Алексей Тенчой - Богдо-геген IX

Так у монгольского Тушэту-хана родился ребенок, которого потом определили как Первого Богдо-гегена Занабазара.

Он родился в 1635 году 25-го числа девятого лунного месяца, в местности Есензуйлэ (ныне аймак Уверхангай), в семье халхаского Тушэту-хана Гомбодоржа, принадлежащего к роду Борджигинов. Гэгэн-Сэцэн-хан Шолой, приехавший навестить родителей, высказал мнение, что из него смог бы выйти хороший лама, а также «подарил» ему часть своего собственного титула – «Гэгээн» (монг. светлый, святой, возвышенный). Было решено отправить к Далай-ламе и Панчен-ламе посланника, чтобы прояснить эту возможность.

Когда посольство прибыло в Лхасу, Далай-лама V и Панчен-лама объявили мальчика перерождением их недавнего политического противника Таранатхи Джецун-Дамба-хутухты, после смерти которого в 1634 году возникли ненужные пересуды. Государственный оракул Тибета, Чойджонг-лама, подтвердил правильность опознания, а сам Далай-лама V обратился по этому поводу к народу со следующей речью:

Джецун-Таранатха был великий святой, помогавший религии и живым существам. Ныне он закончил дело по привлечению народа нашей страны к высшей стезе религии, и наступило время для осуществления им руководства жёлтой религией в северной стране. Его последователи в «нижних» равнинных царствах, имеющие связи с нами, предопределённые древними предсказаниями, ожидают ламу, не сводя своих блестяжих глаз с нашей страны. Мы, сжалившись над этими бедными, слабыми существами, отправляем Его Святейшество Джецун-Таранатху к его последователям на севере. Кажущиеся раздоры между нашими хутухтами существуют только в водянистых глазах обывателей, в действительности же их нет.

Таким образом, в 1640 году в возрасте 5 лет он был заочно признан в качестве перерождения Таранатхи, получив во время посвящения в монахи имя Джнянаваджра (санскр. Jñānavajra – «Алмаз знания»; в монгольской транскрипции – Занабазар ). Примечательно, что широкое употребление получил именно санскритский вариант имени: имя его предшественника, «Таранатха» (санскр. Защищаемый Тарой ), – также санскритское.

Духовный и политический преемник первоиерарха, Богдо-гэгэн II, родившийся в 1724 году, также происходил из семьи Тушэту-ханов. Он был внучатым племянником Занабазара.

Молитва, взывающая к состраданию Трёх Драгоценностей, которую по первым словам тибетского текста обычно называют «Джинлаб Чокцол» (Просьба о благословении), была написана первым Джецун Дамбой – Занабазаром и адресована к его Учителю – Великому Пятому Далай-ламе Лобсану Гяцо. Молодой Ранжюн Еше Дорже, позже прославившийся, как Занабазар, получил блестящее монастырское образование в Лхасе и, не смотря на огромное желание остаться в Тибете, посвятив жизнь личной практике, по настоянию Великого Пятого, вынужден был вернуться на родину – в Монголию, для принесения пользы народам её населявшим. В начале своей деятельности, столкнувшись со множеством препятствий, чинимых шаманами и другими, как религиозными, так и политическими оппонентами, Ранжюн Еше Дорже, не будучи готов к этому, впал в отчаяние и начал писать в стихотворной форме письмо к своему Учителю, вылившееся в «Молитву, взывающую к состраданию Трёх Драгоценностей». Но, по мере написания, дух его крепчал, что мы можем наблюдать по тексту. Так он начинается с традиционного Семичастного ритуала, который составляет первые три с половиной куплета. Далее идет просьба к Гуру, Идамам и Трём Драгоценностям, о проявлении своего сострадания к нему и всем остальным странникам сансары, чтобы были устранены все страдания, исчезла междоусобная вражда и воцарились дружелюбие и гармония. Далее целое четверостишие состоит из призывов о скорейшем оказании помощи. После чего четверостишия благопожеланий о скорейшем достижении всеми существами Пробуждения, о воплощении благих чаяний в силу истинности Трёх Драгоценностей и безошибочности закона взаимозависимости – пратитьясамутпады. И, в завершении, идет четверостишие о спонтанном, естественном воплощении процветания, как преходящего, так и окончательного.

Исторически после Будды Шакьямуни доминировала палийская традиция. В Пакистане существовал монастырский центр Таксила, а в первом столетии в Бихаре возник университет Наланда, который затем на протяжении нескольких веков был основным институтом буддийского знания. Очень многие наставники Наланды использовали санскрит. В целом существовало два канона – палийский и санскритский. В Бирме, Шри-Ланке, Тайланде, Лаосе была в основном распространена палийская традиция. В Китае, Вьетнаме, Японии, Корее, Тибете и Монголии была распространена санскритская традиция.

Библиотека Агинского дацана имела в своих фондах лучшие образцы буддийской научной мысли, этому в немалой степени способствовала собственная издательская деятельность. По всему Забайкалью и далеко за его пределами славилась печатня Агинского дацана. По описанию краеведа Г. Нацова, она располагалась в отдельном деревянном двухэтажном здании. В её библиотеке хранились 47 525 ксилографических досок с тибетскими и монгольскими текстами. Кроме того, имелись доски с рисунками и культовыми изображениями (592 штуки). Буряты переняли опыт ксилографического книгопечатания у монголов и тибетцев и этот процесс был очень трудоемким.

Здесь печатались книги по буддийской философии, логике, медицине, астрономии, астрологии, тантрические трактаты на тибетском языке, издавалась популярная дидактическая литература, словари, справочники на бурятском и монгольском языках.

В Монголии до революции был знаменит тибето-монгольский словарь Богдо-гегена. Был он самым точным и имел четыре уровня перевода: дословный, литературный, философский и глубинный, объясняющий пустотность бытия. Находился словарь в библиотеке Богдо-гегена, и его запрещалось выносить за пределы здания. Агинский лама, будучи в Урге, совершал паломничество и, прочитав этот словарь, решил любыми путями напечатать его у себя в дацане. Он сошелся с библиотекарем и подарил ему золотое кольцо, за что тот разрешил ему каждый день выносить по листочку, а на следующий день он должен был его возвращать. Так он в течение трех месяцев переписал весь словарь и привез его в Агинский дацан. Через год там издали его с деревянных ксилографов. Видимо, такая благая карма у словаря. Так, во время революции библиотеку Богдо-Гегена сожгли, и монгольский вариант навсегда был утерян. А вот агинский вариант до сих пор существует и приносит пользу переводчикам!