Глеб Голубев - Голос в ночи

— Какие же? — загорелась я.

— Прежде всего опыты по мысленному внушению животным. Их немало провел замечательный русский дрессировщик Дуров. Очень интересный был человек — талантливейший исследователь, всегда пытавшийся проникнуть в суть непонятных, загадочных явлений, а не отмахиваться от них. Особенно интересные опыты он проводил со своими собаками. В них участвовал и академик Бехтерев, о котором я как-то поминал, оставивший протокольную запись, так что достоверность этих наблюдений вне всяких сомнений...

— Что же можно внушить собакам? — недоуменно спросила я.

— Ну, скажем, пойти в прихожую и принести оттуда одну из трех телефонных книжек, лежащих на столике.

— И собака выполняла?

— В большинстве случаев — да. Или, скажем, подбежать к пианино, вскочить на подставленный стул и ударить лапой по правой части клавиатуры. Собака так и делала.

— И это ей внушалось мысленно?

— А как же иначе? Ведь собаке не скажешь: «Пойди туда-то и принеси то-то». Она не поймет. А вот если мысленно, максимально сосредоточась, как бы самому проделать то, что приказываешь собаке, то, оказывается, она понимает и делает. В том-то особый интерес и ценность этих опытов. Собака да и любое другое животное не понимают человеческой речи. С ними нельзя заранее договориться, чтобы они выбрали из трех книг одну или пролаяли шесть раз, а не четыре или пять. Так что возможность предварительного сговора исключается...

— А вы не делали такие опыты?

— Нет, все только собираюсь, — виновато ответил Жакоб. — Но я занимался гипнотическим внушением на расстоянии — тоже весьма любопытно. Несколько раз мысленно приказывал своему ассистенту Жану прийти вечером в лабораторию.

— И он слушался?

— Обычно — да. И забавно, что не мог объяснить, почему вдруг явился. Когда я его спрашивал, он удивлялся и отвечал смущенно: «Не знаю, шеф... Так просто... Захотелось прийти...» Но, правда, опыт нельзя признать совсем чистым, потому что его я подвергал гипнозу и раньше.

— А это что-нибудь меняет?

— Конечно. Такие люди потом легче поддаются гипнотическому внушению. Вспомните женщину, так эффектно прозревшую на «космическом шабаше»... — Закурив сигарету, Жакоб добавил: — Я пробовал и усыплять Жана на расстоянии...

— Вы опасный человек! И получалось? Он кивнул.

— Получалось, но при одном условии. Если я просто мысленно приказывал: «Засыпайте! Спите!», как на обычном сеансе гипноза, ничего не выходило. Надо мне было непременно зрительно представить себе, как он постепенно засыпает. Точно так же как у Дурова с собаками, обратите внимание!

— Вот видите, а пытались меня разубедить! — воскликнула я. — Сами себе противоречите. Почему же вы сомневаетесь, что и поклонники «Космического пламени» не могут общаться между собой мысленно?

— А вы подумайте, ответ я вам только что подсказал.

— Вы что, и надо мной опыты ставите? — недовольно спросила я. — Пытаетесь устроить мне экзамен, словно школьнице? Как у вас эти вопросы называются, которые вы задаете, чтобы проверить умственные способности испытуемых?

— Тесты. Но я ничего не проверяю. Просто хочу, чтобы вы тоже приняли участие в расследовании этого хитрого дела и повнимательнее наблюдали за тем, что творится вокруг. Ведь вы — мои глаза: только через вас я и могу держать под наблюдением вашу тетю.

— Согласна, но все равно не могу догадаться, в чем тут дело. Подскажите.

— Вспомните хорошенько, какие вопросы задавали на «космическом шабаше» спящей красавице.

— О видах на урожай винограда, о биржевых сделках...

— Вот именно! Ведь я только что рассказывал, как у Дурова в опытах и у меня при мысленном внушении выполнялись лишь те задания, которые давались непременно в образной форме: открыть дверь, пройти в прихожую. Или закрывать глаза, сладко потягиваться, начать засыпать... Эти «космические» шарлатаны ухватились за самую распространенную и шаблонную гипотезу, будто телепатия — биологическая радиосвязь, и довольно ловко разыграли спектакль с мнимым мысленным внушением... Но они не учли, что нельзя мысленно передать отвлеченные, абстрактные понятия: биржевые акции, урожай. Такие задания, как у них, мысленно передать невозможно. Этим они и выдали себя. А какие сложные задания дает вашей тете «глас небесный»? Внушение тут бесспорное, но телепатия ни при чем. Конечно, они пользуются радиопередатчиком, а у вашей тети где-то спрятан приемник...

— Скажите, а можно внушить человеку, чтобы он совершил преступление? — спросила я, вспоминая искаженное ненавистью лицо тети, когда она вдруг бросилась меня душить.

Видимо, Жакоб догадался, о чем я думаю, потому что ответил уклончиво и внимательно посмотрел на меня.

— Вообще-то считается, будто это невозможно. Нельзя якобы заставить человека даже в гипнотическом сне совершать такие поступки, которые противоречат его моральным убеждениям. Правда, некоторые опыты как будто показывают иное, но они ставились, разумеется, только в лаборатории и признаны не слишком убедительными. Скажем, усыпленному человеку приказывали броситься на кого-нибудь с игрушечным кинжалом, и он выполнял. Но возникают резонные сомнения: может, где-то в глубине сознания испытуемый все-таки понимал, что кинжал игрушечный и задание дано не всерьез...

— А как же тогда тетя... — начала я, но Морис остановил меня жестом.

— Но я думаю, — продолжал он, — это все-таки возможно, если только построить внушение так, чтобы оно не противоречило чувству совести или долга.

— Каким образом?

— Очень просто. Внушите усыпленному, что через какое-то время после пробуждения на него набросится тигр. И тогда вместо человека, которого вы задумали убить его руками, он увидит тигра и, спасая свою жизнь, не задумываясь, выстрелит ему в голову. Или подсыплет кому-нибудь яд, если ему внушить, будто это спасительное лекарство.

— Ужас! — прошептала я. — Какие страшные вещи вы говорите. Значит, от этого голоса можно всего ожидать! А мы медлим...

— Мне нужен Вилли, — развел руками Жакоб.

Было такое чувство, словно я вырвалась из сумасшедшего дома, куда меня засадили совершенно здоровой и нормальной, — так спокойно и размеренно шла теперь жизнь.

По утрам доктор Жакоб обычно работал у себя в лаборатории на втором этаже. Иногда я заходила туда, но ненадолго, боясь помешать.

Тут царила строгая атмосфера. Хромом и сталью поблескивали в стеклянных шкафчиках инструменты. Жакоб и два молодых бородатых ассистента в накрахмаленных белых халатах возились со сложными приборами, изредка перебрасываясь фразами, звучавшими для меня загадочнее марсианских.

Они проводили опыты с собаками, большая свора которых носилась по всему саду, отпугивая от ограды редких прохожих, с обезьянами, кроликами, даже со змеями.