Наталья Петрова - Все плохое уже позади

Наташа положила нож на стол и перегнулась через торт, – чем ты занимаешься, играешь на рояле? – подняла она на Эдварда честнейшие глаза.

– Ничего не понимаю, – тихо буркнул он себе под нос, продолжая с силой опускать пальцы на цветочные украшения.

– Ой, это не торт, это рояль, а это маэстро, – ткнув пальцем в Эдварда, обратилась Наташа к растерявшимся присутствующим, которые не понимали, почему не режут торт и переглядывались, – я тоже хочу сыграть на цветочных клавишах.

Она опустила пальцы на лепестки и, насмешливо посмотрев Эдварду в глаза, тихо прошептала, – не шути с этой малышкой, она стреляет без промаха, you're caught (ты попался), – а затем, громко пропев, – та-там! – нажала ладонями на основание первого яруса торта со своей стороны.

***

Пружина тут же сработала, верхушка не замедлила откинуться, и вся сливочно-кремовая масса шваркнулась Эдварду в лицо.

Сидящие за столом ахнули и замерли.

– Ой, – театрально испуганно взмахнула ладошками Наташа,– я была права, первый кусок достался этому любезному джентльмену, а по совместительству маэстро.

В тишине было слышно только щелканье фотоаппарата.

Потом раздалось первое робкое хихиканье, а затем все, кто был в комнате, грохнули от смеха.

Фигура в темном костюме с кремовой нашлепкой вместо лица подняла руки и пальцами сняла сливки с глаз, – тебе не жить, – зарычала она голосом Эдварда.

– Нати, беги, – как тогда, у бассейна, снова крикнул Майки.

С хохотом и криком, – помогите, за мной гонится кремовый человек, – Наташа подхватила пышные юбки и рванула прочь от торта, но на этот раз Эдвард оказался проворнее.

Он, как молния, метнулся к ней и успел схватить за руку.

– Иди сюда, – зловещим голосом произнес он и, не выдержав, рассмеялся сам, – я поблагодарю тебя за спасение племянников.

Наташа хохотала и упиралась, когда Эдвард за руку подтягивал ее к себе.

– Это тебе спасибо за Майки, – он крепко поцеловал ее в левую щеку, уделав при этом пол лица жирными сливками, – это тебе спасибо за Элизабет, – измазал он кремом всю ее правую щеку… – это тебе за склероз, – мазнул он ее кремовым подбородком по лбу, испачкав еще и волосы… – это тебе… отец, какой счет? – крикнул он Полу.

– Семь – ноль, – с хохотом сообщил тот.

– Как это семь – ноль? – возмутился Эдвард, – а сколько очков причитается мне?

– Семь – ноль! – еще громче крикнул Пол, – сынок, ты пока не заработал ни одного очка.

Все гости еще посмеивались, держась за бока и щеки.

– Нет, Пол, не семь – ноль, – вдруг с новой силой захохотала Наташа, – а восемь – ноль, Эдвард случайно нажал на цветы, когда сегодня утром курьер привез заказ. Он обляпал курьера и кухню, и вдобавок испачкался сам.

– Ха-ха-ха, – гостиная снова задрожала от хохота.

– Восемь – ноль, – объявил Пол.

– Ах так, против меня в этом доме заговор? – притворно возмутился Эдвард, – я так старался и не заработал ни одного очка?

– Нет! – дружно крикнули ему все.

– То есть я зря все это сделал?

– Да! – снова крикнули в ответ гости.

– Хорошо, – внезапно спокойным голосом согласился он, – тогда срочно надо все это смыть, – он быстро скинул пиджак и, схватив хохочущую Наташу, ловко перекинул ее через плечо.

– А-а-а, что ты делаешь? – завизжала она и забарабанила кулачками по его спине, – отпусти меня.

– Нет, малышка, – Эдвард шлепнул ее, – мы идем купаться, – с этими словами он направился к выходу.

