Густав Эмар - Чистое сердце

— Вождь, — ответил Транкиль, — благодарю вас за любезный прием, который вам угодно было мне оказать. Брат мой Чистое Сердце правдиво высказал вам те чувства, которые я питаю к вашему племени. Я люблю краснокожих, а команчей в особенности: они из всех обитателей прерий — самые благородные и храбрые. Они справедливо носят название царей прерий, потому что лошади их и их воины ездят куда угодно, и никто не смеет им препятствовать в этом. От себя лично и от имени моих товарищей я принимаю ваше чистосердечно предложенное гостеприимство, и мы сумеем кротким и разумным поведением отблагодарить всех за эту большую милость.

Когда Транкиль кончил говорить, самый главный вождь движением, исполненным благородства, сбросил с себя плащ, сделанный из кожи белого бизона, и надел его на плечи Транкиля. Остальные вожди, следуя его примеру, надели свои плащи на остальных охотников.

— Воины и вожди могущественного племени команчей-антилоп, — сказал при этом главный вождь, обратившись к индейцам, продолжавшим стоять молча и неподвижно, — эти белолицые охотники — наши братья. Горе тому, кто их оскорбит!

При этих словах вождя воздух снова огласился громкими криками индейцев, и они стали жестами проявлять живейшую радость. Может быть, радость эта и не была настолько искренна, насколько это могло показаться всякому, кто смотрел на ее проявление со стороны, и не была разделена всеми присутствующими в равной степени. Возможно, некоторым было неприятно, что лесные охотники были приняты в племя команчей, но те, которые испытывали по этому поводу неудовольствие, тщательно скрывали его от всех и даже были в числе тех, кто громче всех высказывал свою радость.

Индейская политика, очень логичная в этом случае, как и во многих других, предписывает во что бы то ни стало искать сближения с белыми, которые своим умением владеть оружием и глубоким знанием обычаев прерии могли бы в нужную минуту оказать им этими качествами большую услугу. Например, это могло пригодиться в тех случаях, когда одно племя вступало в войну с другим племенем, а также во время их обороны против солдат, которых правительства цивилизованных стран посылают к ним, чтобы отомстить за набеги на земли, принадлежащие белым, — набеги, совершаемые ими очень охотно и приносящие непоправимые беды, — набеги, во время которых они совершают злодеяния неслыханной жестокости.

После описанной нами сцены индейские вожди окружили белых охотников и вместе с ними и со своими воинами поскакали по направлению к селению. Не прошло и четверти часа, как вожди прибыли на место. При въезде в селение отряд был встречен Черным Оленем, вождями и старейшинами команчского племени. Не произнеся ни слова, Черный Олень, став во главе прибывшего отряда, привел его к площади, где находился ковчег первого человека. Здесь отряд остановился как вкопанный, и Черный Олень, встав у входа в хижину врачевания возле тотема, взял в руки священную трубку и, обратившись к Чистому Сердцу, сказал:

— Кто эти белолицые, которые входят как друзья в атепетль команчей-антилоп?

— Это — братья, которые просят позволения сесть у очага краснокожих, — ответил тот.

— Хорошо, — продолжал Черный Олень. — Люди эти — наши братья. Огонь совета зажжен. Они войдут с нами в великую хижину врачевания, сядут у огня совета и выкурят вместе с вождями трубку мира.

— Пусть будет так, как решил мой брат, — сказал Чистое Сердце.

Черный Олень сделал повелительный жест. Занавесь у входа в хижину раздвинулась, и вожди в сопровождении охотников вошли в хижину.

Хижина врачевания была гораздо просторнее остальных хижин селения, и постройка ее была более тщательна. Шкура бизона, целиком обтягивающая хижину, была расписана красной и черной краской. На ней были изображены рисунки в виде кабалистических священных знаков, понятных только индейским шаманам или врачевателям, да еще самым важным вождям племени. Внутри хижины было совершенно пусто. В центре ее была вырыта круглая яма глубиной приблизительно в два фута, в которой лежало небольшое количество дров и углей, приготовленных заранее.

Когда все вожди вошли в хижину, самый главный из них опустил входную занавесь. Тем временем воины оцепили хижину снаружи, чтобы не дать проникнуть в нее любопытным, пожелавшим бы узнать, что составляло предмет тайного совещания.

Индейцы в высшей степени педантичны в соблюдении своих обычаев. В их правилах предусмотрено все до мельчайших подробностей, чего, казалось бы, трудно ожидать от этого полудикого народа, и каждое нарушение этих правил влечет за собой строгую кару.

Чтобы познакомить читателя с этими странными обычаями, мы подробно опишем их.

Итак, хотя Черный Олень знал как нельзя лучше, кто были белые, прибывшие в селение, потому что сам он служил им проводником, индейский этикет требовал, чтобы он встретил их соответствующим образом, иначе вожди племени непременно возмутились бы нарушением их национального обычая и сами приезжие, по всей вероятности, стали бы жертвами этого проступка Черного Оленя.

Вожди молча сели на корточки посредине хижины, и самый главный из них подал Черному Оленю священную палочку, к концу которой был привязан кусочек горящей лучины, с помощью которой он зажег священный огонь совета.

После этого в хижину вошел индеец, неся на плече священную трубку мира, которая, как мы уже говорили, не должна была ни в коем случае прикасаться к земле. Хранителей трубки мира обычно выбирали среди самых храбрых воинов племени: это были преимущественно люди, получившие во время сражения какое-либо серьезное ранение, лишившее их возможности принимать дальнейшее участие в войне.

Чубук священной трубки мира делается из кленового дерева; в большинстве случаев он имеет длину в одиннадцать футов, его украшают перьями, стеклянными бусами и разными другими побрякушками. Сама трубка делается из красного камня, который встречается только в некоторых скалистых местностях, и индейцы отыскивают его там, несмотря на все трудности, с которыми сопряжены иногда такие поиски. Если камень попадется не совсем красного цвета, то его тщательно окрашивают красной краской.

Индейцы зажигают трубку мира только в самых торжественных случаях, например, во время приема знатных гостей, объявления войны, выборов. Табак, который горит в этих трубках, называется морише и считается священным. В действительности это не что иное, как растение наркотического свойства, имеющее отдаленное сходство с никотином. Прежде чем употреблять этот табак, его моют, потом настаивают на водке, затем сушат и смешивают с обыкновенным табаком. Эти приготовления совершаются, как правило, шаманами или знахарями, только они одни имеют право хранить морише; но они, однако, не смеют пользоваться им для личного употребления.