Леонид Платов - Мир приключений № 13, 1967

— Деньги там, — еле прошептала Лида и показала на ведро.

Через минуту уже вся очередь знала, в чем дело, и хохотала. Смеялась и продавщица-матрешка, но Лиду не отпускала, пока не заплатит. Кто-то предложил заплатить за Лиду, но она отказалась: она не могла брать деньги у совершенно незнакомых людей.

А обеденный перерыв кончался. А ее бригада ждала квасу. А она стояла тут как привязанная, и выхода не было.

Неизвестно, чем бы всё кончилось, если б на шум и смех не прибежали Лидины враги — Боря и Лева.

Они уже выяснили, кто убит первым: тот, у кого сейчас был фонарь под глазом, Лева. Теперь близнецов легко было различить.

Они быстро оценили положение и предложили Лиде достать полтинник.

— А как? — спросила Лида.

— Наше дело! — сказал Лева.

— Только не смейте лезть руками! — беспокойно сказала Лида.

Ничего хорошего она не могла ждать от этих мальчиков. Но что ей было делать?

— Сколько литров? — деловито спросил Боря, заглянув в ведро.

— Четыре, — сказала Лида.

Близнецы переглянулись.

— Можно, — сказал Лева.

И они приступили к операции.

По очереди, передавая ведро друг другу, обливаясь квасом и отдуваясь, как лошади, они пили и пили, пока ведро не стало сухим, а они — мокрыми.

Тогда они отдали Лиде ведро с полтинником.

— Скажи спасибо, — прохрипел Лева.

И они, качаясь, подошли к дереву и тихо сели на землю.

— Спасибо, — неуверенно сказала Лида. Пошла к продавщице и протянула ей мокрый полтинник.

Продавщица бросила его в коробку и дала две копейки сдачи.

— Поскорее, пожалуйста, налейте, — попросила Лида. — А то у меня перерыв кончается.

— Еще четыре литра? А деньги?

Ну скажите, был ли еще кто-нибудь на свете в таком ужасном положении?

Бедная, глупая Шершилина! Куда ж ты теперь пойдешь с пустым ведром и двумя копейками?

Конечно, Миша Коробкин не сидел у подворотни все два часа. Он действовал. Сначала обежал все зоомагазины. Тритонов не было.

Тогда он пошел в зоологический сад, ловко прошмыгнув без билета.

В отделе земноводных были и крокодилы и тритоны. Но Миша мог только смотреть на них через стекло. Тогда он отправился к заведующему отделом. Но, как ни клялся в своей любви к пресмыкающимся и ни выпрашивал хоть одного тритончика, заведующий не дал. Кстати, заметил он, тритон не пресмыкающееся, а земноводное.

И Коробкин, проклиная эту растяпу Шершилину, с которой связала его несчастная судьба, вернулся к подворотне.

Уже было сорок минут первого, а эта разиня Шершилина все не шла.

Стрелка часов прыгнула на сорок третью минуту. И тут, словно из-под земли, явился продавец тритонов.

— Видал точность? — торжествующе заорал он.

Миша смутился. Шершилиной нет, и заплатить за тритона нечем.

— Точность твою видели, — сказал Миша как можно небрежней. — Мы твоего тритона не видели.

— Во! — сказал мальчишка и поднял большой палец.

— Воображаю! Дохлый, наверное, и без хвоста.

— Сам без хвоста! — обиделся тритонщик.

Они зашли в подворотню. Мальчишка осторожно высунул из-за пазухи слепую мордочку крота и победоносно взглянул на Мишу.

— Ну, что? — спросил Миша.

— А чего еще? — сказал тритонщик.

— Это, по-твоему, тритон? — ледяным тоном спросил Миша.

— А кто же это? — нагло сказал мальчишка.

— Знаешь что? Убирайся ты к черту со своими крысами! Отдавай шестнадцать копеек, и чтоб духу твоего не было!

Но продавец тритонов знал свое дело. Привычным жестом он сорвал кепку с головы, швырнул на землю и завопил (это, видимо, была его манера продавать тритонов):

— Да вы что?! Бегай для них как собака, а им шестнадцать копеек жалко! Да я, может, на трешку подметок сбил! Да знаешь, сколько я за эту паршивую крысу отдал?!

Но на Мишу представление не подействовало. Он схватил мальчишку за шиворот:

— Деньги или тритон!

Тритонщик сразу притих и сказал мирным тоном:

— Ну чего шумишь? Тритон нужен — так бы и сказал. Я же хотел как лучше. Я в городе все места обегал — нету. Им сейчас не сезон. А есть у меня один верный человек. У него этих тритонов завались — восемь штук. Так он в Малиновке живет, на электричке туда ехать надо, туда-обратно двадцать копеек.

— Как, еще двадцать! — воскликнул Миша. Его лицо стало каменным.

Мальчишка понял, что надо менять курс.

— Залог хочешь? Кепку даю!

Миша посмотрел на кепку. Ее, видно, кидали на землю раз триста, если не больше.

— Куда ее!

— Удочку хочешь? — вскричал тритонщик, и, прежде чем Миша успел ответить, он вылетел из подворотни, исчез за углом и тут же явился с длиннейшей удочкой, обмотанной леской.

— На!

Миша придирчиво осмотрел удочку. Двадцать копеек она, конечно, стоила. И Миша не очень охотно, но дал мальчишке двугривенный.

— Когда привезешь?

— В шестнадцать ноль-ноль. Как из пушки!

— Не надуешь?

— Провалиться мне на этом месте! — поклялся мальчишка и тут же провалился — иначе нельзя было объяснить его мгновенное исчезновение.

Только сейчас Миша увидел Шершилину. Она стояла поодаль с несчастным видом и с ведром. Миша пристально смотрел на нее.

— Я чувствую, Шершилина, что ты не принесла денег. Правду я говорю?

Она кивнула.

— Зачем ты притащила ведро?

Лида опустила голову.

— Ты хочешь, чтобы я продавал твои ведра?

Лида покачала головой.

— Так что же ты молчишь как пень!

И Лида, ничего не скрывая, рассказала горестную историю с ведром и квасом.

Что было между ними дальше, представьте себе сами. Нам было бы неприятно об этом писать, а вам — читать.

А кончилось так: эта никчемная, глупая неудачница Шершилина поплелась куда глаза глядят, и ведро покачивалось в ее опущенной руке. А Миша исподлобья глядел ей вслед и что-то обдумывал.

Вдруг он крикнул:

— Эй, Шершилина!

Она вернулась.

— Оставь ведро, — велел он. — И помни: через два часа здесь с деньгами!

Лида поставила ведро, печально кивнула и пошла.

Пока она не скрылась из виду, Миша смотрел ей вслед. И зачем на свете живут такие дуры? Чтобы всё портить и ставить людей в ужасное положение. Нет, на нее надеяться нечего. Не хочешь позора — действуй сам!

Так рассуждая, Миша взялся за ведро. Зачем же нужно было ведро Мише Коробкину, спросите вы.

Об этом узнаете дальше.

Теперь нам придется снова заглянуть в Озерный переулок, к девочке Алисе и щенку Шарику.

Два часа. Шарик с Алисой сели обедать. На детском столике был оставлен обед, покрытый салфеткой. Алиса сняла салфетку, а Шарик стал выбирать, с чего бы ему начать. Первым делом он цапнул кусок сахару.

— Сладкое потом! — строго сказала Алиса и хлопнула его по носу.

Шарик куснул ее за палец. Алиса с укором поглядела на него.

— А тебе было бы хорошо, если бы я тебя укусила за палец?