Виктор Егоров - Приключения 1969

«Дорогой Курт!..

Хочу искренне поблагодарить Вас за ту громадную и ценную работу, которую Вы выполняли на протяжении долгих лет. Наша страна никогда не забудет Ваших заслуг и в трудные для вас минуты придет Вам на помощь…

Это короткое письмо Курт получил от Центра много лет назад. Прочитав тогда письмо, Курт немедленно сжег его. Но он и сейчас помнит его слово в слово.

С тех пор прошло много времени. Порой выпадали на долю Курта очень трудные минуты. Тогда он снова повторял письмо, которое знал наизусть. И… вновь и вновь убеждался в том, что не зря верил каждому его слову…

Стучали колеса экспресса Берлин — Москва. Далеко позади осталась Германия. Он, немец, любил свою Германию — страну Кеплера и Гумбольдта, Баха и Бетховена, Гёте и Гейне, Маркса и Тельмана. Он, антифашист, любил свой народ и поклялся освободить его от гитлеровского гнета. И он делал все, что было в его силах, чтобы приблизить победу над ненавистным ему фашизмом. Как можно скорее принести свободу и счастье немецкому трудовому народу — в этом Курт видел свой долг патриота.

И чем активнее боролся он с теми, кто шел за Гитлером, тем больше подвергался опасности. Но ни разу не подумал он о том, чтобы отступить. Ни разу не дрогнул, не засомневался. Все, что он делал, он делал, повинуясь своему разуму, своему сердцу, своим убеждениям антифашиста.

Ради того, чтобы приблизить победу над фашизмом, он сам предложил свою помощь советской военной разведке. Он пошел на это потому, что отлично понимал: предстоит долгая, упорная и тяжелая борьба с кровавыми палачами, которые захватили в его стране государственную власть, с убийцами, каких еще не знал мир. Вступить с ними в борьбу безоружным — значит проиграть. Такое поражение нельзя простить. Его не простят миллионы честных немцев, брошенных гестапо за колючую проволоку. Не простят их дети и внуки. Такое поражение не простит себе он сам!

…Среди работников германского посольства в Москве считалось хорошим тоном ругать и охаивать все советское, все, что делалось в СССР. Это Курт понял в первый же день своего приезда из Берлина в Москву. Не дай бог было высказать здесь противоположное мнение! Вокруг «отступника» моментально создалась бы гнетущая атмосфера подозрительности и недоверия. Все, как по команде, стали бы сторониться его. И уж конечно, тайные сотрудники гестапо, работавшие в посольстве, не замедлили бы устроить тщательную слежку за таким дипломатом.

Постепенно Курт знакомился с другими работниками посольства. Ближе всех он сошелся с Вальтером Шмидтом. Они даже съездили несколько раз на автомашине за город. У обоих нашлись общие интересы — оба хотели как можно скорее изучить русский язык. В Берлине Шмидт, как оказалось, был активным членом СС. В Москве — занимал должность референта по культурным вопросам. В начале 1940 года в посольство прибыл адъютант доктора Клейста — Шютте.

Курт знал, что бюро доктора Клейста состояло из наиболее доверенных лиц Риббентропа. Оно играло все более и более значительную роль. Его работники выполняли главным образом различные «деликатные» поручения. Такие, которые нельзя было выполнить нормальным дипломатическим путем.

Короче говоря, бюро доктора Клейста занималось разведкой. Официально Шютте прибыл договориться с русскими об открытии немецкой дорожной выставки в Москве. На деле он, специалист по украинским националистам, прибыл в Москву для постановки разведки в СССР. Именно в связи с приездом Шютте Курт узнал, что в посольстве тщательно ведут картотеку на всех упоминаемых в прессе советских людей.

В последних числах апреля 1940 года немецкое посольство в Москве получило из Берлина указание ходатайствовать перед Советским правительством об организации совместной советско-германской экспедиции по исследованию Восточной Сибири и особенно бассейна реки Лены — от ее истоков до впадения в Северный Ледовитый океан. Эту «научную» экспедицию Берлин предлагал провести с помощью большого количества немецких самолетов.

В документе говорилось, что в организации экспедиции, целью которой является этнографическое исследование Восточной Сибири, заинтересован лично Риббентроп.

Последний параграф этого документа имел гриф «Совершенно секретно». В нем говорилось:

«Действительные цели данной экспедиции заключаются в исследовании имеющегося в Восточной Сибири ценного для немецкого хозяйства сырья и в подготовке группы германских специалистов, с помощью которых в дальнейшем была бы облегчена колонизация этой области…»

Курт был ошеломлен: «Уже сам факт существования такого документа бросает яркий свет на планы ближайшего окружения Гитлера. Это уже не слухи, не болтовня о предстоящей войне Германии с Советским Союзом. Раз готовятся к колонизации Восточной Сибири, значит, решен вопрос о нападении на СССР…»

…За окном шумела весенняя Москва. Кончался апрель 1940 года.

Мир еще не предполагал, что, хотя западная дипломатия и сделает все от нее зависящее, чтобы Гитлер двинул свои армии на Советский Союз, Гитлер решит вначале поставить на колени Францию и Англию.

Курт подошел к зеркалу, окинул себя внимательным взглядом. Все как условлено: темно-серое пальто, серая шляпа; в правой руке — книга и две сложенные пополам газеты. Верхняя согнута так, что хорошо видны снимок на первой странице и дата…

Он вышел на улицу и спустился в метро. Голубой поезд доставил его до станции «Аэропорт». Он взглянул на часы: 20.55. Он присел на скамейку: «Теперь нужно подождать пять минут…»

— Добрый вечер, господин Шмидт. Я — Петров. Вам привет от Альты.

Курт обернулся. У стоявшего перед ним человека были серые глаза, он дружески улыбался ему, как старому знакомому.

Оба поднялись наверх и сели в стоявшую у тротуара машину. Крепкое дружеское рукопожатие. Несколько минут тишины.

— Ну, здравствуйте, товарищ!..

Волнение прошло. Курт заговорил негромко, спокойно:

— Вот донесение… Давайте сразу условимся о постоянной связи.

— Встречаемся с вами снова 5 и 25 мая. В 21.00 на платформе станции метро «Динамо». С правой стороны по движению поезда от центра города к метро «Сокол». Если встреча не состоится в указанные дни, то она автоматически переносится на следующий день. На том же месте. В то же время.

— Понятно…

— Если вам потребуется срочная встреча, позвоните по известному вам телефону от 14.00 до 15.00. Пароль прежний: «Говорит Шмидт, я хотел бы говорить с Петровым». Вам должны ответить одним словом: «Петров». Это будет означать, что встреча состоится в тот же день в 21.00 на платформе станции метро «Аэропорт». Запасная — на следующий день в том же месте и в то же время… Повторить?..