Леонид Платов - Мир приключений № 13, 1967

— Да, да! Будет хорошо, — повторил за Мигелем Исидоро. — Хорошо будет.

Блестящие глаза его смотрели уверенно, ломкий мальчишеский голос звучал убежденно.

Олегу очень хотелось чем-то отблагодарить славного мальчугана, оставить какую-то память о себе. Но что мог он подарить?.. И вдруг Олег радостно улыбнулся и достал из кармана смятую проволочку. Распрямив ее, он опять «проткнул» свой язык.

Мигель и Исидоро испуганно шарахнулись от него. Они стояли изумленные, не веря своим глазам.

Олег выдернул проволоку и кивком подозвал к себе Исидоро. Мальчуган не тронулся с места. Олег не стал настаивать. Он показал, как надо изогнуть проволоку и медленно захватил ее углом язык. Затем он проделал то же самое, но быстрее.

Испуганное выражение лиц Мигеля и Исидоро сменилось сияющим. От восторга они били ладонями по коленям, что-то говорили по-своему, забыв, что белый не понимает их языка.

Олег подарил проволоку Исидоро. Тот немедленно «проткнул» свой язык и скорчил страшную мину. А Мигель смотрел на мальчугана с откровенной завистью. Исидоро великодушно передал ему проволочку. Мигель торопливо повторил фокус. Исидоро тут же ревниво отобрал у него подарок и заторопился в деревню.

Черные друзья ушли. Глядя вслед им, Олег представлял себе физиономии битых сторожей, когда они увидят «колдуна» Исидоро. Ничего, это пойдет им на пользу.

Стемнело. С моря пахнуло освежающим ветерком. Олег отдохнул после изнурительного дневного зноя. Все чаще мысль возвращалась к недавнему разговору. Мигель и Исидоро твердили в один голос, что все будет хорошо. Но что это за «хорошо» и когда оно придет? Мигель сказал «сегодня или завтра». Что может быть хорошего без лодки? Возможно, ребята проведут его в джунгли? При одном воспоминании о ночи, проведенной в гнилом лесу, по спине побежали мурашки.

Бездействие тяготило Олега все больше. Сидеть в темноте и тишине, ждать неизвестно чего он больше не мог. Надо действовать. Пробраться бы к лодкам, стоящим у крепости. Они не охраняются. Зато дозоры стерегут узкую полоску земли между морем и стенами крепости. Конечно, солдат можно обойти. Ночи стоят безлунные. Но мастифы!.. А если проплыть к лодкам? Припомнилась стремительно движущаяся по воде голубоватая светящаяся полоса. Но другого выхода не было. А если раздобыть мазута из цистерны, стоящей у электростанции, вымазаться с ног до головы и проплыть до причальных мостков? Пожалуй, это единственная возможность захватить лодку. Все это так, но и мазут тоже охраняется.

Размышляя, Олег выбрался из маиса и остановился на открытом месте недалеко от электростанции. Несмотря на поздний час, кое-где в поселке светились окна… Еще несколько часов, и придет рассвет, а за ним изнурительный день, зной, жажда…

Неожиданно в стороне крепости прозвучал выстрел. И сразу, как из мешка, посыпало. Черное небо прорезали яркие трассы пулеметных очередей. Пули стлались в сторону перешейка. Иногда трассы направлялись к морю. Что это? Внезапное нападение с нескольких сторон или растерянность, когда захваченным врасплох обороняющимся кажется, что опасность обрушилась отовсюду и они палят, больше пугая себя, чем нападающих?

Все это произошло настолько внезапно, что Олег замер, не отводя взгляда от крепости, мелькающих вдалеке огненных вспышек, полосующих темноту пулеметных трасс. Одна из них круто вильнула вверх и оборвалась. Светящая цепочка пуль устремилась в небо, замедлила движение, сбилась в стайку и затерялась в звездах. Сразу представилась схватка на стене, у пулемета…

Бой возле крепости разгорался быстро. Светили почему-то только два прожектора из четырех. Неужели черным удалось захватить две башни? Но тогда они наверняка ворвутся в крепости. А дозоры с мастифами, сигнальные линии на стенах, овчарки во дворе?..

Олег опомнился. Лишь сейчас он заметил, что в поселке погасли фонари, окна. Улица потемнела, слилась с мраком. Но это была не сонная ночная тишина, а грозная, готовая к отпору.

Первой мыслью Олега было: «Что же я стою? Нельзя терять ни минуты. Надо бежать к тем, кто напали на крепость». Но поймут ли повстанцы, кто он? Скорее всего, что в горячке боя они встретят неожиданно появившегося из темноты белого пулей. А если крикнуть им: «Я ваш друг!..» Не привыкли черные в Мозамбике видеть в белом друга, да еще в таких условиях. Могут заподозрить в этом уловку. Да и пока проберешься к ним через полуостров, бой может кончиться так же внезапно, как и начался. Повстанцы скроются в джунглях. Останешься опять один… Сейчас можно пробраться к морю, к лодкам. Это походило на бегство, на трусость. Хотелось помочь друзьям, которых он искал в джунглях, в деревне; помочь Педро, сеньору Эксплосиво, африканцам в наручниках. Хотя бы отвлечь внимание тюремщиков от нападающих. Надо отвлечь. Необходимо. Можно это сделать.

На звездном фоне совсем близко вырисовывались контуры электростанции и цистерны. Олег двигался к ней осторожно; напрягая зрение, всматривался в темноту. Где часовой? Возможно, он бежал? Каменные нервы нужны, чтобы стоять одному, окруженному мраком, зная, что каждую минуту тебя может поразить удар прикладом или копьем.

Впереди что-то блеснуло. Олег всмотрелся в мрак. По еле приметному движению увидел часового. Тот прижался к выкрашенной в серебристую краску цистерне, забыв, что на светлом фоне заметить его легче.

Олег подползал к цистерне все ближе, не отрывая взгляда от часового. Совсем немного оставалось до солдата, когда тот отошел в сторону. Постоял там и вернулся к цистерне. Олег пропустил его мимо себя, бесшумно поднялся и резко ударил ребром ладони по затылку. Часовой рухнул без звука. Олег быстро снял с него брючный ремешок, скрутил сзади руки, потом оторвал от рубахи солдата длинную полосу и плотно забинтовал его рот. Часовой опомнился, замычал, но Олег уже связывал его ноги. Выстрелы, сверкающие вдалеке искорки пуль торопили Олега.

Проверив узлы на связанном часовом, Олег ощупью нашел длинную деревянную ручку крана цистерны. Повернул ее. Плотная струя мазута ударила в углубление, залитое цементом, забурлила на дне. Олег нетерпеливо выдернул кран и вернулся к связанному часовому. Подобрал винтовку. Пригодится. Когда он вернулся к цистерне, зацементированная выемка под краном была почти полна.

Олег вытащил из кармана носовой платок. Пропитал его мазутом. Лег на бок, прикрывая своим телом выемку под краном от ближайших домов, поджег платок и бросил его в жирно лоснящийся мазут. От вялого огонька побежали синеватые легкие язычки. Постепенно они крепли, светлели, словно прилипали к мазуту.

Олег подхватил винтовку и побежал к причалу. Найти его, а затем и обогнуть было легко: рядом раздавался яростный лай встревоженной стрельбой собаки.