Баубек Бекишов - Нойвельт

– Что читаете? – спросил я, откинув формальные, приветственные слова, уж тем более, когда четверть часа назад я поговорил с ним по телефону.

***

Один из крупнейших банков Швеции. Здесь работает Роберт. Он долго добивался этой работы и лишь шесть месяцев назад был принят на должность юриста. До этого он работал адвокатом, брался, в основном, за уголовные дела, и весьма успешно, но уголовные процессы измотают любого, именно поэтому он уже давно хотел быть просто юристом. Во время бурного обсуждения прошедшего судебного процесса с коллегами, у него зазвонил телефон.

– Да, Оливер, есть что-нибудь? – спросил Роберт, отойдя в сторону, и прикрывая трубку рукой.

– Как и обещал, хакнул базу данных налогоплательщиков, после уже начал искать фотографии из другого источника.

– Мне не интересно как ты нашел их, – раздраженно перебил его Роберт, – отправь мне все что есть, вечером посмотрю и перезвоню тебе. И не отключай, пожалуйста, телефон, – скорее с угрозой попросил Роберт и завершил звонок.

«Занавес приоткрылась», сказал про себя Роберт и присоединился к коллегам.

– «Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда, – ответил доктор Генрих и жестом пригласил сесть на свободное кресло.

Пока я пытался поудобнее расположиться в кресле и не знал, куда положить свой портфель, Инга, жена Генриха, принесла горячий кофе и печенья. Уходя, она, глазами полными любви, посмотрела на Генриха и одарила его наполненной теплом улыбкой. Генрих ответил ей тем же. Затем, будто вспомнив о моем присутствии, она с улыбкой пожелала нам приятного аппетита, и покинула гостиную. Я подумал, что доктор часто приглашает своих пациентов в выходные дни домой, точнее проблемных пациентов, таких как я.

Горячий кофе оказался очень кстати, так как по пути от машины до двери я успел замерзнуть. Чтобы согреть ледяные ладони я обхватил чашку двумя руками и ждал, пока Генрих читает, не было необходимости торопить его в выходной день. Через пару минут мои руки уже согрелись, и Генрих закончил чтение. Сделав пару записей в блокноте, он, наконец, обратился ко мне:

– Вы принесли записи? – спросил доктор, указывая на мой портфель.

– Да, я написал все как вы и велели мне, – параллельно вытаскивая из портфеля бумаги, говорил я. – Когда я в первый раз пришел к вам, я думал, что найду ответы на мои вопросы. Но прошла уже почти неделя, а вопросов стало еще больше.

Доктор, молча, не упуская ни одной мимики, ни одного моего жеста, смотрел на меня. После моих последних слов он чуть приподнял одну бровь, тем самым будто спрашивая «И что ты хочешь этим сказать?!» Я растерялся. Я не планировал говорить этого, но слова спонтанно пришли в голову и я на мгновение потерял контроль над мыслями. Но раз уж я начал этот разговор, то решил, что нужно идти до конца.

– Я боюсь, док. Боюсь, что мы зря тратим мое и ваше время. Возможно, стоит просто забыть все это, и жить как будто ничего и не было, а вы, как психолог, могли бы помочь мне в этом.

– Но, ведь ты пришел сюда не для того, чтобы жаловаться и поплакаться мне в жилетку?! – строгим, отеческим голосом спросил доктор. Этот вопрос подействовал на меня отрезвляюще. – Для начала я хочу знать, что было во сне, – открыв папку, которая лежала на столе, и, положив туда бумаги с моими записями, доктор продолжил, – я ведь должен собрать всю информацию, проанализировать ее. И только потом я смогу дать тебе конкретный, рациональный ответ. Так что нет смысла прерывать сеансы в самом начале.

Генрих как всегда был прав, скажу даже, его слова придали мне немного сил, в которых я так нуждался. Взяв себя в руки и овладев мыслями, я рассказал ему все подробности о жизни, прожитой во сне. Особенно, я акцентировал внимание на ковчеге и Рагне. Через пару часов, выпив немного виски с доктором, мы начали шутить о том, что я есть Моисей, и что в прошлой жизни я строил ковчег и собрал каждой твари по паре. Мне казалось, что старик уже пьян, но когда я спросил:

– Скажите честно, док, что вообще, черт возьми, происходит? Что за сны я вижу?

Он будто в один миг протрезвел. Его взгляд снова стал сфокусированным и четким.

– Честно, я еще не разобрался, что ты видишь во сне, – ответил Генрих, – но у меня уже есть некоторые предположения. Я долго думал об этом и выявил три причины того, почему ты видишь этот сон. Эти причины никак не взаимосвязаны между собой.

– И какие же причины? – спросил я. Мне было жутко интересно слушать доктора, его суждения и в целом, как он говорит. Каждое его слово внушало доверие, ибо оно основывалось на фактах и знаниях доктора.

– Воспоминание, фантазия и параллельный мир. Каждый из вариантов пока что имеет право на жизнь.

Я попросил его, объяснить мне каждый вариант более подробно и на доступном мне языке, так как после алкоголя мозг отказывался думать и самостоятельно обрабатывать информацию. А Генрих, на удивление, говорил уверенно, не запинаясь, словно абсолютно трезвый человек.

– Воспоминание – это самый желаемый вариант, но имеющий с каждым днем все меньше и меньше шансов на существование. То есть, ты ведь понимаешь, что ты не помнишь последнюю неделю, через два дня этот вариант, возможно, мы исключим, так как «воспоминание» просто неправдоподобно. Второй вариант: Фантазия. Этот вариант мне не нравится тем, что оно не даст никаких ответов. Фантазия ли это или нет, можно узнать следующим образом. Во сне ты должен попробовать контролировать и управлять окружающей тебя средой. Если у тебя это получится, то значит, что эти твои сны плод твоей фантазии. Тогда мы можем закончить наши сеансы. И наконец, последний и самый интересный вариант «параллельные миры». Находишься ли ты в параллельном мире или нет, можно выяснить лишь методом исключения предыдущих двух вариантов.

Попросив доктора Генриха приглянуть за моей машиной, я вернулся домой на такси. Было уже далеко за полночь, когда я охмелевший и обессилевший рухнул на диван. Говорят, что во сне человеческое тело отдыхает и восстанавливает силы. Но мои необычные сны, жизнь в двух мирах, только истощают меня, отнимая силы. Мое тело и мозг нуждались в отдыхе. В последний раз я нормально спал в первый день сеанса. И то, это было во сне, когда мне удалось немного поспать дома у Лизы после лавины.

Лежа на диване, и все еще находясь под воздействием алкоголя, я размышлял о своих снах, об их смысле, о словах доктора Генриха. Я задавал себе вопросы, на которые не мог найти ответа: что если я умру в том мире? Смогу ли я проснуться в этом? Что будет, если я усну без таблеток доктора? Вернусь ли я в тот мир или смогу уснуть сном нормального человека?

Последний вопрос никак не выходил из головы. Я снова и снова спрашивал себя: «Смогу ли я уснуть сном нормального человека, если не приму таблеток?»