– А-а-а, – Наташа смеялась и визжала одновременно, – помогите, кремовый монстр похищает меня.

– Эд, прекрати, – крикнул ему Мэтт, но тот только прибавил шагу.

– Дядя Эдвард, подожди, – за дядькой кинулся Майки.

– Дядя Эдвард, оставь Нати, – следом за ними с громким писком побежала Лиза.

Эдвард пошел еще быстрее.

Все повыскакивали из-за стола и направились к выходу из комнаты.

– Эд, ну правда, прекрати, – хныкала Наташа, – ты испортил мне платье, а я измазала тебе кремом костюм.

***

Быстрым шагом Эдвард пересек холл, выскочил на террасу и направился к бассейну. Наташа уже не смеялась, она дрыгала ногами, кричала и била его кулаками по спине, в ответ Эдвард ее шлепал.

– Только попробуй бросить меня в воду, – прошипела она, когда он опустил ее на ноги у самого края бассейна.

– А то что? – насмешливо спросил он, не выпуская ее рук.

Растаявший крем стекал с их лиц и капал на одежду.

– А то… а то… я тебя ударю! – Наташа сбросила одну туфлю и лягнула его по ноге, – ты испортил мое новое платье, гаденыш,

– Ах, так, – разгневанно прошипел в ответ Эдвард, – ты плеснула в меня ледяной водой, запустила в голову коробкой, обозвала склеротиком и гусем, укусила за губу, испачкала кремом, ударила, но при этом гаденыш я? – он возмущенно тряхнул ее за плечи.

– В салоне ты подглядывал за мной, поэтому заслуженно получил коробкой в лоб, укусила за губу я тебя потому, что ты полез целоваться, а тортом хотел уделать меня ты! Ты сам виноват в том, что произошло. А ледяной водой я плеснула в тебя потому, что ты отвратительный, мерзкий, наглый, самовлюбленный тип, я ненавижу тебя, ты испортил мне не только платье, но и праздник, отпусти меня, – Наташа резко оттолкнула его.

Скользкими от крема руками Эдвард не смог удержать ее руки. Потеряв равновесие, он схватился за ее пышную юбку и, качнувшись, свалился в бассейн.

Раздался треск рвущейся ткани, и Наташа с визгом полетела в воду вслед за мужчиной.

Дженнифер и Лариса вскрикнули, Мэтт замер, Пол и Геннадий молча смотрели на бассейн, гости смеялись.

Эдвард и Наташа вынырнули, у обоих на лице еще были остатки крема, в разные стороны от них по воде расходились жирные круги. Эдвард фыркал, Наташа убирала с лица мокрые остатки шикарной прически.

– Ты в порядке? – он предпочел остаться на безопасном расстоянии, ожидая вспышки гнева.

Наташа ничего ему не ответила. Стоя в воде, она расстроенно рассматривала заляпанный жирным кремом лиф. Платье было безнадежно испорчено.

– Сейчас ты похожа на морскую медузу, – Эдвард осторожно кашлянул и кивнул на окружившее ее мокрое, и от того полупрозрачное облако разорванных нижних юбок.

Наташа подняла на него глаза и неожиданно всхлипнула, – ты не только испачкал мое новое платье, ты его порвал и вдобавок намочил в воде с хлоркой, его нельзя будет починить, – и она всхлипнула.

– Малышка, – удивленно выдохнул Эд, – ты умеешь плакать?

– Не смей назывыать меня малышкой, – сквозь слезы обиженно пробубнила она.

– Как скажешь, малышка, – он привлек ее к себе и обнял за плечи, она уткнулась ему в грудь, – прости меня, мы завтра же пойдем к Энцо и купим тебе любое платье, которое только понравится, или много платьев, – Эдвард гладил ее по вздрагивающим плечам, – если хочешь, можешь меня ударить или даже побить, только не плачь, пожалуйста, я не выношу женских слез.