Виктор Егоров - Приключения 1969

Светлов спросил Киреева:

— Ну что, займемся делом?

Киреев достал из машины ручные электрические фонари:

— Берите. Без них нечего соваться.

Туннель тянулся почти на километр. Киреев показал Резе и Курбану места, где надо заложить взрывчатку. Светлов мысленно представил, что получится, если при взрыве произойдет обвал.

— М-да, — вырвалось у него невольно.

Киреев услужливо подскочил к нему:

— Что вы сказали?

— Чтобы восстановить дорогу, русским придется прокладывать новый туннель.

— О да.

Киреев подозвал Резу и Курбана.

— Не подведете?

— С помощью аллаха будем стараться; но кто знает, и знаменитый силач падает на землю, поскользнувшись о корку дыни, — уклончиво сказал Реза.

— Что он болтает? — недовольно пробасил Югансон.

— Не обращайте внимания на их поговорки. Вы же знаете, иранец никогда не ответит прямо, — заметил Киреев. — Они, конечно, сделают все как надо.

В Тегеран Светлов возвращался один: Югансон уехал днем раньше, а Киреев остался, чтобы еще раз проинструктировать своих людей.

Светлов думал о том, что ему довелось увидеть… Если взорвут несколько туннелей на трассе, проложенной через хребет, идущий от северных границ Ирана в глубь страны, то дороги окажутся перерезанными не на один месяц. Переправка военных грузов через высокие и крутые горы станет почти безнадежным делом…

…Когда Светлов в тот день подъезжал к пригороду Тегерана, уже стемнело. По сторонам замелькали узкие кривые улочки. В центре города было безлюдно; жизнь в столице замирала рано.

Поставив машину в гараж, он вошел в дом. Слуга Али засуетился, загремел посудой, готовя ужин. Когда Светлов умылся и переоделся, Али, ставя перед ним вместе с едой бутылку вина, заметил:

— Арбаб, [3] Арбаб — хозяин (перс). я вижу, очень устал, наверно, поездка была тяжелая. Пусть арбаб выпьет вина. Ржавчину горя с души снимает рубиновый хмель.

«О, он знает Хафиза», — отметил мысленно Светлов и сказал:

— Иди. Завтра пораньше принеси утренние газеты.

— Будет исполнено, арбаб, — слуга без стука притворил за собой дверь.

Али беспокоился за хозяина. Куда-то уходит, а возвращаясь, долго сидит молча. Али убежден, что за всем этим кроется женщина. Наверно, арбаб скоро женится. На ком же? Али вспомнил, что господин Зульцер часто посылал цветы в дом Сафари. Все понятно — у Сафари красивая дочь. Али взгрустнулось. Как-то отнесется к нему хозяйка? А вдруг придется уходить от агаи Зульцера? Где он еще найдет такого хозяина? Агаи Зульцер видит в слуге человека, не унижает его. Уж кто-кто, а он, Али, достаточно повидал на своем веку господ. Такого на его памяти не было. Агаи Зульцер хорошо платит. А когда жена Али заболела, он помог ему; помог арбаб и тогда, когда Али выдавал дочь замуж. Не будет больше такого хорошего места… Чем больше думал Али, тем становилось ему грустнее…

На следующий день, 25 августа 1941 года, утром — Светлов был еще в постели — вбежал взволнованный Али:

— Арбаб, Иран… Москва… Там что-то передают по радио!

Илья, вскочив, включил приемник, настроил его на Москву. Густым басом диктор читал:

«…Советское правительство, руководствуясь чувством дружбы к иранскому народу и уважением к суверенитету Ирана, всегда и неизменно осуществляет политику укрепления дружественных отношений между СССР и Ираном… Однако за последнее время, и особенно с начала вероломного нападения на СССР Германии, враждебная СССР и Ирану деятельность фашистско-германских заговорщических групп на территории Ирана приняла угрожающий характер. Пробравшись на важные официальные посты более чем в 50 иранских учреждениях, германские агенты стараются вызвать в Иране беспорядки и смуту, нарушить мирную жизнь иранского народа, вовлечь его в войну с Советским Союзом… Вследствие этого Советское правительство оказалось вынужденным принять необходимые меры и немедленно же осуществить принадлежащее Советскому Союзу в силу статьи 6-й договора 1921 года право — ввести временно в целях самообороны на территорию Ирана свои войска…»

Передавалось заявление Советского правительства.

Началось…

Илья выключил приемник, оделся. Запыхавшись, вбежал Югансон.

— Ты слышал новость? Пока я собирал сведения на побережье, большевики все-таки вторглись в Иран. Нам приказано немедленно выехать на место и приступить к операции.

Они побежали в гараж. По пути зашли к Кирееву. Серый, стального цвета «форд» помчал их всех троих на север. Навстречу, отчаянно сигналя, летели груженные чемоданами, узлами и свертками машины.

— Почуяли, чем пахнет. Бегут помещики. Все оставили. Даже собраться не успели, — ворчал Югансон.

Киреев, подавленный, забился в угол машины и молчал.

В доме помещика Дехуды тоже шли сборы. Увидев подъехавшую машину, сам Дехуда выбежал на крыльцо.

— Наконец-то! Господин Югансон! Что будем делать? Русские опередили нас.

— Надо выполнять задание, черт побери! Где Курбан и Реза?

— Здесь.

— Господин Киреев, вы едете с нами в Миане. Начинайте там операцию.

— Но возле Миане русские, — возразил Киреев.

Курбан и Реза переглянулись.

— Мы не поедем. Где вы видели баранов, которые сами идут на бойню?

— Болваны! — прошипел Югансон.

— Может, начнем с объектов, которые расположены ближе к Тегерану? — предложил Киреев. — Ведь взрывчатка по местам еще не развезена.

— Как? Вы не развезли взрывчатку?!

— Но вы не давали указаний… — ответил вконец растерявшийся Киреев.

— Это предательство! Вы сорвали операцию! — Югансон в бешенстве повернулся к Светлову. — Разоружить их и под замок!

Отобрав у всех троих пистолеты, Светлов втолкнул Киреева и контрабандистов в чулан.

— Господин Дехуда, найдите несколько машин для переброски взрывчатки, — приказал Югансон.

— А я пойду свяжусь с Тегераном, — сказал Светлов.

Но вскоре он вернулся.

— Тегеран молчит.

— Теперь попробую я.

— Не горячись, Эрих! Там, наверно, никого нет. Время очередного сеанса еще не наступило. Дехуда пригонит машины, развезем взрывчатку. Взорвем основные туннели и мосты. Тогда и доложим Миллеру.

— А кто повезет взрывчатку?

— Мы сами.

Югансон колебался.

— А может, освободим этих? Пошлем их за взрывчаткой. Она тут неподалеку, на складе бакалейной фирмы «Краузе и сын».

— Ты же сам видел — Киреев предатель, — возразил Светлов.

— Но что делать, Вальтер? Скажи, что делать? Теперь Миллер сквитается со мной за неудачу на побережье.

Югансон бросил потухшую сигарету, закурил новую. Курбан и Реза тяжело бухали в дверь сапогами.

— Э-э-эй! Выпустите нас!

— Молчать, собаки! — Югансон повернулся к Светлову. — Будь другом, сходи на дорогу, посмотри, не идут ли машины.