нее такие способности?» – парень удивился первому за столь долгое время появлению черного огня, да еще и в печати ведьмы. Но сейчас это было не тем, о чем ему стоило думать.

– Быстрее. Для какого заклинания? – священник сморщился от боли. – Я почти снял печать, тебе нужно только сказать. Просто скажи!

Упырь вопил и вонзал в руки юноши когти.

Жар нарастал, и казалось, что собственная рука уже сгорела до костей. Он уже не чувствовал кожи и мышц, только обжигающий холод.

– Говори! Заклинание!

– Отпусти! Больно!

Слезы потекли из глаз упыря. Два обрубка затряслись в судорогах.